Бракованная попаданка или истинная для Верховного - Песцова Любовь - Страница 3

Нет, она, конечно, имела права на горе. Но мозги тоже следовало включать.

Потому что объявился не просто какой-то там мужчина. Управляющий делами семьи, юрист, нотариус… Называй как хочешь.

В общем, завещанием заведовал именно он. Очень сочувствовал бедной сиротке, а еще был подозрительно хорош собой.

Я таких всю жизнь стороной обходила, потому что еще в подростковом возрасте хватило один раз влюбиться в местного красавца. Спасибо, на всю жизнь ощущений хватило.

Нет ничего хуже, чем красивый мужик, который знает о том, что он красив! А этот знал.

Бертран Паксон имел небесно-голубые глаза, золотые волосы, цвета липового меда, лицо куклы Кена.

Хотя у меня напрашивалось другое сравнение — с принцем Чармингом из Шрека. Телосложение, кстати, такое же было. Тумбочка, у которой плечи и талия примерно одинаковые.

Одним словом, очаровал он сиротку быстро, качественно, с гарантией.

Тем более тоже был чешуйчатым квадробером. Ну, в смысле периодически в дракона превращался и устраивал геноцид козочкам в местных горах.

Правда, в отличие от Адалин, которая была целой баронессой, этот товарищ имел более скромное происхождение и капиталы.

Зато подвешенный язык и ослепительная улыбка заменяли личную сокровищницу. Потому что с их помощью Адалин упала к нему в объятия как в самых клишированных романах.

А дальше началось.

Зачем тебе ехать ко двору? Там же сплошные мошенники! Все сразу же захотят воспользоваться твоим уязвимым положением. И вообще, там разврат, грехопадение и булочки не свежие.

И вникать в дела семьи тебе, милая, не нужно. Я все за тебя сделаю, а твое дело своей красотой мир украшать, цветочки собирать и вообще, жить в свое удовольствие.

Адалин Фолкер быстро стала Адалин Паксон. Зря. Во-первых, кто ж династию прерывает из-за какого-то там мужчинки?

А во-вторых, ну серьезно, Паксон?

Я про себя фамилию этого муженька на Пакость исправила. Очень ему подходило.

Потому что почти сразу после свадьбы начался уже второй акт этого театра. Поменялся весь штат слуг. В фамильное поместье приехала новая «экономка». С грудью размера эдак пятого и вырезом до колен.

Траты Аделин начали урезаться. Очень скоро она дальше двора и не выходила. Даже в близлежащие деревни, ибо зачем ей общаться со смердами, это фи.

Единственное, что ей не возбранялось — летать. Но дракону попробуй запрети. Отнять крылья — все равно что жизни лишить. Благо рядом горы были безлюдные.

Поначалу муженек, тоже ящерка сутулая, с ней вылетал. Потом одну отправлял, а сам якобы по делам мотался.

Девочка терпела. А потом застукала муженька прямо за вот этим самым с вышеупомянутой экономкой.

Ну, оно и понятно. Ожидаемо было.

Для меня. Для нее же это был удар.

Скандал, слезы, сопли. И первое жесткое: «ты мне не указ, терпи, милая, раз замуж вышла».

Неизвестно, стала бы Адалин терпеть или нет. Жизнь подкинула новые испытания. Жесткое падение хребтом как раз на те самые скалы.

Она говорила, что не помнит, как это произошло. Я подозревала, что без муженька тут не обошлось.

В общем, ноги отнялись, возможность летать была утрачена, жить бедной девочке расхотелось, да и не могла она уже. Драконы не живут без крыльев. Правда, я так до конца и не разобралась почему.

А вот отомстить девочке очень даже хотелось.

Мне же хотелось просто жить. Пусть без ног, пусть с врагами за спиной.

Я была готова мстить и, в отличие от Адалин, не пылала любовью к этой Пакости, поселившейся в ее доме.

Как это сделать — вопрос интересный и очень насущный. Но я решила поступить в лучших традициях Скарлетт О’Хары и подумать об этом завтра.

А утром начался третий акт театра. Правда, уже в моем исполнении.

Позавтракав останками вчерашнего ужина, я довольно потянулась, и взялась за дело.

