Смута (СИ) - Алексеев Александр - Страница 8

Произошли изменения и в доме. Все стали умываться не из общего ведра с дверной скамьи, а из умывальника, который сделал Семён (новый слуга маленького Виктора). Поставили в деревне мыловарню. Теперь все моют руки с мылом по распоряжению моей жены. Она просто обожает Виктора. Для её ателье он придумал ножницы, которые кузнец хоть и с трудом, но смог сделать из шведского железа.

Большие подошли для стрижки овец, а те, что поменьше для разрезания кожи и ткани.

По совету внука я в прошлом году повелел деревенских детишек посадить за сортировку семенного зерна. Они кряхтели и ныли, но к посевной всё зерно перебрали. Не за просто так. Каждому дали по куску мёда. Урожай на полях был заметно выше. Нужно и в этом году сделать то же самое.

По совету английского ремесленника на водяной мельнице сделали бумажную мануфактуру. Так что теперь у нас есть своя бумага на продажу. Другой англичанин оказался мастером в другом деле. Он привёз несколько мешков камня похожего на мягкий уголь и стал зажимать его между тоненьких реек и склеивать. Виктор назвал это — карандаш. Делаем их за большие деньги для герцогского двора и в московские Приказы.

В новой кузнице с водяным молотом стали делать плуги, косы, серпы, гвозди, петли и скобы. Открыли торговые лавки в Виндаве и в Риге.

На старой виндавской верфи мы начали делать малые речные суда. Ведь почти вся торговля шла по рекам. Так быстрее и дешевле, чем по земле.

К городской школе, в которую ходил мой внук со своими следопытами, в следующем году добавятся навигацкая школа для нашего быстрорастущего флота и ремесленная для наших мануфактур.

У меня на старости лет появилось два новых любимых напитка: Зубровка из Белой Руси и «кофе», что Виктор придумал делать из жаренных, затем вымоченных, высушенных и перемолотых ядер желудей.

Место действия: недалеко от города Рига.

Время действия: июль 1596 года.

Иван, дядька-наставник бастарда-попаданца Виктора Вайса.

В прошлом месяце на реке Даугаве были ограблены два наших торговых судна. Убытки весьма большие. На совете Меховой компании я предложил поймать разбойников на живца. Я буду изображать купца, а переодетые солдаты — гребцов. Как только случится нападение, то мы достанем мушкеты и покажем разбойникам, где раки зимуют.

Идея всем понравилась. Отобрал десяток лучших курсантов из мушкетёрской сотни училища. Поставил задачу, озвучил вознаграждение. Все согласились. Мы взяли с собой десяток обычных гребцов, чтобы переодетые солдаты особо не отсвечивали. Заранее спрятали на судне заряженные мушкеты пистоли и шпаги.

И вот назначенный день поездки наступил. По косвенным данным хозяин трактира, где мы останавливались на постой был связан с речной бандой. Мы «проговорились» что едем с деньгами за мехом. Будем подниматься по реке на рассвете. Я заметил, как трактирщик куда-то послал пацанёнка, помогавшего на кухне. Едва все улеглись, то мы двинулись вверх по реке. На одном из поворотов мы заметили огонёк и причалили к берегу. Первыми шли я и ещё один опытный вояка. Мы взяли в руки по два ножа. Шли по берегу в полной тишине. Затем зашли в воду чтобы обойти горящий на берегу костёр. Там сидели двое и грелись. Им видимо не повезло стать караульными до утра. Чтобы хоть как-то занять себя они прикладывались к кувшину, рассказывая истории, и подбрасывали ветки в костёр. Мой напарник показал на фигуру одного из разбойников. Я кивнул. Крадёмся, старая ступать осторожно. Тут под моей ногой хрустнула ветка. Мы не сговариваясь бросаемся вперёд и вонзаем лезвия в горло противников. Через пару секунд всё кончено. Оттаскиваем трупы от костра и машем застывшим в нетерпении курсантам. Двое, выделенные для охраны лодки, садятся у костра, изображая охранников и мы всей кучей идём в сторону лагеря.

Еще один охранник присел на тропе, держась за поставленный на землю мушкет. Подкрадываюсь сзади и зажав рот рукой вонзаю лезвие в горло. Раз-два-три. Перестал дрожать. Опускаю тело на тропу. Расходимся по лагерю и режем спящих. Лишь в самом конце один из проснувшихся сумел схватить тесак, но не успел ничего сделать как был пронзён шпагой сзади.

Наши трофеи были неплохи. Разбойники уже несколько месяцев грабили проплывавших купцов. Переметные сумы были полны всяким драгоценным барахлом и деньгами.

Место действия: Москва.

Время действия: сентябрь 1596 года.

Виктор Вайс, бастард-попаданец.

Меня, как чудо-чудное привезли в Москву пред очи Бориса Годунова и царя Фёдора Ивановича. Им хотелось увидеть мальца-четырёхлетку что играет в шахматы, говорит на иностранном (русском) языке, сочиняет сказки и басни и много ещё чего.

Неведома, блин, зверушка!

Сначала с дядькой Иваном мы попали в церковь. Там я с дуру назвал православного священника святым отцом. Он с улыбкой ответил, что это в католичестве так принято называть, а он совсем не святой и можно называть его «батюшкой».

Нужно держать язык за зубами!

Во дворе Годуновых царила предсвадебная суета. Нами заниматься было некому. Поэтому мы пошли в шатёр, где маялись такие же бедолаги, как и мы. Когда выяснилось, что я играю в шахматы, то слуга тут же по приказу сбегал и принёс доску с фигурами. Против меня на спортивный бой вышел родовитый Фёдор Годунов. Ему было лет семь и играл он, по словам окружающих, не хуже многих думных бояр.

В первой партии меня мучил мандраж и поэтому выиграл я не быстро. Во второй раз я подставился и организовал мат через десять ходов. Тут со мной сел играть Михаил Скопин-Шуйский. Он был чуть постарше Годунова и играл с заковырками. Я чуть не проиграл, попавшись в его западню, но в конце концов и его одолел.

Жара. Хлебаю из кружки и пот градом льётся. Дружок проигравшего заглянул в мою посудину и изрёк:

— Эй, немец, ты почто подонок не допил?

— За подонка ответишь! — сказал я и плеснул ему в лицо из кружки. И оказался на разборке взрослых. За меня вступился дядька Иван и объяснил, что я мол такого слова «подонок» не знал. Думал что-то обидное, а оказалось, что это осадок на дне кружки.

Напился я квасу и захотел в нужник. Иду, а за мной дружки проигравшего вместе с «намоченным». Прицепиться ко мне было не за что, но парни к чему то придрались. Видимо, я не так ответил и типа оскорбил.

— Ну-ка кланяйся, байстрюк драный.

— Не буду!

— Я сын боярский, а ты кто?

— А я сын герцога!

— Какого? Того, что на Ксении Борисовне женится?

Я понял, что сболтнул лишнего.

— Нет. Другого. Его брата.

— Врёшь, зараза!

— Сам зараза!

Так, слово за слово, мы сцепились за нужником. Мой противник был выше и сильнее, поэтому неудивительно, что он мутузил меня от всей души. Я попытался сбить его с ног, но он оттолкнул меня. Я ударился об тыльный угол нужника и рухнул в открытый люк.

Вонища! Дерьма правда немного. По щиколотку. Видимо, почистили к приезду гостей. Как выбираться то? До края я не допрыгну.

Начал орать. В люк заглянула девочка и, наморщив нос, крикнула кому-то:

— Параська, Глашка, вытяньте его, а то задохнётся.

Две взрослые девушки легли на край люка и протянули мне руки. Вытянули. От меня невероятно смердило. Прибежавший дядька Иван заставил снять меня одежду и залезть в бочку с водой. Пока я отмокал, он принёс какую-то одежонку. Спросил у Миши Скопина-Шуйского, что пришёл на меня посмотреть:

— А где помыться можно? А то от него пованивает.

Михаил, скорчив хитрую рожу, махнул на домик, из трубы которого шёл дым.

— Вон там баня!

— Спасибочки! — ответил ему мой дядька и сказал мне, — Иди в баню. Я схожу за мылом и полотенцем.

Я кивнул и поплёлся в указанный сруб. Скопин-Шуйский подлетел к двери раньше меня и, вытащив из кармана нож, что-то сделал, поковырявшись на уровне засова. Тихонько приоткрыл дверь и сказал мне: