Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая (СИ) - Головань Илья - Страница 23

— Дикарь. Ты пришел сюда, зная, что я растянул свою армию по занятой территории. Умно.

— Не хочу тебя расстраивать, но я пришел сюда, не зная, сколько здесь сил. Мне было плевать, — пожал плечами Ливий. — Ты — хатамото?

— Знаешь наш язык. Удивительно. Да, я, Со Фумайо — хатамото Сегуна. Знай, я редко называю свое имя. Ко мне бояться обращаться, а за спиной называют по прозвищу.

— И какое же оно?

— Бессердечный.

— Ха. Занятно, — хмыкнул Ливий. — Все эти самураи и механические воины были с тобой. Если это лучшее, что у вас есть — убирайтесь из Централа, пока еще можете. Меня одного оказалось достаточно, чтобы разобраться с твоей армией.

Браслет на руке Со Фумайо ярко блеснул, и из его палатки, объятой огнем, наружу шагнули еще четыре магомеханических самурая. Они были крупнее, отличались и цветом, и строением. Оружие у каждого самурая было разное — нагината, катана, дубина и два прямых меча.

— Второсортные бойцы и устаревшие игрушки. Я никогда не нуждался в сильных войсках, ведь мог создать их сам.

«Что это?», — подумал Ливий, пробуждая силу Барбата. С ней он смог разглядеть конструкцию самураев — и все сразу стало понятно.

— Ты использовал человеческие тела.

— Смог понять это? Талант, — сказал Со Фумайо, никак не меняя выражение лица и голос. — Совершенная конструкция.

— Ложный путь, — мотнул головой Ливий. — Почему мастерская Соби отказалась от своих принципов?

На лице хатамото появилась едва заметная усмешка.

— Соби? Они растворились в истории. Глупые принципы, которые мешали им творить. Столетиями они делали те игрушки, но, когда я взялся за работу, то все изменилось. Мои самураи гораздо, гораздо лучше. Ты убедишься в этом сам.

Самураи атаковали.

«Он ждал, пока я потрачу ярь, сражаясь с его войсками. „Бессердечный“ ему очень подходит. Обычные механические самураи на уровне раннего Мастера, эти смогут сражаться с ранним Великим Мастером. Их сила — это не главное, больше впечатляет слаженность», — думал Ливий, уклоняясь от атак.

Самурай с нагинатой бил первым, самурай с мечами сковывал движения быстрыми атаками. Остальные двое старались нанести мощные одиночные удары, которые закончат бой.

Секира превратилась в копье. Открыв Волю Топора, Ливий приступил к открытию еще одной — Воли Копья.

Ее Волк хорошо понимал и раньше. В чем суть копья? Пожалуй, в универсальности. Новичку достаточно трех дней тренировок, чтобы от него был толк в бою. Опытный боец с копьем обучится сложным приемам, похожими на те, которыми сражаются бойцы с посохами. Именно поэтому Ливий понимал копье, ведь уже владел Волей Посоха. Простота и сложность, переплетенные воедино, нуждались в крупице практики — и Волк был готов ее дать.

Каждый укол копья попадал точно в цель. Будто веретено, копье быстро двигалось, жаля врагов. Но самураи продолжали нападать, чтобы победить их, требовались мощные удары. Ливий это знал — и все равно продолжал колоть.

Самурай с катаной рухнул на колено. Своими уколами Волк метил в уязвимые места — это наконец-то подействовало. Но не прошло и секунды, как самурай встал, будто ничего не случилось, и снова атаковал.

«Дублирующие системы! Они сконструированы так, чтобы сражаться в любых условиях. Занятно», — думал Ливий.

Уровень раннего Мастера — это предел. Машине сложно достичь уровня реакции сильного идущего, и на Востоке хорошо это понимали. В новых самураях Со Фумайо использовалась нервная система человека вместе со сплавом мозга и вычислительных пластин — скорость реакции превзошла пик, положенный машинам.

— Ускорьтесь, — сказал хатамото, и самураи, и так быстрые, стали еще быстрее.

«Копье… Такое чувство, будто всю жизнь им сражаюсь», — подумал Ливий. Быстрота врагов, их прочность и необходимость колоть в слабые места помогали быстро адаптироваться. С начала схватки не прошло и двадцати секунд, когда Волк почувствовал ее — Волю Копья.

— Ха!

