Мечников. Избранник бога (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 38

Я ждал, что Илья сделает главный шаг. Надеялся, что он встанет на ноги. Ведь я уже отключил воздействие обратного витка. Никто не заставит человека отказаться от зависимости. Только он сам может поменять своё мировоззрение и начать новую жизнь.

И Синицын сделал первый шаг.

Схватил меня за руку, подтянулся на ней и встал на ноги. Тяжело вдохнул, громко всхлипнул, стараясь скрыть слёзы, которые уже попали в носослёзный канал.

Кстати, именно поэтому во время плача текут сопли. Это — не сопли. Просто в лицевом черепе есть костный канал, который связывает глаза с ноздрями.

— Ладно, Алексей, — кивнул он. — Ты только не тяни с этим. Помоги мне, пожалуйста. Я ведь и сам не рад…

И мой мозг пронзил один из заветов клятвы.

Пациент сам попросил о помощи. Вот теперь я точно не имею права ему отказывать. Но я и не собирался. Если уж я даже врагам своим помогаю, то лучшего друга из этой тьмы обязательно вытащу.

— Иди на приём, Илья, — сказал я. — Твою посылку я утилизирую. Что такое? Деньги за неё заплатил? Ничего, компенсируем тебе премией. Если будешь хорошо стараться. Только ради всего святого, друг, не сдавайся. Ты мне очень дорог. Не только как работник. Как человек. Мы ведь с тобой столько всего прошли, помнишь? Тёмного лешего вместе завалили!

Синицын горько рассмеялся. Сложно описать эту эмоцию, когда смех полон боли.

— Да, помню, — кивнул он. — Тогда нам с тобой Родников жизнь спас броском камня. Чуть не подохли оба…

— А теперь вспомни, как мы за эту зиму перевернули мир. Создали столько препаратов, открыли столько новых способов лечения инфекционных болезней… Ты просто не имеешь права меня покинуть.

Я пытался показать Илье, что он не один. Возможно, когда-то он подсел на эти листья из-за того, что разочаровался в своей семье. Понял, что не нужен своему отцу и брату.

И употреблял он довольно осторожно — так, чтобы никто заметил его состояния. А эффект от этих листьев довольно сложно заметить, они очень медленно разрушают организм. Синицын восстанавливал его лекарской магией, но это не панацея… Такими темпами настанет момент, когда он помочь себе не сможет.

Я пытался сообщить Синицыну, что он нужен мне и нашей общей компании. Он уже давным-давно не один. И это — не слова утешения, а чистая правда.

— Хорошо! — проорал он. — Никогда больше не возьму в рот эту дрянь! Дай её сюда, Алексей!

Он вновь потянулся к свёртку.

— Зачем тебе он?

— Прошу тебя. Дай его мне. Сейчас всё сам поймёшь. Ты ведь можешь ударить меня обратным витком в любой момент. Чего тебе бояться? — произнёс Синицын.

Я понял, что он хочет сделать. И это — очень важный шаг.

А потому я отдал ему свёрток с листьями. Илья вырвал его из моих рук, высыпал всё на землю, которая сегодня превратилась в смесь грязи с тающим снегом. И начал топтать эту дрянь.

Я понимал, что меня ждут пациенты. Знал, что мы оба опаздываем на приём. Но всё же дал Илье время выплеснуть весь свой гнев. За минуту он превратил наркотические растения в нечто, которое уже никто и никогда принять не сможет. Смешал с грязью.

И это стало моментом его слома. Теперь передо мной другой человек. Новый Илья Синицын.

— Но за одно ты мне всё же заплатишь, Алексей, — пропыхтел запыхавшийся Илья. — Я весь костюм из-за твоего обратного витка в грязи испачкал.

— Если неделю продержишься без этого вещества, я тебе сам новые штаны куплю, — рассмеялся я. — А если серьёзно, сегодня вечером я составлю план, как подготовить особый препарат. Я вылечу тебя.

На этом мы с Синицыным разошлись по своим кабинетам. А я уже мысленно начал продумывать план, как создать препарат, который поможет Илье справиться с зависимостью. И не только ему. Раз в этом мире уже существует наркоторговля, значит, таких, как Синицын, существует целое множество.

