Отойти от пропасти (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 15

В начале сентября Алексеев воспользовался полученным опытом, распорядившись при каждой Сибирской стрелковой дивизии развернуть два маньчжурских батальона, добавить к ним один из прибывающих русских, и за десять недель «сколотить» пехотный полк. Для обмундирования развертываемых частей, на «Ангаре» привезли во Владивосток пятнадцать тысяч комплектов японской униформы, причем вместе с винтовками. Захваченные в Дальнем трофеи пригодились, а форму врага маньчжуры надевали с воодушевлением. Ведь нет ничего лучше, чем вовремя присоединиться к победителю, при этом имея полное право на законную долю в добыче, а еще освобождая родной край от ненавистного врага, что десять лет тому назад оставил недобрую память своими зверствами.

— Теперь у нас есть на «мандаринов» управа, ведь стоит только старухе Цыси заупрямиться, а китайцам проявить строптивость…

Наместник не договорил, только зло усмехнулся — теперь он имел здесь «местные» войска, которые в будущем и станут основной и очень серьезной поддержкой русского владычества.

В морском сражении в устье реки Ялу японский флот одержал победу над китайской эскадрой. Залпы орудий в Петербурге «услышали», вот только сделали из них неправильные выводы…

Глава 14

— Ремонт «Ретвизана» и «Цесаревича» с начала войны занял четыре месяца, но «Победу» отремонтировали за два с неделей. Подорвавшийся на мине в июне «Севастополь» отремонтировали уже за полтора месяца, а «Баян» на неделю меньше. А вот в Дальнем благодаря наличию запасов корабельной стали и отличным мастерским с доками сроки не превышают месяца, максимум шести недель — но так и повреждения от артиллерийского огня не такие и значительные, как от торпедных попаданий или подрыва на минах. Просто наши люди набрались опыта, стали работать куда лучше, и Григорович в Порт-Артуре, и Вирен здесь. Я сделал ошибку, поставив Роберта Николаевича на отряд — его место исключительно на берегу, здесь он принесет большую пользу. И Лощинского в море отправлять нельзя — два корабля погубил, пусть трофейные, но это, несомненно, серьезный урон для нашей репутации. Хотя считать «Адмирала Витгефта» и «Витязя» полноценными кораблями никак нельзя — их место в береговой обороне. Да и команды собрали наспех и плохо подготовили, поторопились — вот потому их и потопили. Но на войне без потерь и ошибок не бывает, нужно только вовремя сделать правильные выводы из произошедшего.

Матусевич прекрасно понимал, что именно он сам главный виновник случившегося — не продумал ситуацию и ошибся, рассчитывая, что японцы не ведут разведки, а они выслали в дозор большие миноносцы с радиостанциями. Вот и решили ударить по слабому русскому отряду, а он опоздал оказать помощь. Но как нормально воевать без отлаженной радиосвязи прикажите — только методом таких проб и ошибок.

Командующий флотом отодвинул в сторону листки сводки о ходе ремонтных работ, что подавали ему каждые три дня. Этот порядок внедрили больше трех месяцев тому назад, сразу же после первого сражения в Желтом море. На кораблях постоянно исправляли повреждения в Порт-Артуре и Дальнем, и что поразительно — при одинаковой опытности мастеровых, но за счет лучшего технического оборудования и кораблестроительных припасов, накопленных еще со времен Витте, ремонт шел качественный и быстрый именно в последнем порту. Недаром японцы здесь ремонтировали свои корабли 3-й эскадры, которые по размерам идеально подходили для здешнего большого дока, а в малом чинили миноносцы, особенно постоянно ломавшиеся «соколы», с их скверными машинами и котлами. Но доки отличные, механические мастерские выше всяких похвал, что портовые, что железнодорожные, в них делали даже отливки из чугуна. Поневоле закрадывались мысли, а не специально ли всесильный председатель кабинета министров Сергей Юльевич Витте так постарался в пользу отнюдь тогда не гипотетического, а вполне реального противника. Отгрохал наилучший порт, да еще по высоким европейским стандартам, запретив его использовать кораблям Тихоокеанской эскадрой, и при том, не прикрыв береговыми батареями, а также укреплениями и фортами на сухопутном фронте.

