Первая скрипка для злого доктора (СИ) - Варшевская Анна - Страница 10

Но до улицы я дойти не успеваю. Впереди со звоном разбивается бутылка, раздаётся мат и смех на два голоса. Мужских.

Вздрогнув, невольно останавливаюсь на секунду, сжимаю руки на ремне сумки, перекинутом по диагонали через грудь. Разворачиваться и возвращаться смысла нет, в другую сторону идти ещё дальше, а они уже двигаются мне навстречу, переговариваясь между собой.

Беру себя в руки и снова шагаю вперёд. Ничего не случится.… Ещё несколько десятков шагов – и уже будет перекрёсток. Главное, не показывать, что боюсь. Не смотреть на них! Смотреть только прямо перед собой!

Лучше бы смотрела под ноги. Потому что с тротуарами у нас всё печально – и я спотыкаюсь на очередной ямке, чуть не потеряв равновесие. Острая боль в лодыжке напоминает, что совсем недавно почти то же самое произошло возле ресторана.

– Эй, осторожнее! – развязный голос одного из мужчин застаёт меня врасплох. – О, эй, а ты ничо такая! Составишь компанию нам? – поддерживает второй, похоже, значительно более пьяный.

Я молчу, прикусив губу, и только продолжаю идти вперёд, стараясь не прихрамывать.

– Чего ты такая невежливая, а? Мы к тебе по-хорошему… Давай, пошли с нами!

Я шарахаюсь в сторону, когда мужчина тянется ко мне.

– Н-нет, спасибо, – ну почему у меня такой испуганный голос… – Спасибо, я тороплюсь.… извините…

– Да ладно тебе, чё ломаешься, пошли! Боишься, что ли? Так не обидим, – они снова смеются, но этот смех пугает ещё сильнее.

– Нет.… – сильнее вцепляюсь в ремень сумки, как будто он может меня как-то защитить.

– Чё так держишься, бабки что ли несёшь? – гогочет первый. – Слышь, Колян, кажись, она с баблом… Давай сюда, глянем, чё там у тебя! И тут тоже глянем…

Его рука ложится на ремень, потом сдвигается к рёбрам под грудью, и меня передёргивает от ужаса пополам с отвращением.

– Мужики, идите, куда шли, – раздаётся ровный голос со стороны перекрёстка, до которого я так и не добралась.

Рывком поворачиваюсь туда и вижу в темноте, которую не рассеивает фонарь, мужскую фигуру.

– А те чё надо? – тот из пары, кто попьянее, качается в ту сторону, размахивает руками, пока его товарищ продолжает тянуть меня за сумку. – Рыцарь бл.. нашёлся.… вали нахрен!

– Последний шанс вам уйти спокойно, – Антон подходит ближе, внимательно глядя на пьянчугу, переводит взгляд на его дружка, который в замешательстве стоит возле меня. – Отпусти девушку.

Господи, кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду так рада его видеть…

– Ты, мудозвон, ещё нам указывать будешь?! – пьяный моментально скатывается в агрессию и идёт на врача с кулаками. – Ах ты…

Зажмуриваюсь от ужаса и пропускаю тот момент, когда один из мужчин оказывается на земле. Второй, тут же отпустив меня, пятится и убегает куда-то в темноту, а я, зажав рот руками, чтобы не орать, смотрю, как Антон снова поднимает пьяницу с земли за грудки и бьёт его ещё раз… и ещё…

Он же…. он же убьёт его!

– Антон! – выйдя из ступора, подбегаю к мужчине, хватаю его за плечи, повисаю на занесённой для очередного удара руке. – Хватит! Хватит! Остановись! Пожалуйста!

Кардиолог переводит на меня бешеный взгляд.

– Пожалуйста! – умоляю его, сухо всхлипывая и трясясь. – Успокойся… Не надо.…

Он, словно очнувшись, отпускает воротник стонущего пьяницы. Брезгливо отряхивает ладонь.

– Пойдём, – тянет меня за собой.

В полном молчании мы доходим до перекрёстка. И только оказавшись под ярким фонарём, освещающим улицу, мужчина отпускает мою руку.

– Ты в порядке? – спрашивает каким-то механическим тоном.

– Д-да, – вздрогнув в очередной раз, судорожно киваю. – Да, они ничего не успели… Спасибо.

Антон слегка качает головой, устало и с каким-то раздражением трет лоб ладонью, и я замечаю, что костяшки у него сбиты.

– У тебя кровь… – говорю тихо.

– Где?... А, это ничего… – он всё-таки приходит в себя, голос тоже возвращается к норме. – Дома обработаю.

– Дома у матери?

Мы переглядываемся, оба явно подумав об одном и том же. Жанна Вадимовна, его мама, будет «в восторге».

– Идём, – киваю ему. – Я помогу.

До дома мы доходим быстро, почти не разговариваем по пути. Почему молчит Антон – я не знаю, а мне немного неловко. Если бы я не начала строить из себя самостоятельную недотрогу, он бы пошёл меня провожать и тогда, может быть, ничего бы не случилось.

А ещё… меня напугал его взгляд. Тёмный, немного безумный, когда мужчина потерял над собой контроль. И мне не удаётся выкинуть из головы мысль: а насколько хорошо я его вообще знаю? Что с ним произошло за последние годы? Или даже не годы, а месяцы?

– Слушай, я.… может, всё-таки домой пойду, – неуверенно говорит Антон, когда мы оказываемся у моего подъезда. – Мать не хочется нервировать.

– Как хочешь, – качаю головой, вытягиваю шею, смотрю на окна его квартиры. – Она, кажется, ещё не спит.

– Чёрт, – вполголоса ругается мужчина, сдвинувшись и тоже увидев, что на кухне его квартиры горит свет.

– Ну напиши ей, что тебя попросили остаться подежурить, – пожимаю плечами. – Поднимешься ко мне, я тебе руку обработаю, подождёшь, пока она заснёт и вернёшься домой.

– Слушай, ёжик, а ты, оказывается, не такая уж правильная девочка, – вдруг фыркает Антон. – Так быстро оправдания придумать…

Закатываю глаза. У меня вообще-то есть опыт, только о нём никто не знает.

– Только не надо думать, что я так уж хочу затащить тебя к себе, – поджимаю губы. – Решай сам, на какую тему твоя мать будет скандалить больше – из-за разбитой руки или из-за того, что не пришёл вовремя.

– Я от нее перееду в ближайшее время, – зачем-то сообщает мне мужчина.

– Я, знаешь ли, не удивлена, – пожимаю плечами. – Ну так что, ты идёшь? А то я замёрзла стоять.

– Да, пойдём. Спасибо, кстати, – добавляет Антон, спохватившись.

Отмахиваюсь и иду к подъезду.

– Привет, мое солнышко! – зайдя в квартире, подхватываю на руки мяукающую Лиру. – Проходи, – киваю мужчине и со вздохом облегчения скидываю обувь. – Сейчас я Лиру покормлю и помогу тебе.

– Если аптечку дашь, я сам обработаю, – говорит мне вслед Антон.

– Как хочешь, – пожимаю плечами, отпускаю кошку и достаю из шкафчика коробку со всякими лекарствами.

Пока выкладываю Лире паштет, кардиолог достает перекись водорода и вату и начинает, морщась, промывать ссадины.

– Давай сюда, – помыв руки, отбираю у него пузырёк. – Приподними руку, у тебя вот здесь сбоку ещё осталось.

– Спасибо, – выдыхает Антон и тут же снова шипит. – Ай, чёрт, щиплет!

– Чуть-чуть осталось. Вот и всё, – выбрасываю использованную ватку, дую на болячку и тут же смущаюсь. – Извини, привычка, с детьми работаю, а у них вечно то ссадины, то царапки…

– Да ничего, – мужчина бросает на меня взгляд искоса и откидывается на стену.

Мы молчим некоторое время, а потом он спрашивает:

– Ты как?

– Я? – обхватываю себя руками и только сейчас понимаю, что меня начинает отпускать. Колени слабеют, опускаюсь на стул. – Н-нормально… вроде бы…

На секунду возвращается тот ужас, который я пережила совсем недавно. Если бы не Антон… Господи, со мной ведь могло произойти…

– Эй, всё, всё, – слышу мягкий голос. – Всё хорошо. Всё в порядке.

Киваю, продолжая слегка стучать зубами. Непослушными руками натягиваю на плечи небольшой плед, который лежит тут же.

– Обычно я такого не рекомендую, но, похоже, тебе надо выпить.

– Что? – поднимаю взгляд на мужчину.

– Выпить, – повторяет Антон. – И, честно сказать, я бы тоже выпил. Есть что-нибудь? Коньяк? Настойка?

– Д-да, – встаю, чуть не запутавшись в ногах, и достаю из шкафа непочатую бутылку коньяка. Кто-то мне её подарил, уже не помню…

Антон разливает напиток по бокалам, а потом время начинает течь как-то по-другому. Мужчина что-то мне рассказывает, я что-то рассказываю ему, мы вместе смеёмся, расслабляясь после случившегося, и.… и… дальше всё теряется.