Возрождение (СИ) - Рави Ивар - Страница 13

— Нам никто не страшен, нет воинов сильнее Русов, — Бер говорил ровно, но еле заметное напряжение сквозило в его голосе. Мой незаданный вопрос застыл, прерванный отчаянным женским криком и всплесками воды. Рванув к воде, при слабом отражении пламени костра успел увидеть как забурлила воды примерно в двух метрах от берега, а секунду три спустя всплеск повторился, но уже вне видимости с берега.

— Макс Са, — Бер держал за шею молодого воина, выставленного в пост на этом участке. Тот даже не пытался сопротивляться, пока могучая рука моего приемного сына душила его смертельной схваткой.

— Отпусти его Бер. Что случилось? — обратился я к воину.

Из его сбивчивой речи получалась нерадостная картина. Хонк, так звали парня, был выставлен в пост. Его жена принесла ему еду и после того как он поел, она, игнорируя указания, зашла в воду по пояс, чтобы помыть чашку. Хонк лишь успел увидеть всплеск, как что-то утащило ее Пелг под воду. Несчастная только раз и успела крикнуть.

— Оставь его сегодня, он и так наказан. А утром будет искупать свою оплошность, — впервые за день испортилось настроение. Только успели высадиться, а первая жертва уже есть. А сколько их еще будет — мои Русы хоть и прогрессировали, но в глубине души оставались дикарями и детьми природы. А тут еще и этот воин с желтой полосой на лице и странная реакция Бера. Надо будет немного потрясти сына, чтобы понять, что его так испугало. То, что это был испуг, я не сомневался и это было впервые на моей памяти, чтобы бесстрашный Бер был встревожен, если не сказать что напуган.

Ночь прошла без происшествий, если не считать того, что громко кричали ночные птицы да изредка доносился львиный рык. Случившееся ночью меня немного шокировало — я всегда считал, что крокодилы ночью не охотятся. Для этих рептилий важны солнечные лучи, будучи хладнокровными, они при низких температурах цепенеют и становятся малоподвижными и вялыми. С другой стороны, не было никаких доказательств, что ночное нападение было произведено крокодилом. Это вполне мог быть бегемот, ночная жизнь которых весьма активна.

В любом случае, происшествие заставило задуматься, что остров посреди реки недостаточная защита. На утреннем совете было решено обустроить вал прямо по береговой линии, чтобы затруднить нападение животных из воды. С учетом количества рабочих рук, задача была несложной, тем более что обезопасить планировалось только места возле поселений. Там же на совете я решил не делать одного крупного поселения, а расположить четыре небольших лагеря по периметру острова. Наш, уже разбитый лагерь, автоматически становился основным, расположенным у нижнего конца острова.На дальнем верхнем конце острова располагался лагерь пастухов и конюхов, там же и содержался скот. Два других лагеря располагались выше по течению по правому и левому берегу острова, практически в пределах видимости друг друга. Ответственным за верхний лагерь был назначен Мольтке, Баск управлял левым лагерем, а капитану «Зерга» Балту достался лагерь по правой стороне острова.

С Балтом я отправил лучших боеспособных воинов, именно с этой стороны по моему мнению, нам могла угрожать опасность. Пока руководители поселений занимались обустройством своих подопечных, было решено провести водную разведку на «Руси». Оставив Мала за старшего в главном лагере, вместе с Тиландером, Санчо, Бером и Урром взошли на пароход. Десять лучших людей Бера составили нашу охрану. Капитан «Руси» без споров уступил место Тиландеру на мостике, авторитет американца был непререкаем. На пароходе еще оставался запас дров, но топоры и двуручные пилы были в наличии для пополнения запаса при удобном случае.

«Русь» малым ходом пошла вверх по течению, сопротивление воды немного возросло, когда мы достигли верхней границы острова. И минуту спустя стала ясна причина этого — ширина Вольты в этом месте была меньше, удалось даже разглядеть очертания левого от нас берега. Я всегда путался в морской терминологии, стороны реки определял относительно положения своего тела. Но моряки берега определяют по течению, таким образом левый от нас берег в реальности считается правым. Первое время Тиландер поправлял меня, а потом забил. Поэтому в разговоре приходилось уточнять какой именно берег, как он определяется — по течению или по положению собственного тела.

