Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая (СИ) - Головань Илья - Страница 7

— В чем суть просветления?

В простой вопрос из четырех слов Ливий вложил огромный смысл, и Шахматист почувствовал его. Оставалось только дождаться ответа или отказа.

Бессмертный взял с шахматной доски фигурку и перевернул ее пальцами, показав Волку круглую основу.

— Простое развивается в сложное. А сложное возвращается к простому.

«Звучит в духе Востока. Простое — в сложное, сложное — в простое. Совет-то хороший, да только как его понять?», — подумал Ливий, пусть и смутно догадываясь, о чем говорит Бессмертный.

Шахматист вернул фигурку на доску.

— Вы, Бессмертные, часть мира, верно? Вы не можете помогать нам, смертным… Но имеете право оставить себе лазейки.

— Пора заканчивать. Можешь уходить, — поправив очки, сказал Шахматист. И, пусть Бессмертный ничего не ответил, он сдвинул фигуру наемника на одну клетку, подтверждая слова Волка.

— Благодарю, — поклонился Ливий. Не стоило спорить с Бессмертным, Волк направился к выходу и только у дверей обернулся. За столом уже никого не было.

«Еще одна встреча с Шахматистом… Пора уходить. У меня много дел», — подумал Ливий.

— А платить кто будет?

Смуглокожий и высокий, почти до потолка хозяин постоялого двора направлялся к Ливию. На лице владельца заведения отражалась злость, ведь посетитель хотел сбежать, не заплатив за еду.

— Я? — удивился Волк.

— А кто еще? Ты один здесь сидел! — крикнул хозяин постоялого двора.

«Еще Бессмертным называют», — подумал Ливий. Уйти и не заплатить — такого от Шахматиста он не ожидал.

«Минутку, а когда это на постоялых дворах платили после еды, а не до?», — подумал Волк и сказал:

— Уважаемый, разве у вас в заведении платят не вперед?

— Вперед, — ошарашенно ответил хозяин, потеряв весь свой настрой.

«Ясно», — подумал Ливий. Видимо, Шахматист заставил хозяина постоялого двора забыть о своем существовании.

— Но ты сидел там один! — сказал владелец, мотнув головой.

— Нет, был еще товарищ. Он и заплатил. А я просто подсел. Знаю, товарищ очень неприметный, его попробуй запомни. Но разве вы помните, как приносили мне еду или как я ее заказывал?

Хозяин нахмурил брови. Он никак не мог вспомнить этого, пытался понять, что вообще происходит. Но одно было ясно точно — неуплаченную еду никто бы посетителю не принес.

— Вот оно что… Заберите вашу книгу.

— Книгу? — удивился Ливий, ведь когда он вставал из-за стола, никакой книги не было.

Шахматист вряд ли забыл свою вещь, а это значило только одно — Бессмертный оставил книгу намеренно. Волк вернулся ко столу.

«Основы боевых стилей в пяти томах. Том пятый: Юг», — прочитал Ливий название книги. На лице Волка промелькнула улыбка: Шахматист знал, что дарить.

Верховные. Только лучшие из «Единства» могли попасть в ряды ближайших соратников Хаоса. Граниту, величайшему магу «Единства», пришлось долго дожидаться своей очереди. В его умениях никто не сомневался, и даже сам Хаос уступал ему в магии.

Разум Гранита был строг и логичен. Поэтому лучшего мага «Единства» взбесило назначение Аквилы на роль Верховного.

— Мальчишка слишком слаб, — сказал Гранит резко, будто ударив инструментом по камню.

Мужчина с зашитыми глазами кивнул. Кукловод редко говорил с другими Верховными, ограничиваясь короткими фразами и кивками головы.

Сам Аквила уже ушел. Ушел и Демон, не видя смысла оставаться хоть на минуту дольше. Гром покинул зал собраний вместе с Хаосом, поэтому Верховные остались вчетвером.

— Таково решение Хаоса, — зевнув, сказал Лень. Его, казалось, совершенно не волновало назначение Аквилы Верховным.

— Есть Поборники, которые подходят намного больше, — сказал Гранит. — Я не понимаю решение главы. Если это сделал ты, Сталь, то знай: мальчишка слаб. И он может погибнуть.

— Любой может погибнуть, — ответил Сталь, отлично понимая намек.

