Не сдавайся (СИ) - Эшли Кристен - Страница 38

Ничего.

Вид проснувшейся Шер, ее взгляд, прикосновение ее губ к его шее, этот гребаный поцелуй — все это пронеслось в его мыслях.

Он вновь переместился в тот момент.

Если у тебя есть что-то, за что стоит бороться, ты борешься. Ты не сидишь и не ждешь, пока все само разрешится.

Она была права.

Но, судя по тому, как у них все складывалось, она отчасти ошибалась.

Ей нужно было время. Ему нужно было время. Шер не была глупой. Она была внимательной. И понимала, что зашла слишком далеко этим утром. Он еще до того, как вышел за дверь, осознал, что она хотела бы вернуть все назад.

Но он давил, и давил в тот момент, когда любой здравомыслящей и логичной женщине, знающей историю его отношений с бывшей женой, хватило бы ума отступить.

Но Шер отступила лишь частично по этой причине.

Ему нужно было остыть. Шер нужно было дать немного пространства. Она должна была понять, что он движется дальше. И он решил двигаться дальше с ней, вернее с ней и

ее мальчиком, пусть это и было риском, на который ей стоило пойти.

Глядя на парковку, Гаррет принял решение. Он даст ей неделю.

Он сделал затяжку, вдохнул, выдохнул и решил, что пора сократить количество сигарет, чтобы подготовиться к полному отказу от них. Итан не скрывал, что в то утро ему нравилось присутствие Гаррета, как никогда не скрывал, что ему нравится присутствие Гаррета или любого из мужчин.

Гаррет не забыл, пусть и прошло более трех десятилетий, каково это — быть ребенком в таком возрасте, впитывая в себя все то, что окружает, запечатывая ненужное дерьмо, чтобы личность, которой ты хотел стать, могла выплеснуться наружу, когда придет время.

Ему не нужно было внушать Итану мысль о том, что круто, а что нет.

Поэтому с сигаретой придется расстаться.

Он уже собирался затянуться, когда увидел свет фар на парковке. С легким любопытством он посмотрел в ту сторону и увидел машину, которая ехала через парковку, чтобы попасть на другую сторону здания, где жильцы и их гости парковали свои машины.

Но он знал этот серебристый Лендровер.

Серьезно? Она не могла делать этого.

Господи, а он-то думал, что с этим дерьмом покончено.

— Черт, — прорычал он, хмуро глядя на Ровер и выпрямляясь.

Гаррет вошел внутрь, закрыл и запер дверь. Затем подошел к кухонной барной стойке и бросил на нее свой телефон, не желая того, что последует дальше. Он просто хотел позвонить Шер, выговориться и не ложиться спать, раз уж все так сложилось. Или, в крайнем случае, написать ей что-нибудь, чтобы она не думала, что он все еще зол на нее.

Таким поступком он бы не дал ей времени, поэтому не сделал ничего.

Вместо этого он сделал то, чего делать совершенно не хотел.

Когда в дверь постучали, он подошел, посмотрел в глазок и почувствовал, что у него отвисла челюсть.

Гаррет снял цепочку, повернул засов и открыл дверь.

Он решительно встал в дверном проеме и посмотрел на свою бывшую жену.

Она была ниже Шер на несколько дюймов. У нее было много рыжих волнистых волос, в то время как у Шер они были светлыми и спадали до плеч. У нее были зеленые глаза, в которых вспыхивал огонь или юмор, а не темно-карие глаза Шер, которые, даже когда она этого не знала и не хотела, светились теплом.

И сейчас Миа Меррик была не в настроении играть в игры.

— Иди домой, Миа, — приказал он.

Она подняла на него глаза, полу прикрытые капюшоном, но он мог прочитать ее взгляд. У него за плечами были годы общения с Мией. Эта женщина не могла ничего от него скрыть. Она была зла. И ощущала еще кое-что.

— Давненько от тебя не было вестей, Мерри, — мягко проговорила она.

— Прости. Виноват, — ответил он. — Поздравляю, детка. Желаю тебе всего наилучшего, — сказал он ей с гораздо меньшей эмоциональностью, чем говорил с Шер в то утро, отчего его голос превратился в черную пустоту, и было удивительно, что эта стерва не исчезла прямо в ней.