Второй остров оказался выше по течению в ста метрах от верхушки нашего основного. Почти параллельно ему располагался еще один остров, размером поменьше, лишенный кустарников и деревьев. Еще вчера обратил внимание на то, что змей мы не встретили. Вновь открытые острова совсем немного выдавались над водой, не исключено, что в сезон дождей большая их часть окажется под водами реки. Оба острова значительно уступали нашему основному в размерах.

Высадившись на тот, что покрупнее, я остался доволен: земля была мягкая, жирная.

— Эти острова образовались из наносного ила, — подтвердил мои догадки Тиландер, разминавший в руке горсть земли.

— Значит урожай будет хороший, — я отряхнул руки. Жаль нельзя оценить всю картину целиком, пыль в атмосфера мешала этим насладиться, ограничивая видимость парой сотен метров. Дальше все начинало сливаться в серую массу, проклятый вулкан основательно подпортил нам жизнь.

— Боюсь, в сезон дождей острова могут заливать водой, — высказал опасение американец, тщетно пытавшийся найти признаки уровня воды у берега. — Я не вижу здесь следов устоявшегося уровня.

— Поступим как древние египтяне, будем регулировать уровень, — мое внимание привлек Санчо, разрывший какой-то клубень и потрясающий им с победным видом.

— Что это?

— Ялт (еда), — неандерталец очистил клубень, похожий на деформированную морковь и с хрустом откусил. Его лицо выражало удовольствие, надкусанный клубень буквально сочился прозрачной жидкостью. Мне не приходилось видеть такого обовща или клубня, но инстинктам Санчо я доверял. Взяв протянутый мне клубень, откусил небольшой кусочек. Первое, что пришло в голову было «сахарная свекла» — вкус был сладковатый, невероятно сочный. Но сладость ушла, оставив во рту еле уловимое жжение. Самое интересное, что пропало желание пить, словно выпил стакан холодной воды.

— Ха? (ну как), — звучало в вопросе Санчо.

— Ха! (отлично), — уверенно ответил сыну, чьи таланты не переставали меня удивлять. Но Тиландеру было не до кулинарных изысков, его донимал вопрос, высказанный, едва он получил свое внимание.

— Макс, а как древние египтяне регулировали воды Нила?

— Расширяли русло рытьем отводных каналов, — ответил машинально, вспомнив одну из увиденных передач. Видя, что Тиландер смотрит с круглыми от непонимания глазами, пояснил:

— Мы выше наших островов, сроем участки берега, чтобы образовалось дополнительное русло. Излишки воды будут переливаться и растекаться, расширяя дельту. Порох у нас есть, рабочих рук хватает, проблемы особой не вижу. Сейчас нам пора на пароход, нужно обследовать оба берега реки и определить примерную ширину русла.

Пока мы говорили, Санчо откопал еще с десяток клубней и заурчал от удовольствия. Если эти клубни не только охлаждают, но и дают пищу, стоило подумать о них как о дополнительном источнике пищи. В таком случае, сажать наши сельскохозяйственные культуры лучше на соседнем острове, а этот превратить в поле для клубней. Оставалось только понять как именно размножать этот необычный продукт названия которого никто не знал.

Обследование обоих берегов прошло без происшествий: если люди здесь и бывали, то не оставили следов. Ширина русла достигала примерно пятьсот метров, задача сброса излишков воды теперь мне показалась куда труднее. Я не предполагал, что река настолько полноводная и широкая. На картах Дойчей ее ширина не превышала и двухсот метров. Нам удалось найти еще один остров, расположенный примерно в километре вверх по течению. Но из-за его отдаления, в данный момент он пока не представлял для нас интереса.

Пока «Русь» пыхтела вниз по течению, прикидывал в голове плюсы и минусы места нашего поселения. Температура была удовлетворительной, учитывая, что был конец ноября, было комфортно и тепло в рубахе. Ранним утром и ночью слегка было прохладно, возможно температура еще чуть упадет, но все равно не требовалось кутаться в шкуры и поддерживать огонь круглые сутки. В конце концов, это не изнеженные люди двадцать первого века, а настоящие дети природы.