И многие из них наверняка хотели бы обратиться за помощью. Я в этом уверен. Ведь наркоман получает удовольствие очень недолго. Первая доза даёт эйфорию, которую уже не сравнишь со следующими дозами. И в итоге постепенно удовольствие от наркотика полностью исчезает. Он лишь приводит организм в норму, в которой человек находился ещё до того, как стал наркоманом.

Налтрексон. Вот — препарат, который нужно разработать параллельно с противовирусными и иммуномодуляторами. В моём мире он давал неплохие результаты в лечении наркомании.

Но как его произвести… Вопрос.

Я не знаю формулы. Примерно помню, как он производится, но это будет куда сложнее, чем создавать антибиотики.

Но я уже знаю, что в этом деле мне точно поможет клятва лекаря. Ведь Синицын попросил о помощи. Значит, теперь я должен его излечить.

Я надел белый халат, приготовил протоколы осмотра и позвал первого пациента. Сегодня люди шли большим потоком. Но удивляться тут нечему. Понедельник же!

Однако уже под конец приёма в мой кабинет вошла женщина с округлым животом. Я сразу понял, что она беременна. Это уже намекало на то, что случай предстоит непростой. Всё-таки акушером-гинекологом я никогда не работал. Примерно представляю, как лечить болезни беременных и женские болезни в целом, но это далеко от той специальности, которая в прошлом была моей основной.

Я сразу же отметил, что женщина хорошо одета. Передо мной явно не крестьянка. Возможно, даже дворянка. Да нет… Точно дворянка! Простолюдины таких одежд не носят.

— Здравствуйте, Алексей Александрович, — скромно кивнула она, а затем присела напротив меня. — Моё имя — Наталья Леонидовна Сазонова.

— Очень приятно, Наталья Леонидовна, — кивнул я. — С каким вопросом ко мне пришли?

— Я не пришла. Я приехала, — сказала Наталья. — Я не из Хопёрска. Мой отец — барон города Вольск. Я проделала долгий путь.

— Разрешите узнать, а зачем вы приехали из такой дали? Не подумайте, что я хочу отказаться от консультирования, просто мне любопытно. Ведь куда проще было добраться до Саратова. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, господин Мечников, — помотала головой она. — Но мой отец близко знаком с вашим бароном. С Иннокентием Сергеевичем Елиным. А господин Елин сказал, что не знает лекаря лучше, чем вы. Именно поэтому я приехала к вам и… Рассчитываю, что вы сможете хоть чем-то мне помочь.

— Сделаю всё, что в моих силах, — честно сказал я. — Расскажите, что…

Меня перебил вошедший в кабинет Игорь Лебедев. Пиромант тут же замялся, осознав, что отвлёк меня от приёма, а затем произнёс:

— Простите, Алексей Александрович, могу я сегодня послушать, как вы принимаете пациентов? Думаю, перед предстоящим выходом на новую работу этот опыт мне точно пригодится.

— Наталья Леонидовна, — я обратился к дворянке, — этот человек — моя правая рука. Я бы хотел, чтобы он поприсутствовал на приёме. Но если вы будете против, он уйдёт.

— Если вы доверяете этому человеку, и он не станет кому-то рассказывать о моём недуге — я не против, — сказала Сазонова.

— Доверяю, — глядя в глаза Лебедеву, сказал я.

Пиромант сразу же понял, что я имею в виду. Я доверил ему очень серьёзную пациентку. Не только трудную, но ещё и важную по происхождению. Лебедев поклонился женщине и прошёл к стулу, что стоял рядом со мной. Он взял мой протокол, перо и приготовился заполнять осмотр.

Но его глаза смотрели совсем не туда. Почему-то Игорь не отрывал взгляда от её живота. Его прямо-таки примагнитило к нему.

Странно… Если бы я не знал Игоря, решил бы, что это он — отец этих детей. Чего это он вдруг так напрягся из-за присутствия беременной женщины?

— Алексей Александрович, как только я забеременела, меня беспокоит жуткий жар, — сказала женщина. — Наши повитухи из Вольска говорят, что у меня родильная лихорадка, но… Какая может быть лихорадка, если мне рожать только через три месяца?

— Верно мыслите, — кивнул я. — Это — полный бред. Обычно лихорадка говорит об инфекции. Больше у вас никаких симптомов нет?

Я обратил внимание на её руки.

— О… — произнёс я. — А могу я внимательнее осмотреть ваши ладони? Дайте-ка мне свои руки.