Паладин (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 13

Поместье постепенно оживало. Из ещё одного здания, похожего на бараки, выходил разномастный народ. В основном пожилые мужи и женщины, принимаясь за свои дела. Парочка из них разгребали стройматериалы, разбросанные повсюду.

Мне необходимо было провести первую разведку местности, как прилегающий к поместью территорий, так и за его пределами. В лес, что окружал это место со всех сторон не пойду, но оценить возможные прорехи в обороне и варианты отхода было необходимо.

Вердикт — я бы взял это поместье меньше чем за двадцать минут. И это без чёткого плана и даже без помощи братьев, а всего лишь с парой стражников Ордена, причем в моем нынешнем состоянии. Стены говно, местоположение тоже. Подходов множество, как и вариантов проникновения. А ведь, что казармы, что другие здания и пара складов, все из дерева. Достаточно поджечь их, дестабилизировать защитников и поместье падёт.

Что тут говорить, если камень со стен отколупать можно даже пальцем, что я и проверил! Защита этого места, что решето!

Ладно, с этим понятно, будем исправлять. Теперь по плану найти подходящее место для будущей кузницы. Таковой здесь не было и это огромное упущение. Как вообще можно жить без кузни? Кто чинит доспехи местным воинам? Кто их вооружает? По качеству — его я успел оценить по тому найденному при перерождении мечу и вообще снаряжению бойцов — оно покупное. Насколько нужно пустить всё на самотёк, чтобы брать оружие и броню у торгашей? Это безобразие какое-то!

У нас в крепости Ордена были свои кузницы. И не одна и даже не десяток. Броня Паладина и его оружие — одна из вершин мастерства кузнечного дела, и поддержанием его состояния занимались сами братья. Более того, мы делали частично готовые мастерами доспехи и оружие под себя. Свои зачарования. Свои слова молитвы Свету. Всё индивидуально, что делало нас опаснейшим врагом для нечисти.

Подходящее место для маленькой, но так необходимой мне в будущем кузницы, я нашёл. Возле одного из складов, в западной части поместья. Там единственный хороший участок, плюсом к чему идёт и местоположение стен с рельефом местности.

— Брат, вот ты где! — раздался за спиной звонкий голосок, пока я примерялся, как произвести разметку земли. Обернувшись, увидел заинтересованную мордашку маленького ангела. — А что ты тут делаешь?

Хм, а почему, собственно, и нет?

Вытащив из кармана удобных штанов тетрадь и карандаш, присел на одно колено и стал рисовать. Так, наброски, но схема в общем-то понятна даже ребёнку.

— Ух ты, ты же не умел рисовать! — удивленно выдохнула девочка, обняв меня со спины и смотря из-за плеча, как я рисую. — А что это… А, поняла! У нас в Москве раньше было такое здание! Как его… Куз-ни-ца! Вот!

Я не смог сдержать улыбки, но быстро убрал её с лица. Мне всегда нравились дети. Их чистотой души, непосредственностью и любознательностью. Светлые создания, которые не знают слов предательства и ещё не познали грязь мира. Наверное, поэтому я и относился к самым молодым ученикам-сиротам Ордена с добротой, какую не видели старшие собратья. Для них Август Соларис был монолитом, вечно хмуро смотрящим на жизнь. А вот для детей… Эх, воспоминания.

Стоило мне закончить грубый набросок будущей кузни, как малышка вырвала у меня тетрадь и, высунув кончик языка, стала рисовать на одной из ещё не существующих стен, маленькие цветочки.

— Вот! Так будет красивее! — вручила она своё художество, а я приподнял бровь, но кивнул. Ну, цветочки, так цветочки, мне все равно. Главное, что кузня будет свою функцию выполнять.

Затем мы вместе с малышкой стали делать разметки. Колышки я нашёл на одном из складов, как и лопаты. Мелкая всюду следовала за мной по пятам, пока я натягивал нить разметки, проводя все вычисления в голове. Когда делаешь это не в первый раз, а уже двадцатый и более, то гораздо проще.

Проблема была в том, что я не знаю, как тут замешивают фундамент и вообще занимаются строительством. Язык-то непонятен, но это не помешает сначала вырыть землю, а потом уже заняться тем, что я задумал изначально для понимания речи. Все равно, как погляжу, мелкая меня пока что не оставит одного. Следит и бдит, словно Унгорский Синеглавый Коршун за своей добычей.

Помимо самого здания необходимо будет раздобыть горн, наковальню, меха и множество инструментов. В идеале бы рунический набор гномов, но где я его возьму в этой дыре? Придётся ограничится малым, да и наковальню, если уж на то пошло, самому сделать не проблема. Понадобится лист толстого металла, крепкий пень, обожженный и обработанный в специфических растворах, но это возможно. А вот горн и меха, с этим уже сложнее. Сам собрать смогу, но без необходимых материалов это займёт уйму времени. Как минимум — придётся заняться охотой на тварей и не абы каких, а вроде той же Кислотной Жабы. Её дыхательный мешок идеально подойдёт для мехов, а кислоту можно будет использовать при работе и закалке стали.

Практически до обеда мы с малышкой копошились, измазались в земле и, когда она уже клевала носом от усталости, я решил остановиться. Маленькая помощница приложила много сил, помогая мне. Взяв её на руку, отчего она почти сразу уснула, отнёс в дом и передал удивлённым нашим внешним видом служанкам. Те лучше знают, что и как дальше делать со своей госпожой.

Мне же, раз выдался момент, необходимо приниматься за иную работу. Более кропотливую, которая наконец-то уладит все вопросы с местной речью.

Помывшись в купальне и переодевшись, я заперся у себя в комнате и, открыв окно для циркуляции воздуха, уселся на циновку.

— Что ж, посмотрим, не забыл ли я ту печать, — закрыл я глаза, выровняв дыхание и очистив мысли. — А заодно проверю, как там поживает печать Света и долбанной Скверны…

Опустив солнцезащитный козырёк, Фёдор Петрович откинулся на водительском сиденье. Пикап плавно держался в середине сопровождения, на дорогах было удивительно свободно в это время. Две машины рода ехали впереди и сзади на случай возможной засады, а бойцы в них не отдыхали, а были готовы к любым неожиданностям.

Наконец-то пришла хорошая погодка, а то с концом апреля и наступлением мая шли дожди, мешающие исправно выполнять функцию Егерей рода. То дороги лесные размоет, то ливень пойдёт такой, что ни видно ни зги.

Старик бросил косой взгляд на свою пассажирку, которую знал ещё с её детства. Светлана, Виктор и Любава росли при Фёдоре Петровиче и старый воин хорошо знал, когда кого-то из них что-то очень сильно тревожит.

— Беспокоитесь за нашу поездку, Светлана Константиновна? — поинтересовался он, как бывало ни раз. После смерти главы рода и его жены, Фёдор стал советником юной госпожи, взалившей на себя непомерную ношу. И он помогал, как мог, и чем мог.

— А-а, что? — встрепенулась девушка, посмотрела на него рассеянным взглядом. Но после короткой заминки, вздохнула и взглянула в окно, на проносящийся снаружи густой уральский лес. — Нет, не за поездку. Скажи, дядь Федь, — мужчина улыбнулся. Нравилось ему, когда детишки его так называли. — Ты не заметил, что Виктор стал слишком… другим? Я не про потерю памяти и незнание языка… А, в общем…

— Я понял, госпожа, — кивнул старый воин Потёмкиных и крепко задумался. — И да, заметил. Все заметили. Ваш брат словно изменился до неузнаваемости. Я слышал и даже сталкивался с нечто подобным во время службы в войсках его императорского величества, но не думал, что это может коснуться кого-то из рода.

— Да? Расскажи подробнее, — заинтересовалась Светлана. Может слова близкого человека, а Фёдор Петрович таким являлся, помогут ей наконец успокоится и перестать изводить себя мыслями о брате.

— Мы тогда в Османскую Империю нагрянули, как сейчас помню, — предался старик воспоминаниям и нахмурился. — Что за задание, простите сердечно, рассказать не могу. Секретность у меня до сих пор не вышла. Так вот, нам тогда молодого парня закинули в группу. Бастард какого-то аристократа с Сибири. Только из учебки, пороха ещё не нюхал почти что. Салабон, короче…