Работников сейчас хватало — как иностранцев, вполне квалифицированных, так и китайцев. Последние оказались удивительно предприимчивыми работниками — приплывали сотнями на джонках для заработка, платили им тут щедро. Да и на военную службу проводилась вербовка, которую разрешили в Петербурге — в столице теперь об «экономии» не думали, ассигнования проводились быстро по первому требованию. И оно понятно — война крепко поджимала, ее требовалось окончить только победой, и как можно раньше, ведь каждый лишний день выходил в серьезную «копеечку». Потому наместник решился перейти в решительное наступление для деблокирования Квантуна, не стал дождаться начала зимы — и природа поспособствовала. В последнюю неделю на юге Маньчжурии установилась хорошая погода.

Теперь требовалось поддержать это наступление, и вчера на военном совете было принято решение силами двух дивизий проломить уже японскую оборону у Цзиньчжоу, что растянута не на три, а на десять верст, по верхней кромке «расширенной воронки». Еще одна дивизия, 10-я Сибирская стрелковая генерал-лейтенанта Смирнова, должна быть использована для отвлекающих десантов. Дивизия была сформирована к началу сентября на основе выделенных из 4-й и 7-й дивизий полков, к которым добавили 5-й отдельный полк полковника Третьякова, получившего за бои у Цзиньчжоу генеральский чин. Запасные батальоны переформировали в пехотные полки, два батальона каждого комплектовались китайцами и маньчжурами, третий был исключительно русским по составу.

Прошло всего два месяца после победы — разгрома 3-й японской армии генерала Ноги, который, не желая попасть в плен, совершил обряд ритуального самоубийства. Неприятель эту армию восстановил, причем хитрым путем — 9-я и 11-я резервные бригады были объявлены новыми пехотными дивизиями, а «второочередные» дивизии для них стали комплектоваться в метрополии, как пошло восстановление заново уничтоженной 4-й резервной бригады. А вот числящиеся под первым номером дивизия и резервная бригада исчезли полностью — в сводках наместника их вообще не упоминали. А то, что японцы стали напрягать все силы, было ясно — все резервные бригады со штата из восьми батальонов стали двенадцати батальонными дивизиями, правда с одним дивизионом артиллерии вместо двух и эскадроном конницы, а не полком. Пятнадцать соединений пехоты и две кавалерийские бригады противостояли маньчжурским армиям, а три дивизии с отдельными пехотными батальонами прикрывали Ляодун — от Инкоу до Цзиньчжоу. Сколько привлеченных в русскую разведку Тифонтаем китайцев и маньчжуров лишилось жизни, и подумать страшно — но сведения были почти точные.

— Нам необходимо высадить одну бригаду пехоты у Бицзыво — там японцы много раз высаживались, место, так сказать, «намоленное». Еще полк стрелков в бухте Керр — до нее от Дальнего рукой подать, а еще полк будет пребывать в резерве. Плавсредств на переброску первых эшелонов должно хватить, Александр Михайлович?

— С избытком, Николай Александрович, — великий князь «колдовал» над разложенными листками. И после подсчетов заговорил:

Из Дальнего в бухту Керр пойдут катера с баркасами на буксире. Переход на двадцать миль, высадка будет на месте японской, которую противник осуществил в мае. Мины вытралены, береговых батарей у неприятеля там нет. Непосредственную поддержку будут обеспечивать «Бобр» своей девятидюймовой пушкой, и «Гиляк». Со стороны Талиенванского залива вести огонь станет «Ослябя» главным калибром, хорошие учения для его комендоров. При необходимости поддержит «Пересвет» — к десятидюймовым орудиям имеется достаточное количество чугунных бомб. Но вряд ли стрельба потребуется — у Талиенваня поставлена береговая батарея старых девятидюймовых пушек, за горой Наньшань позиции одиннадцатидюймовых мортир, доставленных из Порт-Артура. У генерала Стесселя очень много собственной артиллерии — целый крепостной полк, плюс две полевых артиллерийских бригады, так что справятся без нашей поддержки…