Натиск (СИ) - Старый Денис - Страница 38

— Весело тут у тебя! — сказал государь, лихо спрыгивая с коня.

Моментально спешились и два десятка моих братьев-ангелов, которым я приказал без излишнего внимания, всегда следить за безопасностью государя. И теперь молодой царь всея Руси решил погладить мишку. Ладно если бы это был плюшевый медведь, или, не приведи Господь, мужик с таким именем, которого гладил бы русский монарх. Так нет, самое что ни на есть настоящее животное, медведь, правда дрессированный.

Моментально часть ратников ощетинилась арбалетами, направляя их в сторону медведя.

— Морду завяжите зверю! — выкрикнул я, догоняя государя.

— Печёшься обо мне? — шутливо спросил государь.

— Больше чем о своей жизни, мой Цезарь, — ответил я, опережая царя.

Тревога была ложной. Мишка, бывший молодым и воспитанным людьми с рождения, и сам так испугался готовых убивать людей, что начал прятаться за мужиком, который держал его на поводке. Это выглядело настолько смешно, что все вокруг, даже грозные войны, которые только что готовы были стрелять в медведя, начали громко смеяться.

— Испугал ты, царь всея Руси, зверя. Чует косолапый, кто здесь хозяин, — сказал я, отсмеявшись.

— А я тут хозяин? — предельно серьёзно спросил Мстислав Изяславович.

— Ты, государь, — серьёзно отвечал я.

Хотя в этот момент я не особо и думал о том, что как поступил бы, если Мстислав решит эти земли забрать себе. Наверное, покорился бы. Нет, не этому молодому, ещё не разменявшему третий десяток, царю. Я покорился бы России. Не стал бы ввергать её в пучину новых междоусобиц.

— Поехали! — сказал государь, вновь взобравшись на коня.

Я тронул за уздцы своего коня и тут я увидел её…

Моё сердце забилось чаще. Если ещё час назад я думал о том, насколько сильно соскучился по жене и детям, то, увидев Марию-Тессу, неизменно красивую, чарующую, притягательную, осознал, что я люблю эту женщину настолько, то мог бы сопоставить свои чувства даже с теми великими целями, которые ставлю перед собой.

— По здорову ли государь-батюшка? — обратилась Маша к царю, что вызвало у меня нерациональное чувство ревности.

Она произнесла слова нежно, будто ветерок подул, а еще это «государь-батюшка»… Впрочем, сам же наставлял жену, как нужно вести себя с русским царем, чтобы он чувствовал себя расположено в моих землях.

— А ты кто есть, красавишна? Неужто у воеводы такая лепая жена? — с некой игривостью спросил Мстислав.

— Это моя жена любая, — поспешил я встрять в разговор.

Внутри вспыхнуло чувство собственничества, я даже немного опередил государя, будто заслоняя собой и своим конем от него свою любимую. На те же! Веду себя, как подросток. Во всех бедах виноваты бабы… Правда, они виноваты с в большинстве радостях.

— Не думаешь же ты, воевода, что я коим образом… — государь замялся.

Было понятно, что он говорит, что не претендует на мою жену. Вместе с тем, я же видел, как загорелись глаза у похотливого государя вся Руси. Мстислав уже дважды не отказался от того, чтобы девицы грели его постель, падок он до плотских утех. Так что, наверное, не настолько уж и нерациональной была моя ревность, есть чего поволноваться. И это же вопрос не только о том, у меня попробуют увести жену. Тут и политические проблемы могут возникнуть. Так что все серьезно.

Между тем, русский царь отломил от предложенного каравая кусочек, с удовольствием его сел, все еще пожирая взглядом мою жену.

В голове сразу же зароились мысли, а кому быть следующим русским царём, если этот каким-то «странным образом» в самое ближайшее время помрёт? Ну там, вишневой косточкой поперхнется, да нужно будет горло перерезать, чтобы ее достать.

— Ха-ха-ха! А я уж думал, что ты воевода из тех, кого на мякине не проведёшь. Это же я шучу, дразню тебя. Не гоже мне, придя в твой дом непотребства чинить. Ты же верный мне? — государь резко посерьезнел. — Ведь, верный же? А еще и большую часть своих сил отдаешь?

