"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги" - Страница 12

— Командир Второй авиабригады, Смушкевич, Яков Владимирович.

— Летчик-наблюдатель, он же журналист Михаил Кольцов.

— А! «Хочу летать» — читал, конечно же читал! Это было здорово, журналист участвует в большом перелете. Здорово!

— Меня взяли потому что маленького роста и веса, решили, что вместо мешка картошки, как балласт подхожу.

— Давай просто Яша!

— Тогда просто Миша!

— По рукам!

— По рукам!

— Тебя сюда насколько законопатили? — поинтересовался будущий товарищ Дуглас.

— На четыре недели.

— А мне всего три дня тут отдыхать осталось, так что время познакомиться у нас ещё будет. Ну, как говориться, надо будет за знакомство.

— Ничего против не имею, я тут товарища встретил, Голованова Мишу, может быть, вечерком, на троих, Петю Межераупа помянем. — Согласен, Пётр Христофорович золотой человек был, пилот из лучших.

Сойтись со Смушкевичем поближе было для меня довольно важным делом: именно он будет руководить военно-воздушными силами Испанской республики, защищать Мадрид вместе со мной. Так что налаживать отношения было очень даже актуальной задачей. А тут так привалило, познакомиться заранее. С собой у меня было несколько экземпляров книги «Хочу летать», один из них и подарил Смушкевичу с автографом.

А вечером к нам в комнату заявился Голованов. Посидели втроём. Яков Вульфович тоже хорошо знал Межераупа, так что посидели, помянули, выпили, по чуть-чуть, две полулитровки на троих, это ведь совсем-совсем немного, я пил очень аккуратно, помнил, что меня крепко вырубило после «Московской особой». Но на этот раз употребление сего продукта прошло без особых последствий для моего уставшего организма.

А через три дня Смушкевич уехал, я почти на десять дней остался один в номере. За это время у меня и выработался план. Для начала постарался вспомнить самые громкие события этого, тридцать второго года. И самое страшное из них — голод, который поразит различные регионы страны, в том числе Украину. И этот пункт повестки я решил сделать основным. Что я мог сделать? Не так уж и мало, учитывая, что в моих руках был целый пул газет и журналов, объединенных в издательство. И еще небольшая армия корреспондентов, в самых разных уголках страны.

Из событий тридцать второго года я вспомнил о приходе в Германии к власти Гинденбурга в апреле месяце, покушение русского эмигранта на последнего президента Франции Думера, этим же летом должна произойти Чакская война между Парагваем и Боливией, она запомнилась тем, что русские генералы воевали в этой войне против немецких… и победили! В ноябре президентом США выберут Франклина Делано Рузвельта.

Ну что же, фактаж есть, от него начнем и отталкиваться!

Стоп! Вспомни, что были два важных события в самом СССР: это Вичугская всеобщая стачка, там бастовало более шестнадцати тысяч рабочих из-за того, что им стали урезать нормы на питание, карточки стали отоваривать как-то не так… надо туда заранее направить корреспондентов. Может быть, выехать самому. А еще примерно в тоже время был голодный бунт в Белоруссии. Как же там он назывался. ага. дело было в Борисове, так назывался он Борисовский голодный бунт. Ну что же, учитывая еще и события на Украине. Теперь надо вспомнить причины голода и что было сделано и не сделано. И я погрузился в нелегкие размышления, но из всего этого стал вырисовываться хоть какой-то план. И возникло ощущение того, что до Испанских дел могу и не дожить!

Подмосковье. Марфино. Дом отдыха «Красный лётчик»

18 февраля 1932 года

Наверное, я всё-таки не слишком сильно нагрешил в своей прошлой жизни, раз мне судьба, во-первых, дала возможность десять дней побыть в полном одиночестве, за это время удалось многое сделать. Во-вторых, вы не поверите, кого же мне подселили потом! Это был новый начальник ЦАГИ, Николай Михайлович Харламов. Один из тех, кто станет «козлом отпущения» в деле по обвинению плохого состояния ВВС, вот только его вины в этом будет не более, чем у других.

