Отойти от пропасти (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 8

И что скверно, даже опытные и знающие капитаны 1-го ранга, получив производство в 4-й класс «табели о рангах», начинали вести себя точно как страусы, что в случае опасности засовывают голову в песок. Макаров выдвинул в контр-адмиралы Рейценштейна — в бою проявил себя прекрасно, но если не будет иметь четких инструкций, моментально растеряется. Такие же князь Ухтомский и Лощинский — эти не имея четкого и недвусмысленного приказа от командующего, вообще постараются избежать боя, доверь им командование. Григорович плотно осел в Порт-Артуре и не проявляет ни малейшего желания выходить в море — ведь бой это риск, а значит, возможный ущерб для восхождения по карьерной лестнице — а ведь он ставленник Макарова. Вирен самодурствовать любит, характером стервозен, хотя храбр, этого не отнять. Но, судя по тому, как сейчас японцы вчетвером лупят в хвост и гриву его пять кораблей, плохой тактик. «Баян» надо было ставить в «голову», чтобы Шульц сам мог принять решение как ему действовать, а не «запирать» в линии. И потому мерилом оценки Матусевич сделал решительность и агрессивность, при должной разумности, и ему вняли — Эссен и Щенснович стали контр-адмиралами за «отличие». Именно их надо продвигать во флагманы, а Вирена во Владивосток сбагрить — порядок наводить и крейсерской войной управлять. Там пусть и самодурствует, но только в рамках детально написанных для него инструкций. Есть еще несколько капитанов 1-го ранга, что в боях себя прекрасно проявили, тот же барон Шельтинг, вот их и надо продвигать, но то дело долгое и кропотливое. В морском ведомстве слишком косо смотрят на таких офицеров, что «мутят в болоте» в Адмиралтействе, и можно исписать на достойных массу представлений, вот только хода им не дадут. Отреагируют, если только совсем блестящее дело сотворят, но, поди тут — сейчас японцы наглядно демонстрируют показательный урок, как из куля в рогожу оборачивают.

— «Рюрик» избивают, ваше превосходительство! «Токива» и «Адзума» вдвоем по нему стрелять начали! Крейсер каперанга Трусова горит!

Голос флаг-капитана Семенова чуть дрогнул, а Николай Александрович, посмотрев на полыхающий старый корабль, мысленно посетовал, что зря Вирена поставил на командование отдельным отрядом — ему во Владивосток дорога, пусть Иессену мозг чайной ложкой потихоньку «выедает», изводит своими бесконечными придирками. Или капитаном порта в Дальнем поставить, пожалуй, сейчас это самое правильное решение. Чересчур энергичен и въедлив Роберт Николаевич, однако за дело возьмется серьезно, тем более фронт работы прекрасно знает, сам мотался по докам, даже Кутейникова чуть ли не до апоплексического удара довел. И китайцев множество чернорабочими именно Вирен набрал, а там они и в мастеровые выйдут, работают с должным прилежанием, от рассвета до заката, куда там подданным кайзера Вильгельма с их знаменитым «орднунгом».

— Вы видите, ваше императорское высочество, реализацию идеи Куниберти, только об идеальном броненосном крейсере. Концепция «all-big-gun» или только «большие пушки» прекрасно доказана. Под градом отнюдь не двенадцатидюймовых, а восьмидюймовых снарядов, старый корабль быстро превращается в искореженное железо.

Улыбка вышла вымученной, похожая на гримасу боли — огромный и не защищенный борт «Рюрика» буквально разносили в хлам семипудовыми фугасными снарядами. Нужно было что-то предпринимать, и срочно, но первым делом выводить корабль из линии, для боя в которой он подходил намного меньше других боевых единиц.

— «Рюрику» немедленно выходить из линии! Поднимите сигнал!

Мысли лихорадочно проносились в голове, «асамоидам» требовалось дать отпор, однако «Громобой» и «Баян» для этого не подходили, хотя достаточно хорошо держали «удар». Вот только из-за слабости главного калибра нанести серьезных повреждений вражеским броненосным крейсерам не могли, тут требовались более солидные пушки. Вот где их взять прикажите, все корабли в бою, в котором никто не хочет уступать.

— «Рюрик» выкатился из линии, руль заклинило!

