Генеральный попаданец 2 (СИ) - Коруд Ал - Страница 16

И пока за бортом остается крайне занятный вопрос: а где, собственно, мы будем брать эти самые технологии? Вот для этого нам и пригодится шеф Штази. Вот он удивится, когда получит первые задания от Информбюро. Кредиты же дадут банки и фонды, которые мы в ближайшее время начнем создавать и осваивать. Первоначальное золото у меня уже в кармане. Вернее, в памяти. Несколько кладов с точными координатами. Не мелочь, а миллиарды долларов золотом. Но для их получения потребуются целые тайные операции. В том числе с привлечением военной разведки, флота, авиации и Академии наук. А это, как минимум несколько лет. Как раз финансовую инфраструктуру подготовим. Первый же капитал заработаем официально на бирже и махинациями в международной торговле. Моя проклятая память здесь пойдёт на пользу. Вот зачем я тогда прочитал ту статью? А ты гляди ж, пригодилась. Ивашутин уже доллары шинкует и не знает, куда пристроить. Все-таки экономика не приоритет для ГРУ.

И не вижу ничего плохого в том, чтобы использовать чужое. Вы думаете, что так называемое «немецкое чудо» — восстановление Западной Германии после Второй мировой войны явилось следствием американского плана Маршалла и самоотверженного труда и патриотического порыва немцев? Это еще один расхожий миф. На самом деле основой западногерманского «чуда» являлись капиталы, накопленные за время войны и надежно упрятанные за рубежом: в Латинской Америке, Швейцарии и других нейтральных странах. Когда ажиотаж вокруг так называемой послевоенной денацификации Германии спал, капиталы начали возвращаться в ФРГ. Именно они, а не план Маршалла, стали основой германского восстановления.

К примеру, концерн Siemens, который сегодня активно работает во всем мире. Никто не может сказать точно, насколько его первоначальный баланс состоял из тех самых капиталов, привезенных из оккупированных восточноевропейских стран. Однако тема настолько надежно спрятана в архивах, что не вылезла и в будущем. Потяни ниточку и разденешь весь капитализм. Вот их мы, то есть «глубинники» и пощекочем. Сколько я предвещаю скандалов в чинных европейских семействах, радостно потирая руки. Мы еще устроим бундесам кровавую информационную баню! Ну а после соберем профит. Дельцы станут покладистей.

И не забываем, что даже в конце восьмидесятых ГДР все равно находилась в положении, гораздо лучшем, чем другие страны, в том числе и СССР. Так называемая «стагнация» почему-то не помешала ГДР осуществить информационную IT-революцию, бывшую, по сути, второй индустриализацией. В Дрездене успели даже создать собственную «Силиконовую долину», которую государство отлично финансировало. Так что истоки краха точно не в экономике. Но с ней на сегодня покончено. С немцами контакт установлен. Наш «Троянский конь» в рыночной европейской экономике. Как вам господа-капиталисты перспектива стать жертвами в рейдерской войне?

Дивертисмент. Подмосковье. Дача Микояна

Анастас Иванович Микоян был человеком себе на уме. Близких друзей не заводил, нос держал по ветру. Потому «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Но этих гостей ему принять пришлось. Да и обида в душе затаилась. Как так, верного партийца увольняют с такого высокого поста без должного уважения! Никита Сергеевич после смещения пусть и оставался под наблюдением, но вел себя независимо и визит «Старому другу» нанес без предупреждения. Они сидели на скупо освещенной веранде и пили чай.

Хрущев выглядел недовольным:

— И как этот молдаванин сумел меня вокруг пальцев провести? И что он себе позволяет? Вы слушали его речь у Бранденбургских ворот?

Бывший советский лидер повернулся к собеседникам. Веранда в отличие от окна в гостиную была закрыты со всех сторон деревьями, так что близко к ним было не подойти. Можно было смело разговаривать. Кому нужны пенсионеры?

Анастас Иванович осторожно ответил:

— По телевизору сегодня показали.