К сожалению, не исчезла.

Он наблюдал за медленной ухмылкой, появившейся на ее губах. Она думала, что прочла его.

Возможно, она слышала о нем и Шер, сомнительно, что не слышала, но даже если и слышала, то не знала, что потеряла способность читать его шесть дней назад.

Ей показалось, что за его словами скрывается ревность.

Она наклонилась ближе к нему.

Гаррет отшатнулся, внимательно изучая ее.

Красивая. Такая чертовски красивая. Маленькая распутница. Он считал ее своей маленькой распутницей. И это его заводило. Сучка была злой. И он ошибался.

Он не мог полностью понять ее, потому что был тем самым придурком, который за пять лет их разлуки не догадался, что ее злые игры ядовиты.

— Миа, иди домой, — повторил он.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила она, еще сильнее прижимаясь к нему и упираясь сиськами в его грудь.

Он мгновенно отпрянул.

Ее глаза сузились, и она протянула руку к его промежности.

Она едва успела прижаться к нему, как он переместил свою руку между ними. Обхватив пальцами ее запястье, он отдернул его, услышав ее удивленный возглас, когда применил именно ту силу, на которую рассчитывал, чтобы донести до нее все, что хотел.

— Что, черт возьми, с тобой происходит? — спросил он.

— Мерри, — прошептала она, выкручивая руку, чтобы попытаться вырваться, и на ее лице появилась неуверенность.

Он резко дернул ее вперед, и она издала еще один удивленный возглас, когда он наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Послушай меня, — прорычал он. — Никогда больше не приходи сюда. Продавай дом. Пакуй чемоданы. Увози свою задницу в Блумингтон. И забудь о моем существовании.

Миа заглянула ему в глаза: ее собственная неуверенность исчезла, а на лице явно читалось то, что Гаррет внушил ей — вера в то, что она владеет его членом и тем самым может им управлять.

— Ты не хочешь этого.

— У тебя на пальце кольцо другого мужчины, — напомнил он ей.

— Как будто это что-то значит для тебя, — ответила она.

— Черт, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Ты что, совсем меня не знаешь?

Ее взгляд упал на его губы.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сам, малыш.

Он слегка встряхнул ее запястье, и Мия снова устремила взгляд на него.

— Нет, подруга, — прорычал он. — Нет. Когда ты хочешь прийти и поиграть, при этом, не давая никаких обещаний мужчине, который уже наметил будущее с тобой, это одно. А вот это дерьмо… совсем другое дело. Хочешь быть той тварью, которая на*бывает своего парня, — дерзай. Но ты не будешь использовать меня для того, чтобы заставить играть в твои игры.

— Если для тебя это так важно, Мерри, пока ты трахаешь меня, я сниму его кольцо, — предложила она.

Чертова сука.

Как, бл*дь, он не заметил этого раньше?

Она же приходила к нему. Не редко, но и не часто. Она приходила к нему, когда у нее выдавался не очень хороший день… «и я просто хочу побыть с тобой, Мерри». Или когда у нее были неприятности с мамой… «и никто не справится с ними так, как ты, Мерри». Или когда она чувствовала… «нам нужно поговорить, Мерри».

Ей нужно было трахаться, чтобы кто-то возбуждал ее так, как, видимо, никто другой не мог. И ей потребовалось совсем немного времени, чтобы уговорить его на это, в основном потому, что она прижималась к нему руками или ртом, и они вообще не разговаривали.

Гаррет не утешал ее. Не слушал ее.

И чаще всего она уходила до того, как он просыпался, или он лежал в постели, смотря, как она одевается, и слушая ее слова: «Мне пора, малыш. Я тебе позвоню».

Она не звонила.

Но также без колебаний возвращалась, когда ей требовалась очередная порция его члена.

Гаррет думал, что однажды она не станет рано вставать и уходить тайком. Однажды она не станет одеваться под его взглядом, а повернется к нему и скажет что-нибудь вроде:

— Давай поужинаем сегодня вечером. Ведь ясно, что ни один из нас не может оставить все как есть. Давай во всем разберемся.

Он думал, что ее приход говорит о том, что между ними еще не все кончено. Ему казалось, что дверь открыта. И ему просто нужно войти.