Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим - Страница 10

Бейкер разочарованно откинулся на спинку стула:

— И все? Никаких горячих акций? Стерлинг, ты разбогатеешь через двадцать лет с такой стратегией. К тому времени мы с ребятами будем уже на яхтах в Средиземном море.

Я лишь улыбнулся, вспоминая, что произойдет через шестнадцать месяцев.

— Время покажет, Бейкер. Время покажет.

В конце дня Харрисон снова вызвал меня в свой кабинет.

— Стерлинг, — начал он без предисловий, — Вестон остался очень доволен. Более того, он рассказал о вас Джеймсу Фуллертону.

— Фуллертону? — переспросил я, мысленно перебирая исторические знания.

— Владельцу сети универмагов на Среднем Западе, — уточнил Харрисон. — Он управляет капиталом в двенадцать миллионов долларов и ищет новые возможности для инвестиций. Я хочу, чтобы вы подготовили для него такой же анализ, как для Вестона.

— Да, сэр, — кивнул я, чувствуя растущее волнение.

— И еще, — Харрисон выдвинул ящик стола и достал конверт. — Ваша премия от фирмы. Тысяча долларов. Честно говоря, не припомню, чтобы стажер получал такую сумму, но сделка с Вестоном того стоит.

— Спасибо, сэр, — я принял конверт, стараясь не выдать своего изумления.

— Не благодарите, — Харрисон откинулся в кресле. — Заработайте еще. И, Стерлинг… — он сделал паузу. — Я заметил, как вы вздрагиваете от шума тикера и избегаете пользоваться телеграфом. Если у вас какие-то проблемы после той аварии, не стесняйтесь сказать. Я могу организовать помощь.

— Все в порядке, сэр, — заверил я его. — Просто небольшие головные боли иногда.

— Хорошо, — кивнул он. — Можете идти. И помните презентация для фермеров с Среднего Запада все еще должна быть у меня в понедельник.

Выйдя на улицу после работы, я глубоко вдохнул вечерний воздух Нью-Йорка 1928 года. За один день я заработал шесть тысяч долларов.

Сумму, равную примерно девяносто пяти тысячам долларов 2024 года. Это отличный стартовый капитал для моей инвестиционной стратегии.

Теперь оставалось выяснить, что знал журналист Риверс о Харрисоне, Continental Trust и смерти отца Уильяма Стерлинга. Но эта встреча подождет до вечера. А сейчас мне нужно было найти брокера, который поможет мне сделать первые инвестиции.

Я сжал в кармане конверт с премией. Моя новая жизнь в 1928 году только начиналась, и начиналась она очень удачно.

Субботнее утро встретило меня солнечным светом, пробивающимся сквозь тяжелые портьеры. Я проснулся с ощущением эйфории.

Давненько уже такое не испытывал. В кармане пиджака, аккуратно висящего на спинке стула, лежали чек на пять тысяч долларов от Вестона и конверт с тысячей долларов премии от Харрисона. Настоящее состояние по меркам 1928 года.

Первым делом я выдвинул нижний ящик комода, где вчера обнаружил небольшой сейф. Комбинацию я нашел записанной на обратной стороне фотографии родителей Стерлинга — день рождения его матери. Внутри лежали документы на квартиру, несколько писем и, что важнее всего, сберегательная книжка и конверт с наличными.

— Семьсот тридцать два доллара и восемнадцать центов, — пробормотал я, пересчитав купюры и добавив сумму со сберегательного счета.

Я разложил на столе письменные принадлежности и начал расчеты. Шесть тысяч семьсот тридцать два доллара и восемнадцать центов. По покупательной способности это соответствовало примерно ста тысячам долларов моего времени. Совсем неплохой стартовый капитал.

Взяв карандаш, я начертил на листе бумаги таблицу и записал:

КАПИТАЛ:

Чек Вестона: $5000.00

Премия Харрисона: $1000.00

Сбережения Стерлинга: $732.18

ИТОГО: $6732.18

Теперь главное — правильно распорядиться этими деньгами. Я снова взялся за карандаш, рисуя схему распределения инвестиций:

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ:

Консервативные вложения (70%): $4712.52

PG: $1178.13

GE: $1178.13

ATT: $1178.13

Standard Oil: $1178.13

Спекулятивные позиции (20%): $1346.44

RCA: $448.80

US Steel: $448.80

General Motors: $448.84

Золото (5%): $336.61

Оперативный резерв (5%): $336.61

Я откинулся на спинку стула, оценивая план.

Семьдесят процентов в фундаментально сильные компании, которые гарантированно переживут Великую депрессию. Двадцать процентов в «горячие» акции момента.

Это чтобы не выделяться консерватизмом и иметь тему для обсуждения с коллегами. И десять процентов на золото и оперативные расходы.

Лучше всего не мог использовать брокерские услуги «Харрисон Партнеры». Мои инвестиции должны оставаться в тени, особенно учитывая информацию от Риверса о возможной связи Харрисона со смертью отца Стерлинга. Тоже проверить надо, кстати.

Я взял телефонный справочник и начал искать небольшие брокерские конторы. В стороне от финансового района.

После получаса поисков выбрал «Адамс Сыновья» на Лексингтон-авеню. Маленькая семейная фирма с тридцатилетней историей.

После быстрого завтрака я оделся, выбрав наименее приметный костюм из гардероба Стерлинга. Серый в тонкую полоску, с темно-синим галстуком.

Добавил шляпу с более широкими полями, чем обычно ношу, и очки в тонкой оправе, которые нашел в ящике стола. Возможно, Стерлинг использовал их для чтения. Еще взял кое-какие документы, подготовленные заранее.

Спустившись по лестнице, я столкнулся с мисс Ходжес.

— Доброе утро, мистер Стерлинг. Не ожидала увидеть вас так рано в субботу.

— У меня назначена встреча, — ответил я, стараясь звучать непринужденно. — Деловой завтрак.

— В выходной? — она неодобрительно покачала головой. — Молодежь уже не умеет отдыхать. В мое время суббота была днем для семьи и отдыха.

— Времена меняются, мисс Ходжес, — улыбнулся я. — Не ждите меня к обеду.

На улице я поймал такси и назвал адрес на Лексингтон-авеню. Рисковать с метро не хотелось. Слишком велик шанс встретить кого-то из коллег.

Тридцать минут спустя я входил в скромный офис «Адамс Сыновья».

В отличие от помпезной роскоши «Харрисон Партнеры», здесь царила атмосфера уютной деловитости. Потертые кожаные кресла, шкафы из темного дерева, немногочисленные, но внимательные сотрудники.

Меня встретил седовласый мужчина лет шестидесяти, с аккуратно подстриженными усами и проницательными глазами за стеклами очков.

— Чем могу помочь, молодой человек? — спросил он, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Хотел бы открыть инвестиционный счет, — ответил я. — Меня интересуют долгосрочные вложения в стабильные компании.

— Похвальная осмотрительность в наше время, — кивнул старик. — Я Джозеф Адамс, владелец фирмы. Присаживайтесь.

Я опустился в кресло напротив его стола. На столешнице аккуратными стопками лежали бумаги, стоял старомодный чернильный прибор и фотография в серебряной рамке.

Вероятно, семья Адамса. Те самые сыновья.

— На какую сумму вы рассчитываете? — спросил он, доставая бланки.

— Чуть больше шести тысяч долларов, — ответил я, наблюдая за его реакцией.

Брови Адамса слегка приподнялись, но лицо осталось невозмутимым.

— Неплохая сумма для столь молодого человека. Наследство?

— Отчасти, — уклончиво ответил я. — И немного удачи в последних инвестициях.

— Понимаю, — кивнул он. — На чье имя будем открывать счет?

Момент истины. Я не мог использовать имя Уильяма Стерлинга. Слишком легко отследить. Но и полностью выдуманное имя вызвало бы подозрения.

— Эдвард С. Уайт, — произнес я, комбинируя имя отца Стерлинга и видоизменяя фамилию.

— Потребуются документы, мистер Уайт, — сказал Адамс.

Я был готов к этому. Путешествуя по времени, я лишился большинства современных привилегий, но приобрел одну существенную. В 1928 году система идентификации была примитивной. Многие операции проводились на доверии и с минимальной проверкой.

Из внутреннего кармана пиджака я достал конверт с «документами». Теми самыми, подготовленными заранее.

Водительское удостоверение на имя Эдварда С. Уайта, которое подготовил вчера вечером. Изготовить его несложно, учитывая примитивную полиграфию эпохи. Я просто отредактировал настоящие документы Стерлинга, воспользовавшись набором перьев, чернил и бумаги, найденных в ящике стола.