Генеральный попаданец 2 (СИ) - Коруд Ал - Страница 17

В Бонне всяк о нем лопочет,

но всерьез никто не хочет.

Вождям восточной части объединение тем более не было нужно. В единой Германии они бы затерялись, а им хотелось иметь свое государство.

Советский верховный комиссар в Германии Владимир Семенов записал в дневнике:

«Узнал, что Молотов был против распространения обязательств по Варшавскому договору на ГДР. И в этом он повторял Сталина, который хотел использовать ГДР как предмет борьбы, но не был уверен, что сможет удержать эту позицию. Значит, Берия вел ту же линию, но хотел только форсировать ее летом 1953 года. И провалился как раз на этом. А для меня это был вопрос жизни».

8 июля 1953 года руководители ГДР Ульбрихт и Гротеволь вновь вылетели в Москву. Советские вожди больше не желали перемен в стране, которая едва не перестала существовать. Вожди ГДР вернулись домой с мешком подарков. Прекращались репарации. Восточной Германии прощались все долги. Сокращались расходы ГДР на содержание советских оккупационных войск. 33 совместных предприятия передавались ГДР. Восточная Германия получила большой кредит и дополнительные поставки продовольствия.

Восточный Берлин по-своему шантажировал Москву и требовал помощи.

— Никто на Западе не знает, как живут советские люди, — говорил сменивший Ульбрихта на посту руководителя ГДР Эрих Хонеккер своим помощникам. — И всем наплевать, как они живут, а мы на виду, на стыке социализма и капитализма. Поэтому СССР обязан нам помогать.

В Москве боялись, что ГДР не выдержит и рухнет, обнажив слабость социалистической системы, поэтому Восточная Германия получала много больше, чем другие соцстраны.

Глава 6

17 апреля 1965 года. Москва. Внуково

Вылетели из Варшавы пораньше, устал я от наших восточноевропейских друзей неимоверно. Особенно досадили братья-славяне чехи и поляки. Гонору больше, чем помощи и участия. Встречал меня во Внукове только Черненко, я сам так попросил. Да и суббота, у народа по расписанию дачи. Москва встретила неласково, прохладой и мелким дождиком. Потому, не затягивая, быстрым шагом двинулся к ЗИЛу.

— Что, Константин Устинович, устал отбиваться?

Тот замахал руками.

— Да как с цепи сорвались! Так что хочешь не хочешь, завтра надо ехать в Завидово. Щербицкий приедет, Устинова и Демичева я пригласил.

— И хорошо! На вторник тогда наметь расширенное заседание Секретариата и Президиума.

Я командую четко, без тени сомнений. Как будто всегда был в партии. Так, буквально с молоком впитаны слова. Комитет, заседание, голосование. Это будущая соевая молодежь скорчится в неразумении. Что это такое и с чем «совок» его жрал. Ну хотя бы, мои дорогие, даже рядовой «совок» в таких мероприятиях принимал участие. И не всегда под нажимом. Потому в старых кварталах городов столько зелени насажено. А что вы сами сделали в своей никчемной жизни? Так и просидели по кафешкам и чатам в бессмысленных мечтах.

Внезапно вспомнил свои впечатления от «покорителей Ларса» в одной из ближних к России стран. Более жалкое зрелище ещё надо было отыскать. Ни образования, ни умения заработать. В итоге чуть ли не «на панели чатовой» сидят и донаты клянчат. Жертвы, бля, режима! И туда же с советами, как свергнуть «царя». Нет, все-таки большая часть эмиграции — это банальная плесень. Время расставило все на свои места.

Так что не вижу ничего страшного в том, чтобы спокойно отпустить часть «богемки» на благословенный Запад. Но об этом будем говорить с другими людьми.

Вдруг вспоминаю:

— Меня Фурцева искала. Пусть в понедельник с утра заедет в ЦК.

Черненко подозрительно оборачивается:

— Так вроде с ней решили. Пойдёт в ЦК на повышение.

Болезненно морщусь. О новой должности ее по факту в известность еще не поставили, а доводить до вздорной бабенки новый выверт карьеры придется мне.

— Не об этом говорить буду. Мероприятия на 9 Мая надо согласовать. Есть у меня к ней персональные задачи.

Соратник качает головой:

— Столько времени уделяешь празднику. У нас полный завал по всем фронтам.

Обрываю неласково:

— Победу не тронь! Ее народ кровью заслужил. Нам же перед великим свершениями нужно стать единение. А чем ты крепить общество будешь? Октябрьскую уже и не помнит никто кроме глубоких стариков. Вот — то то и оно! Надо показать, что в беде и радости партия с народом едины!

Устинович разводит руками «Мол, бес попутал!» Такие фразы для него привычны. Балбесы партийные, совсем по-русски разговаривать разучились.

— Кто еще?

— Косыгин рвется и Громыко. Я сказал, что ты отдыхать будешь, но они и слышать не хотят.

Я вздохнул. Придется принять. Первого слишком долго мариновал, второй после моей речи должен быть в ярости. Громыко всегда слыл сторонником хороших отношений с США. Интересный вопрос возникает: почему? Я даже думал убирать его из МИДа, но затем решил, что два полицейских «Добрый» и «Злой» во внешней политике не помешают. Вдруг нам самим американцы понадобятся. Кому туда ехать?

— Приму обоих. Ты домой езжай. Документы тебе ребята привезут, как разберут. Чтобы назавтра ввести с утра наш ареопаг в курс дела. Я к обеду в Завидово подкачу. Вторник у нас будет днем решающим. Надо выступить на заседании совместным фронтом.

Черненко с серьезным видом кивает.

— Так и есть.

Наверное, я это заседание ждал с момента попадания сюда. Сам не понимаю, как так быстро удалось выстроить в общую линию таких разных людей. По уму года полтора стоило потратить и не торопиться. Но получается ведь? Это небожители здесь такие слабые или подсознательно ждут сильной руки? Черт их поймешь, этих партфункционеров. Временами они ставят меня в полнейший тупик. Ну раз хотят Цезаря, то его получат!

Дома меня ждут вкусные запахи с кухни и улыбчивая Виктория Петровна.

— Переодевайся и мой руки. Завтракать будем! Или уж обедать, не поймешь.

Как все-таки приятно одеться в удобную домашнюю одежду и сесть за стол, где перед тобой поставлена полная тарелка борща. Накрошить зелени, немного сметаны. Сегодня можно нарушить диету!

— Ну, Витя, ты молодец! Вкуснее борща не едал. Знала, чем мужа встретить!

— Прожевывай, деятель! Ты что там такого наговорил, что все на ушах стоят который день. Никак на войну собрался, Аника-воин?

— Сплюнь! Просто Кузькину мать кое-кому напомнил. Войны они пущей нашего боятся. Это мы про нее слишком много думаем.

— Как же о ней не думать? Столько горя народу принесла. Куда не обернешься: погиб, пропал или покалеченный пришел. А уж что в деревнях творится!

Я бросаю в сторону супруги заинтересованный взгляд. Она же больше общается с ровней, то есть элитой. Если так дела наверху обстояли, то сколько горя внизу? Это не буржуйская Россия, в СССР дети вождей воевали и погибали. Яков Джугашвили, Леонид Хрущёв, Тимур Фрунзе, Владимир Микоян, Анатолий Луначарский и десятки других молодых людей. Много мы деток элиты видели в Чечне и на Донбассе? Так что ругателям «совка» типун на язык. Сами вы кто по жизни?

После обеда иду в гостиную, плюхаюсь на кресло и подтаскиваю ближе пачку газет. В основном иностранных. Витя приносит чай и вздыхает:

— Выглядишь усталым.

— Да паны всю кровь выпили! Сами работать не желают, но дай, дай и дай. Чуть ей-богу, с Гомулкой не разругался! Что за народец такой наглый.

— Они в своей спеси собственную империю погубили, вот нам и простить не могут.

Оборачиваюсь. Это еще что за молодец красный! Сам мордатый, но глаза умненькие. Где-то я его видел. Вспоминаю. Так это товарищ Александр Бовин, что в моей юности вел передачу «Международная панорама». Я же его сюда посадил подготовить мне анализ по текущей геополитической обстановке. Вон как обложился журналами и блокнотами. Работает!