У каждого Верховного были свои люди. И каждый был заинтересован в том, чтобы именно его человек стал Верховным или Поборником. Три недели назад Верховным назначали Аквилу — ученика Стали. Слишком слабый кандидат, занимающий неподходящую ему роль, покровитель из Верховных, который был подле Хаоса десятилетиями — в «Единстве» быстро сделали выводы.

Гранит вышел из комнаты вслед за Кукловодом, оставив Лень и Сталь наедине.

— Не боишься стать изгоем? — спросил Сталь.

— Мне нет дела до разделений на Смертных и Верховных. На фракции — тоже, — махнул рукой Лень. — Ты не пропихивал мальчишку?

— Нет, — коротко мотнул головой Сталь. — Глава сам выбрал его. И… Аквила не так уж слаб.

— О чем ты?

— Когда я впервые его увидел, он ничего из себя не представлял. Вообще. Я не собирался его учить и почти не обратил на него внимание.

— Он из наших старых тренировочных лагерей, да? Дети, сражающиеся друг с другом до смерти?

Сталь кивнул.

— Не одобряю эти методы. Тогда я искал себе преемника — и не нашел. Я вернулся в тот же лагерь через два года — и снова увидел Аквилу. Это был другой человек, Лень. Настоящий воин. Он превзошел остальных детей и его вот-вот должны были отправить во Внешний Корпус.

— Такое часто бывает, — без интереса заметил Лень. Ему часто приходилось видеть бойцов, которые раскрывались со временем или путем долгих тренировок. Ничего особенного в рассказе Верховного не было.

Сначала Сталь кивнул, соглашаясь с Ленью, а потом посмотрел собеседнику прямо в глаза.

— Знаю, Лень. Но его надсмотрщики тоже удивились. Они-то повидали много бойцов. Я расспросил и знаешь, что узнал? Аквила стал таким после того, как чуть не умер. Его пронзили копьем, мальчик неделю был между жизнью и смертью. Но выжил. А когда восстановился и вернулся на арену, ему не было равных.

В глазах Лени промелькнул интерес. Смертный вспомнил о своих товарищах из давно минувших дней — все они, как и сам Лень, обладали особыми способностями, которых не было у других людей.

— Откровение? Открытие Божественной медитации? — предположил он.

— Я тоже так подумал, — кивнул Сталь. — И решил, что это доказывает талант мальчишки. С тех пор он был на грани жизни и смерти дважды — во времена войны с сектой Стального Змея и во время нападения на Сильнар. И каждый раз после того, как Аквила приходил в себя, он становился гораздо сильнее. Как думаешь, это похоже на твою силу?

— Нет, — ответил Лень. — Не видел ничего подобного. И насколько он силен сейчас?

Сталь задумался. Неосознанно его пальцы сделали движение, будто перебирая игральные кости.

— Он стал Поборником Хаоса незадолго до нападения на Сильнар. После того, как Аквила пришел в себя… Он смог бы войти в десятку лучших Поборников. Сейчас Аквила с трудом, но дотягивает до уровня Верховного.

Поднявшись с кресла, Лень посмотрел на Сталь и сказал:

— Едва Поборник перед третьей смертью. Едва Верховный сейчас. Мне пора идти. Рад был поговорить.

— Что будешь делать?

— Найду местечко вздремнуть. Скоро станет не до сна.

«Это последний том моей серии из пяти книг. Я расскажу вам о боевых искусствах Юга», — гласила первая страница книги.

Вульпис, один из учеников Мудрейшего, создавал свой труд много лет, путешествуя по всему миру. Видимо, на Юг он приехал в последнюю очередь. Ливий быстро погрузился в чтение.

Ученик Мудрейшего писал о разных стилях. Больше всего было тех, что применяются верхом, хватало и фехтования, чаще на саблях. А еще на Юге любили экзотическое оружие, вроде гибкого меча или чакрамов — метательных колец. Вульпис даже попал в джунгли к дикарям, у которых, казалось бы, вообще не должно быть никаких стилей. Но жители джунглей практиковали свои приемы — простые и крайне эффективные, приспособленные и для охоты, и для племенной вражды.

Через десять минут Волк закрыл книгу. На лице проступила улыбка, в которой смешались удовлетворение и разочарование.

— Ты не побывал в Ишбатане, Вульпис. Ты не видел боевых искусств всего Юга.