Улыбнулся и я. Хотя, наверное, моя улыбка могла показаться зверым оскалом.

— Все так, государь, верен и намерен поделиться с той своей силой, дабы сомнений не было, кто на Руси государь и кто повелевает, — сказал я и поклонился.

Вот оно — мое самое уязвимое место. Моя Ахиллесова пята. Везде я силен, но удар по семье может быть сокрушительным. Так что любовь, как и уважение, страсть, иные яркие чувства — это очень хорошо, особенно когда они взаимны. Но для мужчину, который обладает властью, эмоции чаще не усиливают, а наоборот. И эти слабости могут обернуться крахом. Нужно будет на досуге обязательно подумать, что ещё можно сделать, чтобы обезопасить Машу и детей. Хотя ответ прост… Жить с ними, а не бегать по Византиям с Венгриями.

— Буде мне почести возводить! Обними же, боярыня, мужа своего. Почитай уже год не видела! — сказал государь, проявляя некоторую осведомленность о том сколько времени я пребывал в делах вне дома.

Следит, стало быть, за моими передвижениями и действиями. Но на это могу сказать только то, что если бы не следил, то был бы дураком. Туда-сюда шастуют по его землям тысячи воинов! Тут уже иной государь и к ответу привел, или к оплате за проходы.

— Муж мой! — воскликнула Мария, теряя всю эту сдержанность, даже холодность, которые только что проявляла.

Мы обнялись. Сердце и вовсе начало выдавать барабанную дробь. Я почувствовал приятный запах своей женщины, теплоту её тела, что ощущалось даже через плотные одежды. Сейчас я хотел позабыть обо всём, послать к чёрту даже самого царя, ещё куда-нибудь поглубже, но остаться наедине с Машей.

Вот интересно, А если бы я долгое время не пребывал в дали от дома, или же мял в походе каждую встреченную мной девку, были бы у меня такие яркие чувства по отношению к Маше? Вопрос…

Мария встречала делегацию на подступах к нашей усадьбе, до которой ещё оставалось полверсты. Так что я лихо подхватил женщину, усадил желанную на своего коня, рядом с собой. В вот так мы и отправились домой.

Даже не помню, когда в последний раз был настолько возбуждён, причём и физически и эмоционально. Из головы выветривались мысли о будущем России о русском Царе, о том, что уже скоро, может быть и через месяц, придётся схлестнуться с сельджуками, чтобы завершить весь тот мой грандиозный план, который я некогда составлял, для достижения максимальной цели. Я хотел только лишь оказаться наедине с женой.

Женщина-вот главное зло для любого деятельного мужчины. Женщины — истинное добро для любого мужчины! Противоречиво, но были бы отношения мужчины и женщины простыми и понятными, ушло бы из жизни некое таинство, интрига, может даже интерес.

— Воевода, от чего в Киеве нету такого храма? Почему у меня нет таких хоромов, как строятся у тебя? Поистине царский дом. Не гоже сие, кабы у воеводы был дом более, чем у царя, — с какой-то наивной, детской, завистью спрашивал царь и даже отчитывал.

— Прикажи, государь, и уже скоро начнутся строительства в стольном граде и храма превеликого и хоромов твоих царских, вдвое больших, чем мои. Если позволишь, то это будет моим подарком тебе, — сказал я, в уме прикидывая, что нужно бы срочно поставить пару кирпичных заводов возле Киева.

Мстислав Ярославович, не будь дураком, сразу же согласился на такой подарок. А я собственно и не против его сделать. Во-первых, строительство храма на Руси всегда благочинное дело, и так я заработаю дополнительные очки уважения от Патриарха. Хотя… если по существу, да простят меня истово верующие люди, но после того, как именно я привез Томас на русское патриаршество, можно было бы и в святые записать. После Владимира Святославовича не было человека, кто бы сделал больше для распространения на Руси христианства. Или меня слишком занесло и нужно быть по-скромнее? Нет, не занесло, а моим потомкам будет и чем гордиться, и благодаря чему лучшее место себе присматривать рядом с царем.

Во-вторых, не думаю, что кто-нибудь из приближённых царя способен на то, чтобы пообещать возвести ему каменный дворец и храм. Это не только очень дорого, для большинства на Руси это практически невозможно.