Третий собеседник скромно сидел в темном углу, до сих пор помалкивая.

Никита в сердцах хлопнул по коленям:

— Пригрел змею! Лёня все мои усилия рушит! Да, мы повздорили с Америкой из-за Кубы. Но затем же договорились! Зачем обострять и так непростую обстановку?

Из темноты донеслось:

— Ильич ведет свою игру.

Старые большевики задумчиво повернулись к собеседнику:

— Что еще за игра?

Неизвестный затянулся трубкой и выпустил струйку вкусно пахнущего табачного дыма:

— Вопрос не в ней. А в том, кто за всем стоит? Неужели вы думаете, что этот колхозник все придумал сам?

На круглом лице Хрущева появилось забавное выражение:

— Опять тайный заговор? Ей-богу, сейчас не тридцатые! Всех заговорщиков мы под ноль тогда вывели.

Снова на веранде потянуло ароматом трубочного табака.

— Новые выросли. Зацените, как целенаправленно он действует. Разрушает все, что мы до сих пор делали.

Никита помрачнел:

— Сукин сын! Да его!

Микоян вздрогнул:

— Не стоит, Никита Сергеевич. Вы то чем недовольны? Дача, свобода, весна. Живем!

Хрущев искоса глянул на старого соратника. «Хитрая бестия!»

Снова послышался голос из полутьмы. Неизвестный выколачивал трубку.

— Никита, у тебя же остались те материалы? Можно передать их «комсомольцам».

Бывший глава СССР скорчился. Шелепинских прохвостов он еще больше недолюбливал. Но злость перевесила природную осторожность.

— Хорошо! Но по каким каналам передать? Архив, сам понимаешь, хранится не у меня.

— Это уже вопрос техники. Я позабочусь.

Микоян еле удержался от тяжелого вздоха. Старичье, а все в политику лезут. Выжили в той безумной гонке, так хоть на старости лет отдохните!

Информация к размышлению:

Делегация из ГДР увидела, что после смерти Сталина в Советском Союзе происходят большие перемены. Больше нет вождя, который принимает все решения. Члены президиума ЦК КПСС подчеркнуто держатся на равных, все обсуждают и спорят между собой. Разговор был неприятным для восточных немцев. Позднее глава советского правительства Георгий Маленков рассказывал:

— В результате неправильной политики в ГДР наделано много ошибок, среди немецкого населения имеет место огромное недовольство. Население из Восточной Германии стало бежать в Западную Германию. Мы обязаны признать, что без советских войск существующий режим в ГДР непрочен. А вот Берия предлагал не поправить курс на форсированное строительство социализма, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию.

Маленкову вторил первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев:

— Берия говорил: «Надо создать нейтральную демократическую Германию». Но разве может быть нейтральной и демократической буржуазная Германия? Берия говорил: «Мы договор заключим». А что стоит этот договор? Если договор не подкреплен силой, то он ничего не стоит, над нами будут смеяться, будут считать наивными. А Берия не наивный, не глупый, не дурак. Он вел себя не как коммунист, а как провокатор, может быть, он получал задания резидентов иностранных разведок…

Берия в июне 1953 года вручил немцам документ «О мерах по оздоровлению положения в Германской Демократической Республике». Рекомендовалось, в частности, наладить отношения с ФРГ и вести дело к созданию объединенной, демократической и нейтральной Германии.

Но руководители ГДР в реальности нисколько не желали объединения Германии. Если обычные немцы плохо понимали, почему живут в разделенной стране, и не могли смириться с мыслью о том, что отныне невозможно повидать родных и друзей, то истеблишмент по обе стороны межзональной границы, как правило, был противником объединения. И для первого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра объединение Германии не было таким уж важным. По понятной причине. Он не понимал, как можно объединить социализм с капитализмом. Идея единого государства вдохновляла далеко не всех. В одном западноберлинском кабаре даже исполняли ерническую песенку «Воссоединение», каждый куплет которой заканчивался словами: