#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 19

Слуга склоняет голову чуть ниже, теперь уже по-настоящему, с уважением.

— Тогда ты и правда силен, господин, — задумчиво произносит он. — Но всё же я бы не стал спешить с вхождением дом, если позволишь дать совет. У тебя есть сила, и она велика. Но станет больше. Гораздо больше. И время у тебя есть. Не торопись. Не сейчас. То, что скрывается в усадьбе слишком древнее и слишком тёмное. Оставь это пока нетронутым. Позволь себе стать сильнее.

Слушаю, но взгляд всё равно цепляется за дом. Тянет, как заноза под кожей. Но он прав. Сейчас — рановато. Время на моей стороне.

— Как тебя зовут?

— Савельич, господин.

— А полностью?

— Архип Савельев. Но лучше просто — Савельич.

— Что ж, Савельич, я — Данила Степанович, — приглядываюсь к Савельичу. Стоит прямо, спина прямая, взгляд опущен, но в глубине глаз вспыхивает что-то… надежда, что ли? Такая тихая, неуверенная, будто сам себе не верит, что может на что-то рассчитывать после всех этих лет забвения в Кармане. Но самое интересное — при всем при этом он не просит помощи себе, а даже обо мне заботится, от дома уберегает. — Пожалуй, внемлю твоему совету. В благодарность за помощь подарю тебе свободу.

Он вскидывает голову, осторожно, будто боится услышать насмешку.

— Господи, ты правда можешь меня освободить?

Улыбаюсь.

— А почему бы и нет? Сначала я впишу тебя в Легионеры, закреплю за собой, чтобы ни одна дрянь не утащила на разрыв. А потом отпущу в Астрал. Может, там наконец обретёшь покой.

Савельич молчит, будто обдумывает мои слова, но потом тихо качает головой.

— Если честно, я бы предпочёл остаться с тобой, господин. Какой покой в Астрале? Ты же знаешь сам, там ведь нет ничего хорошего.

Хмыкаю, довольный ответом. А слуга прошаренный.

— Тогда оставайся. Кем ты был у Филиновых?

— Я был последним дворецким при этой усадьбе, — тихо говорит он.

— Прекрасно, Савельич, — киваю. — У меня для тебя как раз есть новое поместье. Показываю.

Подхватываю его в Легион, затягиваю в глубины сознания — и перед ним с гулом распахиваются ворота Бастиона.

Вижу, как он невольно делает шаг вперёд. Да, впечатляет. Высокие башни уходят в небо, флаги с гербом Филиновых колышутся на ветру, по дворам раскатывается гул шагов легионеров.

— Добро пожаловать в Бастион, — говорю, заходя с ним во двор. — Теперь это твоя вотчина. Следи за порядком, держи в идеале.

Савельич замирает, медленно оглядывается, разглядывая своды, галереи, окна, и почти шёпотом выдыхает:

— Какая огромная…

Усмехаюсь, складывая руки за спиной.

— Могу и больше сделать, Савельич. Хочешь — растяну стены до горизонта, башни упру в облака. Здесь ведь мой разум. Что захочу — всё станет реальностью.

Делаю шаг в сторону, провожу ладонью по воздуху, и вдалеке, в галереях, материализуются вальяжно расхаживающие девушки из числа местных НПС. Крутятся вокруг легионеров, болтают, смеются, кто-то уже залез на колени.

— Вон, Савельич, заодно присмотри за порядком, — киваю в сторону девушек, которые без стеснения прохаживаются по залам, смеются и отвлекают легионеров от службы. — Совсем распоясались. Я их только что перенастроил, чтобы тебя слушались. Авторитет закрепил. Так что управляй, строй, наводи дисциплину. Это теперь твоя прямая обязанность. Мне, честно говоря, некогда каждый раз ментальные установки им докручивать.

Улыбаюсь:

— Ну а с веником бегать не нужно. Тут пыли нет.

Савельич смотрит сначала на девушек, потом на меня. Кланяется с тем самым видом, когда человек понимает, что ему только что выдали не работу, а личный замок с ключами и полными правами. В общем-то, так оно и есть.

— Как прикажете, господин. Всё устрою. Можете не сомневаться.

— И не сомневаюсь, — киваю и спокойно переношусь из Бастиона, оставляя Савельича осваиваться в новой должности.

Возвращаюсь в тело, медленно открываю глаза. Стою на границе участка, на краю той самой территории, где этот мрачный, тяжёлый дом нависает над землёй, словно глыба. Делаю вдох.

«И правда, — думаю, — торопиться незачем».

Савельич оказался прав. Внутри явно что-то сидит. Может, Демон, может, кто похуже. Лезть туда без крайней необходимости? Глупо. Лучше дождаться, когда стану ещё сильнее. Когда Легион разрастётся, когда моя мысль будет сносить стены. Тогда и вернусь.

Киваю сам себе, разворачиваюсь и иду обратно к беседке, где меня ждёт Катя. Она поднимает глаза, встревоженно смотрит:

— Всё в порядке?

— Да, — улыбаюсь. — Пойдём.

Мы вместе уходим прочь от старой усадьбы, оставляя за спиной тени и запертые двери. Сегодня им повезло.

Возвращаюсь в московскую резиденцию, открываю дверь в столовую — и сразу вижу вторую волну завтракающих. За длинным столом уютно устроились Айра и мои жёны. Светка уселась с принцессой Шакхарии едва не в обнимку.

Улыбаюсь, обвожу всех взглядом и останавливаюсь на Айре:

— Принцесса, не будем тянуть. Я ведь обещал тебя проводить, так что самое время. Кстати, Настя одобрила идею провести наш медовый месяц на Боевом материке. Что может быть романтичнее, чем экзотика под шум клинков и гарь порталов?

Айра вспыхивает, глаза загораются воодушевлением:

— О, конунг Данила, это замечательно! И вовремя, кстати. Мне правда пора возвращаться, гон может начаться с дня на день. Очень хочется попасть в начало, чтобы не отставать от соперников.

Киваю, мысленно прикидывая маршрут:

— Тогда не будем тянуть время. Сегодня же вылетаем в Будовск.

Перед самым отлётом заглядываю к Олежеку. Спит клубочком в кроватке, но, стоило мне открыть астральный поток, как тот тут же шевельнулся, потянулся, зевнул и поднял носик. Секунда — и рога снова проступили из головы, блестящие, как новенькие. Вот же, телепат подрастает. Не зря его Хоттабыч хочет загрести себе в ясли.

Погладил первенца между рожек, оставив немного энергии на потом.

На самолёт в Будовск беру только немного народу: Настю, Айру, Светку и Змейку. Этого более чем достаточно, особенно с учётом того, что Айру сопровождают пятеро шакхаров с ирокезами, каждый размером с платяной шкаф и с лицами, на которых мысли о милосердии не задерживаются.

В Будовске первым делом — к маме. Она не приехала на свадьбу, возилась с младшей сестрёнкой, Леной. И теперь встречает нас в дверях дома, в фартуке, с усталостью под глазами, но с такой радостью, что хоть сейчас бросай все дела и оставайся.

— Ну наконец-то! — восклицает она, обнимая меня. — Заходите, заходите, я как раз пирог достала.

А Лена уже не крошка. Подросла, крепенькая, пухленькая, хватает меня за лицо крохотными пальчиками и радостно лепечет что-то своё, детское, важное.

Мама наготовила ватрушек — мягких, сдобных, с золотистой корочкой и творожной начинкой, как я люблю. Все сидят вокруг стола, кто-то лениво дожёвывает, кто-то уже просто отдыхает, разморённый теплом, домашним уютом и полным желудком. Покой, тишина, счастье.

И тут в дом заходит Степан, прямиком с крыльца, не разуваясь, с лёгким напряжением на лице.

— Даня, тут кортеж приехал от князя Великопермского, — сообщает он. — Говорят, к твоей гостье — к принцессе Шакахарии.

Я вскидываю брови, переглядываюсь с Айрой и Настей.

Через пару минут кортеж впускают на территорию дома. Вместе со Степаном выхожу на улицу. Из лимузина выбирается представитель князя — щёки красные, нос заледенел. Зима в Будовске такая, что мороз будто пытается показать, кто здесь главный.

Чуть кланяется и громко бросает, чтобы все слышали:

— Меня послал князь Великопермский. Его Светлость приглашает принцессу Айру из Шакхарии посетить его резиденцию для обсуждения возможных деловых соглашений. Князь гарантирует полное гостеприимство и безопасность.

Айра переводит взгляд на меня, чуть склоняет голову, давая понять: «Решай, конунг».

А я уже всё понял. Великопермский явно не хочет выпускать Айру просто так. Контракты с принцессой Шакхарии — это не покупка китайского риса. Это крупный куш на поставки мяса, и упускать его никто из старой знати не собирается.