Воля Копья пробудилась, и Ливий укол тридцать раз. Окружившие его самураи разом рухнули на землю.

— Ты смог вывести их из строя, — невозмутимо сказал Со Фумайо. — Нет… Уничтожить.

— Да, своими ударами я разрушил их нервные системы. Твоя очередь.

Одним шагом Ливий оказался перед Со Фумайо. Короткий прямой меч хатамото покинул ножны, чтобы отразить копье.

«Как странно. Почему Омура Тессё считал, что остальные хатамото сильнее его? Этот Со Фумайо явно уступает ему, пусть и немного», — подумал Ливий, обменявшись десятком ударов.

Атака отбросила хатамото. В лагере не осталось ни одной палатки, деревянные стены пылали, оставляя от самурайского пристанища лишь руины. Но кое-что не горело. Большой железный куб — скорее всего, склад — к которому и отбросило Со Фумайо.

Стальная ладонь пробила стену куба. Одним движением что-то изнутри разорвало «склад» и шагнуло наружу.

— Ты сам выбрал свою судьбу, дикарь, — сказал Со Фумайо с прежним спокойствием.

Даже четыре самурая, частично созданные из человеческих тел, удивили Ливия. Но то, что шагнуло из железного куба, стояло на вершине механики. На трехметровом теле сапфирового цвета плясал отсвет пламени. Это был механический самурай, вот только совсем не такой, как другие. Его «голова» была вытянута и больше похожа на морду зверя или даже зубило, а массивное, но при этом гибкое тело, казалось не просто готовым к бою, а созданным для него. В одной руке самурай держал длинный прямой меч, по всей видимости, из ахрита.

Механическое тело зашипело и открылось спереди, обнажая свои внутренности. Самурай оказался полым. Расставив руки в стороны, Со Фумайо сделал шаг назад — и оказался внутри механического тела, которое тут же закрылось, скрывая своего хозяина.

— Впечатляюще, — сказал Ливий искренне.

Что-то подобное — пусть и не такое массивное — носил джинн Сахраджудж. Но самурай был не просто броней, он мог действовать самостоятельно — пусть и с ограничениями. Настоящая же сила раскрывалась тогда, когда «кучер» брался за вожжи.

— Вижу, что ты тоже механик, дикарь. Я назвал его «Яносенши». Десятилетия работы и лучшие материалы, которые только можно достать в Империи Красного Солнца. Даже сам по себе Яносенши способен справиться с любой из других игрушек, но когда я в нем, то обретаю великую силу. За тело Яносенши можно купить целый город, а его истинная цена слишком велика даже для Сегуна. Внутри Яносенши мне нет равных. Как ты заметил, боец из меня не лучший. Но Яносенши может компенсировать то, чего мне не хватает.

— Восхитительная работа. Но здесь применяется не только механика, верно?

— Пришлось расплавить пять артефактов, — сказал Со Фумайо.

Яносенши впечатлял. Никто из механиков Централа даже не приблизился к подобному уровню, познания и умения Со Фумайо, возможно, были лучшими во всем мире.

— Это все еще машина, — сказал Ливий. — Она не может компенсировать всего.

— Да. Хватит двух показателей.

Яносенши исчез, появившись сбоку от Волка.

— Скорость, — прозвучал измененный машиной голос Со Фумайо.

Меч Яносенши коротким рывком рассек перед собой весь самурайский лагерь, оставив на земле след в два метра глубиной.

— И сила, — добавил Со Фумайо.

«Настолько быстро?», — подумал Ливий, ведь скорость Яносенши поражала.

Даже центральцы, идущие по Пути Дракона, могли двигаться так быстро только на стадии позднего Великого Мастера. Для Востока Со Фумайо был просто неуловим.

«Он — мастер Востока и идет по Пути Ядра. Его мышцы не выдержали бы такую скорость, поэтому вместо них используется машина. Просто и гениально», — подумал Ливий.

Укол прямого меча с гулом прошел рядом с головой Волка. Яносенши был и быстрым, и сильным, но Ливий ему не уступал.

Наконечник копья со скрежетом соскользнул с брони механизма. Даже защита Яносенши была на запредельном уровне.

— А как же техничность?

— Превосходство в силе и ловкости компенсирует ее, — ответил Со Фумайо. Ливий сражался с Волей Тела, и в последние моменты избегал атак.