Сначала в стену полетел поднос. Железный, тяжеленный. Зазвенел так, как церковным куполам не снилось.

Я не знала, сколько времени, но надеялась, что утро еще очень раннее и я тут всех перебудила.

Когда через пять минут реакции не последовало, в сторону двери отправились тарелки.

Я с интересом поглядывала на ночной горшок. И пока меня останавливало только то, что мне же потом это нюхать. И так-то не очень…

Еще черед пять минут, когда в ход пошло почти все, вплоть до прикроватной тумбочки, благо сил этому тельцу было не занимать, в комнату влетел муженек. А следом и его грудастая секрета… то есть экономка, разумеется.

— Ты что, с ума сошла?

А завопил как! Слушала бы и слушала!

— Ага. Вот решила познакомить тебя со своей шизофренией.

Наверное, в этом мире не знали что такой болезни. По крайней мере, удивились.

— И у нас с ней есть к вам вопросы. Какого такого Хуана Павловича я лежу в собственном доме как бедный родственник? Где прислуга? Где физиотерапевты?

Последнее слово тоже было далеко не самым распространенным в этом мире, судя по пустым глазам моего благоверного.

— Она действительно лишилась рассудка, — заметила секретут… грудастая Иветта. — Может можно ее сдать в богадельню? Там как раз таких принимают.

— Сама сдохнет, — прошипел муженек.

— Не дождетесь, — фыркнула я. — А ты, любимый муж, будь добр, подстилку свою заткни, а то вони много.

— А ты не оборзела? — взревела та самая подстилка.

— Давалкам слово не давали, — отрезала я.

Вот после этого в меня ваза-то и полетала. Оказалось, Иветта умеет швыряться предметами не хуже меня. Наверняка тоже ящерка… точнее, дракон.

Одним словом, конфликт завершился не в мою пользу. Ну ничего, с наскока не получилось, значит, придется играть в долгую.

И у меня уже даже были мысли о том, как и ближнему своему нагадить и самой не вляпаться.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Ко мне точно так же никто не заходил. Даже чтобы горшок вынести.

Да, похоже, моя утренняя истерика сделала только хуже. Муженек оказался не из тех, кого просто запугать дамскими криками.

Почему он относится ко мне как к тумбочке? Не любит? Это и ежу понятно. Нет, тут дело в другом.

Я не могу никому на него пожаловаться. Раньше он притворялся адекватным и старательно изолировал бедную Аделин от общества, чтобы ни дай бог не проговорилась никому о том, как свежеиспеченный муж у нее в поместье свои порядки наводит.

А когда девочка поняла, что ее крупно поимели, причем не только в интимном смысле этого слова, ее решили заткнуть.

Уверена, спиной о скалы она не сама ударилась. Почему не добили, вот вопрос.

Хотя чего уж проще. Если добить сразу, могут вопросы возникнуть, разбирательства там всякие. А кому оно нужно? Так женушка сама помрет, потому как драконы без ног не летают, а без крыльев не живут. Нежные какие.

Зато к муженьку никаких претензий.

У меня претензии были. Вспоминая все, что мне рассказала Адалин, у меня волосы дыбом встали. Ее. Рыжие.

Эта Пакость не просто девочку обокрала. Он ее шанса на счастье лишил.

А дело обстояло так.

В этом мире к драконам привыкли настолько, что считали их обычной расой. Ну подумаешь, в ящериц превращаются временами. У всех свои недостатки. Маги вон то демонов призывают, то сами после своих экспериментов шерстью обрасти норовят.

А вот что отличалось, так это то, что эти ящерицы несчастные образовывали по-настоящему моногамные союзы. Как императорские пингвины — один партнер и на всю жизнь. У них присутствовало такое понятие, как истинная пара.

Нет, девственность здесь, слава богам, была не при чем. И активировалась эта встроенная моногамность и не в первую брачную ночь, а по каким-то другим, неведомым мне причинам.

Но все просто знали, что у драконов есть некто, предназначенный судьбой, к которому стремится душа, магия и вторая сущность.

И якобы только обретя свою истинную пару, эти ящерки могут быть не просто по-настоящему счастливы, но и возможность иметь сильное потомство.