Натиск (СИ) - Старый Денис - Страница 44

Султан также верил, что с ним Аллах, потому как подготовка к этой войне прошла на удивление организовано и без серьёзных потрясений. А после поражения под Дамаском от крестоносцев не случилась гражданская война, вернее новый её виток, так как, по сути, противостояние между владетелями в султанате всё ещё продолжалось.

— Выдвигаемся и мы победим в этой битве! — стараясь предать своему голосу уверенности, сказал султан Санжар.

— Ну что, други моя, всем ли я угодил, вкусна ли еда, что я поставил вам, не обидел ли напитками, что предложил вам? — спрашивал я у своих гостей.

Рядом сидел мой друг и родственник Аепа и силился не засмеяться. Уж больно церемонность и торжественность были мне не свойственны. Я всё же привык общаться более открыто, откровенно и проще. Но Кавказ — дело тонкое. Так что лучше здесь чуть больше пафоса, церемониала, чем, действительно, у тех людей, которых я пригласил к себе за стол, создастся впечатление о неуважительным приеме.

— Всё достойно, князь, ты радушный и щедрый хозяин. И, как только боги дадут мне радость принимать тебя у себя дома, я сделаю всё, чтобы не быть не хуже хозяином, — вставая из-за стола, произнёс Аджак, вождь одного из сильнейших племён аланов.

— Тебя, князь, когда ты будешь на моих землях, я накормлю и напою не хуже, пусть мне это и будет сложно сделать, потому как принимаешь ты очень достойно, — а это уже высказался грузинский боярин Шалва.

Я с некоторым укором посмотрел на своего родственника, брата жены, но половецкий хан только ухмыльнулся, отворачиваясь. Он знал меня, я прекрасно знал его. Наше общение давно вышло за те рамки, когда нужно что-то выдумывать, говорить правильные слова, следить за своим поведением, и мне это нравилось.

В отношении Аепы вопреки всему я был более чем уверен. Это раньше казалось, что между Русью и половцами не может быть никакой истинной дружбы, что это вечное соперничество между Степью и Лесом должно длиться до тех пор, пока не придёт кто-то ещё и не разобьёт и половцев, и русичей. А сейчас я так не думал. Да, возможно, все сложилось хорошо и две огромных половецких орды сейчас часть России, лишь потому, что мы нашли удобный для двух народов вариант, при котором каждый занимается своим делом, растит детей, богатеет и не помышляет убить соседа.

Я прекрасно понимал, что это произошло во многом из-за того, что мы настолько проредили число тех половцев, что кочевали в Диком Поле, что теперь для оставшихся раздолье, даже в тех ограниченных масштабах, что мы предоставляем половцам Аепы и половцам Башкорта, что остается от русских городов, что закладываются по Днепру и даже по Бугу. И уже допускается такая ситуация, когда часть из этих больших орд может подойти своим кочевьем к русскому городу не то, что к крепостице, которые мы выстраиваем на Кубани, в Междуречье Днепра и Дона, а даже к Киеву.

Кочевники все чаще приходят к русским городам и устраивают весьма занятные ярмарки, торгуя всем тем, что в большей части сами производят. Там же и соревнуются в верховой езде, в борьбе и в кулачном бое. А также наметилась интересная тенденция, что русичи с удовольствием берут себе в жёны половецких женщин, могут отдать и своих дочерей половецким мужчинам, хотя последнее реже происходит. Почти идеальная ситуация, правда, бывают разные случаи. Ну так эти случаи бывают и среди русичей.

— Поговорим о делах? — спросил я, когда гости были уже накормлены, и даже состоялся первый акт небольшой увеселительной программы, где мои музыканты исполнили несколько незамысловатых композиций.

— Поговорить нужно, мой царь ждёт результатов нашего разговора, — сказал Шалва.

— Вы слышали слова моего государя, — начал предметные переговоры я. — Он подтвердил моё право говорить от его имени. Поэтому я скажу. Мы хотим видеть аланов своими друзьями, вы принесёте клятву верности моему государю, но при этом мы заключим договор, по которому обязуемся не «рушить вашей старины, не вводить нашей новины». Что касается Грузии, то мы хотели бы видеть грузинское царство своим сильным другом. Но для этого вы должны принять участие в разгроме сельджуков, ибо власть дается только в борьбе.

По сути, все договорённости уже были достигнуты в тот момент, когда я сводил Аджака и Шалву к Царю Всея Руси Мстиславу. Ещё раньше я рассказал своему государю, что хотел бы привлечь к нашей войне с сельджуками все народы, которые захотят восстать, выйти из подчинения султаната.

Предварительно была проведена большая работа, в ходе которой всем возможным игрокам были переданы послания от имени русского царя. Суть предложения сводилась лишь к одной формуле: не разрушать старины, не вводить новины. И те, кто присоединился бы к нашему войску, в будущем могли жить по собственным правилам, подчиняясь русскому царю лишь в том, что обязаны будут приводить своих воинов в русское войско, защищать границы царства, давать небольшую, почти символическую дань. В ответ они получают всемерное покровительство со стороны России.

Немало кто отказался от подобного предложения, а туркмены, как и каракитаи так и вовсе убили послов русского царя. Они таким образом показали, что готовы сражаться за султана, хотя туркмены, скорее, были готовы сражаться со всеми, лишь бы получить ещё чуть большую свободу или вовсе независимость. Конечно же, мы будем просто вынуждены наказывать и тех туркменских предводителей и каракитайских беков за то, что они сделали. Убийство послов, особенно здесь на Востоке, — это не просто преступление, это тот вызов, на который, если не ответишь, то с тобой вообще больше никто не будет разговаривать.

— Доблестные грузинские войны уже перед началом сражения готовы перейти на сторону России, — торжественно провозгласил Шалва.

— Отменные войны аланов уже и так пребывают в становище русского царя, — поспешил сказать и Аджак.

— Тогда от имени своих правителей подпишите этот договор, — сказал я и представил своим гостям два листа бумаги.

Это не то, что в будущем, когда договора составляются на десятках листов, да ещё и мелким шрифтом. Здесь всё было прописано достаточно просто, при этом, основные моменты были учтены. Так, например, мы прописывали возможность выхода из Союза для Грузии, и выхода из состава России для аланов. Словом сказать, и там, и там сделать это будет сложно, без последствий обойтись никак не могло. Здесь и штрафные выплаты, и враждебность, и полная остановка всех торгово-экономических операций.

Уже через пару минут печати пришедших людей были поставлены на бумаге, Аджак был безграмотен и писать своё имя не умел, а вот Шалва написал и своё имя, и сверху имя своего правителя.

— Ты не думаешь, друг мой, что мы пришли сюда с избыточным войском? — сказал мне Аепа, когда мы провели моих гостей за пределы военного лагеря Братства.

— Аепа, ты же понимаешь, что мы должны показать всем известным народам, что Россия — это великая сила, и что не нужно с нами шутить, пытаться противостоять нам, иначе придёт такая несокрушимая силища в следующий раз и уничтожит всех и вся. Но ты, мой друг, смотрю, начал думать о средствах и деньгах. Да, нам больших трудов и затрат будет стоить кормить всё это огромное воинство. И, если битва не состоится в ближайшее несколько дней, то боюсь, нам нужно будет урезать выдачу еды, — сказал я, одевая доспехи.

На самом деле, с едой не так уже было и сильно плохо, да и аланы продали и овец, и валов. Так что, где-то с месяц мы бы могли бы продержаться. Но это мы, та часть войска, которая была отдана мне в командование, я небольшой запас имел. А вот остальные войска через неделю-полторы могут начать, если не голодать, то садиться на низкокалорийную диету, что в условиях войны чревато очень серьёзными последствиями. Воин, который недоедает — это слабый воин, это потенциально убитый воин.

— Поехали, друг, ещё раз объедем наши укрепления, на месте ещё раз подумаем, как будем действовать. Только возьмём с собой Мечеслава, — сказал я, начиная облачаться в свою новую броню, которую мастера выполнили аккурат перед тем, как я отправлялся в поход.