Сообщение потрясло всех, и зрелище было ужасным — огромный крейсер полыхающим костром вывалился из линии, и шел по циркуляции с большим креном. Неожиданно пришла мысль — «от судьбы не уйдешь», от которой Николай Александрович содрогнулся, вспомнив…

Глава 8

— Мы привязаны к гибнущему крейсеру, у которого заклинило руль. Оказались прикованные к нему цепью. Надо снимать с «Рюрика» команду, пока не поздно, и уходить. Иначе тут потихоньку истребят и других, одного за другим, стоит потерять ход.

Матусевич уже отошел от шока, в груди ныло — потеря старого корабля неизбежна, тот прошелся по циркуляции дважды и потерял ход. А потому «Рюрик» японцы уже не обстреливали, «Токива» и «Якумо» взяли в два огня «Победу», и флагманскому броненосцу князя Ухтомского пришлось плохо — море будто вскипело вокруг него. Пара других русских кораблей тоже находилась под обстрелом, маневрируя рядом — «Громобой» отбивался от «Ивате», а вот против «Баяна» оказалась «Адзума». Два броненосных крейсера французской постройки сошлись в схватке, практически равной — после перевооружения русский корабль уступал японскому крейсеру на один ствол главного калибра. Одно хорошо — на «России» уже справились с повреждениями, и корабль возвращался в бой.

— Теперь «Победе» придется полегче, Николай Александрович. Может быть, нам и удастся сохранить «Рюрик». Хотя с заклиненным рулем на буксире не доведем до Дальнего — не дадут…

Великий князь осекся, видимо, Александр Михайлович все же понял нелепость своего предложения. И уже тише произнес:

— Вы правы, «Рюрик» обречен. Мы к нему привязаны, и японцы просто разнесут «Россию» во второй раз, а там Камимура будет выбивать один корабль Вирена за другим.

— Рад, что вы поняли это, Александр Михайлович, нужно снимать команду немедленно, пока возникла пауза.

— Сейчас распоряжусь поднять сигнал на миноносцы, — после этих слов стало ясно, что новый начальник штаба не просто готов разделить ответственность, но со временем станет единомышленником.

— Все правильно — крутиться у Шандунга нельзя, это означает не просто потерять время, ваше высочество, но и другие корабли в ночной атаке вражеских миноносцев. А утром Объединенный флот нас просто добьет — а мы просто не успеем дойти до Талиенванского залива под прикрытие наших береговых батарей. Теперь идет прорыв, а он неизбежен потерями. Нам просто слишком долго везло, пора испытать и горечь.

Матусевич замолчал, глядя на обреченный корабль — «Рюрик» медленно погружался в волны Желтого моря. Видимо, его командир тоже понял гибельность своего положения, и на подошедший миноносец с него стали спускать раненых. Тут даже приказа не требовалось — всем стало все понятно.

— Ваше превосходительство — неприятель отвернул к норд-осту, увеличивает дистанцию, огонь прекратил.

Доклад был отнюдь не радостным, такое уже было в бою 28 июля. Того с Камимурой брали паузу как на отдых вымотавшихся комендоров, так и для пополнения запаса складированных снарядов, который позволял обеспечивать чуть ли не бешеный темп стрельбы…

— Отойдут, пополнят боезапас у орудий, потом вернутся, и мы снова на полчаса окажемся под ожесточенным обстрелом. Нужно учитывать, что снарядов у них намного больше, чем по штату — они шли к Шандунгу, зная, что мы будем возвращаться обратно как раз мимо него.

Матусевич с великим князем находились в адмиральском салоне, в который к несказанному удивлению совершенно не пострадал в бою. Возникшая в сражении пауза позволила немного отдохнуть, выпить горячего чая. И оба понимали, что сражение скоро возобновится.

— На ремонт потребуется определенное время, а потому не стоит рисковать со спешным выходом. Нужно телеграфировать консулам в Сингапур и Сайгон, чтобы передали приказ вице-адмиралу Чухнину сделать долгую стоянку в Камрани в нейтральных водах, чтобы дождаться там прихода отряда контр-адмирала Небогатова. Вряд ли японцы туда совершат набег, который может стать совершенно бесплодным. Отправлять Камимуру с одними крейсерами не станут — предполагаю, что время им будет нужно для перевооружения «асамоидов». Да и на «Ниссин» поставят английские орудия.