Ему еще не исполнилось и сорока, но он уже участвовал в создании многих передовых советских самолетов. Это был талантливый инженер и очень неплохой организатор. Невысокий, плотный мужчина с приятным круглым лицом, обаятельной улыбкой и очень аккуратной прической. Он вообще был аккуратист, всегда гладко выбрит, подтянут, наглажен, в отутюженной форме немногословен. И при этом чувствовалось, что имеешь дело с умным человеком, настоящим профессионалом своего дела.

Надо сказать, что общий язык мы нашли сразу же, тем более, что «Хочу летать» Харламов читал. Ушла еще одна книга в подарок — с собой брал полтора десятка экземпляров, это был последний. Книга с автографом автора, хороший презент. Надо будет у Экзюпери, когда он окажется в СССР выпросить для наших летчиков его «Ночной полёт». С автографами. И опять вспомнил о том, какой погром наши органы сделают в наших же ВВС, и не совсем эти чистки будет необоснованным. Но и вину высшего руководства, тасующего начальственные кадры со скоростью карточного шулера, тоже отбрасывать не стоит.

Сегодня с самого утра мы с Колей выбрались на лыжную прогулку. Места тут красоты необыкновенной. Трасса была проложена так, что выходила с территории дома отдыха и уходила вдоль берега реки Уча. Лыжня то несла нас вдоль берега, то ныряла в лесок, то взбиралась на небольшой холмик, то резко уходила вниз, кое-где были небольшие трамплинчики для особо рисковых. Мы вышли к отметке в пять километров, там была большая беседка, говорят, осталась еще с темных царских времен. Шесть мраморных колонн, красивая ограда, роскошный вид на речку, что еще надо, чтобы чуток передохнуть? Чай! Так чай там был! И именно для лыжников. Тут, в доме отдыха лыжи в зимнее время были чем-то вроде культовой программы для военлетов. И как раз место, чтобы перевести дух и с новыми силами в обратный путь. Пробежал пять километров — изволь, можешь отдохнуть в беседке, в удобном кресле. Закутавшись в плед, конечно же, да еще и горячий чай, настоянный на травах в твоём распоряжении. А еще душистый целебный мед с какой-то местной пасеки.

Мы расселись напротив друг друга, укутавшись так, что только носы торчали. Правда, как появился горячий напиток, так сразу из -под теплой ткани появились и другие органы наших организмов, и мы продолжили наш разговор, начатый перед лыжной прогулкой.

— Ну что, Миша, читал я твою записку про агитационный самолёт. Думаю, поддержку ты получишь, буду собирать группу под началом Антонова, всё равно тяжелыми машинами именно он занимается, ему и карты в руки, меня только смущает требования к взлету, точнее к короткой полосе для разбега. Понимаю, что самолет должен приземляться и стартовать с неприспособленных площадок… Понимаю. Но всё равно, считать надо, Миша, считать.

— Коля, ты инженер, тебе и карты в руки. Я так, с боку смотрю, вот только никак не могу понять, делаем вроде неплохие самолеты, летают же! И всё-таки отстаём, Коля, отстаём!

— Ну не так уж и отстаём, верно? Или что-то такое подскажешь? Ты же по миру катаешься, глаз у тебя острый, особенно когда ты в очках! А язык острый и без очков!

Посмеялись. Мы с Харламовым на «ты» сразу же перешли, как познакомились. Контактный товарищ. Без закидонов. Чем-то он мне показался симпатичным.

— Хотя. — тут мой собеседник на пару секунд задумался, а я продолжил:

— Понимаешь, Коля, скажу так — у нас планер создать есть кому, вот, Бартини, Туполев, Петляков, Лавочкин, Поликарпов. Есть кадры, есть самородки. А вот стратегии на мой взгляд нет, и представления, какие именно сейчас самолеты нам нужны, тоже нет. Ко второму мы ещё вернёмся, а вот главная проблема нашей авиации — это моторы! Своей школы мотористов нет! Вот беда! Если что-то толковое делаем, так это реплики иностранных двигателей, лицензии покупаем, это правильно, раз своего нет! Но это правильно в тактическом плане, чтобы здесь и сейчас, а в стратегическом.