Писательница для Белова (СИ) - Котлярова Екатерина - Страница 15

— Нормально. Иди, примеряй другое.

Я поджимаю губы, разворачиваюсь и нетвёрдой походкой возвращаюсь в примерочную. Прижимаюсь спиной к деревянному полотну, пытаюсь выровнять сбившиеся дыхание. Ноги дрожат, перед глазами всё плывёт. От слёз. В груди почему-то больно из-за того, что я не увидела ни капли восхищения в тёмных глазах.

— Глупая! Дура! — говорю собственному отражению, смотря в наполненные слезами глаза. — Ты… Ты… Влюбилась, — я прижимаю ладонь ко лбу и пытаюсь успокоить своё сердце.

Я давлю ладонью на грудную клетку. Потом снова щипаю себя за щёки, только в попытке привести себя в порядок. Нет. Нет, мне просто показалось! Не могу я в него влюбиться. Никак не могу.

Я быстро меняю платье, собираю волосы на затылке, даже не смотря на своё отражение, выхожу к Дамиру.

— Распусти волосы, — велит, отрывая взгляд от экрана телефона. — Покрутись.

Я безропотно выполняю его указания. Так проходит вся примерка. Он одевает меня, как куклу. В конце концов он покупает всё, что я примерила. Из магазина мы выходим через сорок минут. Я в новом зимнем пальто, молодой человек держит меня под локоть, уверенным шагом ведёт в сторону магазина электроники.

Я уже не задаю вопросов, плетусь за ним, как на плаху. Дамир покупает телефон, оформляет сим-карту, отдаёт мне.

— Дамир, ты ведь должен требовать от меня деньги, а не покупать мне все эти вещи.

— Придёт время, я всё стребую с тебя, Катя, — его губы снова цепляют вершинку уха. — Я буду следить за тобой. Ты должна быть постоянно на связи.

— Дамир, может, ты не знаешь, но я зарабатываю деньги со своих книг. Этого мне хватает на то, чтобы жить.

— Я не сомневаюсь. Теперь заменим тебе очки.

— Зачем? Хоть что-то мне оставь, купленное за мои деньги.

— Во-первых, я разбил твои очки. Эти страшные. Делают твои мышиные глаза такими огромными, будто ты сейчас обосрёшься. Тебе пора переходить на линзы.

— Линзы слишком дорогие, Дамир.

— Пока ты мне нужна, будешь носить. Это мой приказ. Я устал от твоего сопротивления, мышь. Закрой свой рот, Катя. Я устал от тебя невыносимо сильно. Я напомню тебе, Катя, — хватает меня за плечи и толкает к стене, — твоя книга это клевета. А ты знаешь, что это уголовная ответственность? В твоей тупоголовой и бестолковой голове никак не укладывается такая мысль? М? Про это ещё не знает моя семья, мышь. Пока им об этом не доложили. Но они вокруг тебя скакать не станут. Жалеть, как я, тоже. То, что ты написала о сестре… — его голос срывается в хрип. — Поэтому цени мою доброту, Катя. Цени то, что я тебя ещё не размазал.

За неделю больничного я успела забыть, в какую ситуацию попала. Температура и сильный жар заставили забыть, насколько яростным и злым был Дамир в нашу первую с ним встречу. Как сильно я тогда испугалась. Как Василиса таскала меня за волосы и плевала на ладонь.

Что я могу сделать против него? У меня нет никого, кроме бабушки. Бабушки, которая работает в ателье. Меня некому защитить. И даже если со мной что-то произойдёт, бабушке никто не станет помогать.

Я знаю, что пожилой женщине, пережившей горе, помогать никто не станет. Я помню, как она приходила в больницу из полиции, плакала, пока меня кормила и старалась не дать мне понять, как ей больно.

За рулём машины, которая врезалась в нашу, была молодая девушка. Я смутно помню её лицо. И всё. Я до сих пор не знаю, кто она. Бабушка, сколько бы не билась, не смогла ничего добиться. Ей сказали, что это вина моих родителей.

Как и с делом Дианой. Дело закрыли за недостатком улик. Того, кто отнял её жизнь, так и не нашли. Сколько бы не бились её родители, сколько бы не пытались дать делу ход.

А что я? Что я могу сделать против Дамира? Я знаю только то, что у него крайне состоятельная и влиятельная семья. Невозможно было не услышать это в университете. Даже Таня о нём щебетала мне и Ди весь первый курс. Она страстно мечтала стать его девушкой. Но в какой-то момент просто перестала о нём говорить.

— Спасибо, — выдыхаю с трудом Дамиру, смотря на вырез его чёрной рубашки.

Молодой человек хмыкает, подхватывает под локоть, сжимает и ведёт в магазин оптики, где мне проверяют зрение и подбирают линзы. Меня учат, как правильно их надевать и снимать.

— Теперь мы едем с тобой ко мне, мышь. И ты пробудешь до конца.

Я киваю и издаю мычащий звук.

— Будешь играть роль моей девушки.

Глава 16

Катя

Я стою у окна в просторной комнате, смотрю на мигающий тысячью огней город. В руке я сжимаю стакан с соком, пальцы никак не перестанут дрожать от напряжения и страха. Я чувствую десятки взглядов, направленных в мою спину. Заинтересованных, полных ненависти и презрения. Особенно сильно жжёт один из них. Взгляд Василисы.

Я медленно подношу к губам стакан с соком, делаю несколько глотков. Вкуса не чувствую совсем.

В отражении вижу, что ко мне медленно подходит Дамир. Напрягаюсь ещё сильнее, на талию ложится горячая ладонь, а к спине прижимается горячее тело. Такое горячее и обжигающее, что я крупно вздрагиваю.

Дамир прижимается ко мне всем телом, носом вжимается в затылок, горячими пальцами проводит по запястьям. По спине рассыпаются мурашки, а перед глазами всё плывёт.

Я медленно начинаю поворачиваться к Дамиру. Жмурю глаза, затаиваю дыхание, как перед прыжком в воду. Молодой человек прижимает к себе всё ближе, будто хочет, чтобы я вросла в его тело. Растворилась в нём.

Но это ведь только игра. Игра на всю ту публику, что собралась в просторном зале и следит за нами, как голодные акулы, которые готовы заглотить наживку.

Я вскидываю глаза на Дамира, ловлю тёмный взгляд Дамира, медленно исследующий моё лицо. По носу, по губам, по подбородку, возвращается к глазам.

Я, как заворожённая, смотрю в тёмные глаза. Глубокие. Пронизывающие. На дно которых я проваливаюсь снова.

Дамир очень красив. Красив до сбившегося дыхания. Его тёмные волосы лежат в беспорядке. Скулы при здешнем освещении подчёркивает скулы. Губы Дамира приковывают мой жадный взгляд.

Нужно было попробовать тогда их на вкус, когда они были так близко.

У меня начинает затекать шея, но у меня просто нет сил на то, чтобы отвести взгляд от лица Дамира. Я будто попала под гипноз. Я будто заворожённая всё смотрю и смотрю в его идеальное, красивое лицо. Он сосредоточен и серьёзен.

— Ты стоишь с таким траурным видом, что становится понятно, что я тебя сюда силком притащил, мышь. Изобрази хотя бы улыбку. Прояви ко мне заинтересованность, а не стой у окна в напряжении. Ты будто палку проглотила, — Дамир поднимает руку и мягко отводит прядку волос с лица, заправляет за ухо.

Указательным обводит овал лица, прикасается к нижней губе.

— Хорошо, я очень сильно постараюсь, Дамир, — отвечаю шёпотом.

Я поднимаю руку, воплощаю в жизнь свои потаённые желания. Кончиками пальцев провожу по его носу, чувствую неровности. Ласкаю щёку, обвожу абрис идеальных губ. Я улыбаюсь. Широко и счастливо.

Я забываю обо всём. Сейчас мне совершенно неважно, где мы находимся. Что происходит. Кто собрался вокруг.

Я представляю, что мы наедине. Что это не игра. Что я здесь стою не потому что парень желает мне отомстить и растоптать меня. А потому что у нас с ним свидание.

Я в красивом платье. Накрашена. Волосы уложены в красивые локоны. Он в чёрном свитере, который обтягивает широкие плечи и крепкий пресс и делает взгляд более глубоким. Мы стоим рядом, у окна, с видом на город.

Можно представить, что у нас с ним свидание. И любовь. Пронзительная и искренняя.

Я пальцами ласкаю щёку Дамира, улыбаюсь ему. Смотрю на молодого человека, не скрывая чувства.

— Катя, — говорит хриплым, срывающимся голосом, — тебе не кажется, что ты переигрываешь?

— Разве? — я улыбаюсь ещё шире, ещё раз провожу кончиком указательного пальца по нижней губе Дамира, чувствуя удовлетворение от того, что он дрожит. — Ты ведь сам попросил быть убедительнее.