Паладин (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 12

Вот только эта парочка оказалась умней. Усатый не повёлся на финт и попытался зарядить мне с ноги в корпус. Я принял удар, почувствовав пронзившую рёбра боль. Печать Света мгновенно отреагировала и начала латать повреждения тканей, а я крепко зажал рукой голень удивлённого таким раскладом мужика и ударил левой ногой по его опорной.

— Ух! — выдохнул народ, когда он смачно свалился на землю, а я резко разорвал дистанцию, ведь старик не стоял на месте.

Мы начали осыпать друг друга ударами, всё сильнее повышая скорость. Кулаки сменялись комбинацией ног и захватов. Я видел, как ширится оскал этого старого волка, почувствовавшего достойного соперника, и отвечал ему тем же, потихоньку переставая сдерживать себя, что делал вначале боя.

Зрители, казалось бы, забыли, как дышать, а чистая душа спустилась с крыльца и подошла поближе, внимательно следя за спаррингом, превратившимся в самый натуральный бой! Но как же это было прекрасно! Давненько я не чувствовал необходимости прикладывать сил больше, чем следовало! Не выкладывался на полную, ведь и достойных партнёров не было! Молодняк Ордена не подходил, комтуры и командор были заняты. И лишь во время путешествий получалось испытывать нечто подобное! Особенно с Охотниками! Вот эти доблестные мужи умели и любили махать кулаками так, что дрожали горы!

Бой закончился ровно в тот момент, когда мы замерли друг напротив друга. Мой кулак у его скулы, а его — упёрся в мой живот. Мы оба понимали, что если не остановимся, то нанесём друг другу неприятные раны, и если мне было плевать из-за печати, то вот травмировать этот старого волка я не хотел. Он, собственно, рассудил так же, за что ему ещё один плюс.

— Ух и загоняли вы меня, Виктор Константинович! — выдохнул он, отходя на пару шагов назад и смахивая пот со лба. — Давненько я так не дрался! Аж сердце из груди готово выпрыгнуть!

И он громко засмеялся, а бойцы заулыбались. Усатый так и сидел на земле, потирая ногу. Я подошёл к нему, подал руку, и тот с отчётливой ухмылкой за неё схватился, принимая помощь.

— Круто вы меня уложили, господин, — почесал он затылок, немного прихрамывая. — Где это вы так научились?

Хотелось бы понять, о чём он толкует, но я только пожал плечами, а мужик вовремя спохватился и вздохнул. Понял, что я не разумею его речь.

Одна только сестра молчала и странно на меня смотрела, словно пыталась что-то разглядеть, но видела только глухую стену. Но в её глазах так и застыло беспокойство. Не за бой, нет, а за то, что я показал. И это было очевидно, даже без слов.

И ведь я ещё вчера принял решение, что пока что этим людям не нужно знать, что в теле этого молодого юноши переродился Август Соларис, боевой капеллан Ордена Паладинов. Признаю, скрываться я не люблю, но пока не узнаю этот мир получше, то так стоит поступить. Неизвестно, есть ли тут враги Паладинов, даже если мир закрыт и оберегаем Хранителями. Да и я сам дал клятву чистой душе, что больше она не познает боли и страданий. А если она узнает, что её родной человек уже не тот, кем был раньше, то… Думаю, мысль понятна. Со временем я всё расскажу, так будет правильно, но не прямо сейчас. Да и язык для этого нужно знать, чем я планирую заняться уже сегодня. Есть у меня идеи, как исправить этот момент в краткие сроки без долгого и нудного изучения местной речи.

После тренировки, продолжая чувствовать приятную усталость, которую постепенно выгоняла циркулирующая в теле энергия, я отправился в купальню на втором этаже. Находилась она рядом с моей комнатой и была… весьма интересна. Никакой тебе бадьи, скамеек и ведёр с водой. Куски мыла были с запахом цветов и прочих ароматов, вместо брусков коричневого цвета с вонью лошадиного помёта, какие подавали в тавернах приехавшим путникам. В гладких белых флаконах была тягучая приятная носу жидкость, очень легко пенящаяся. Ну, хотя бы мочалку узнал, что немного меня порадовало. Всё же этот мир интересен по своему, всё новое и моя старческая душа даже испытала детскую любознательность. Хотя бы теперь стало понятно, почему местные не используют ароматические масла. Зачем, если в этих емкостях и так столь много разных запахов?

В столовой, после всех процедур, меня уже ждали. Чистая душа, как обычно, заняла место во главе, а маленький ангел по левую руку от неё. Малышка сидела и ковырялась в каше, надув губки.

— Света, ну не хочу я кашу!

— Надо, Любава! Ты же хочешь быть красивой леди? А все красивые леди едят кашу!

Стоило зайти в помещение, как я стал объектом внимания. Старшая поджала губы и кивнула:

— Доброе утро, Виктор…

А вот младшая заулыбалась и махнула мне ложкой, отчего часть каши упала на пол.

— Доброе утро, братик!

Я изобразил вежливую, но скупую улыбку, и уселся на своё место. Служанки запорхали вокруг меня, подав миску цитрусовой воды для рук вместе полотенцем.

Стол, как и в первый мой завтрак в этом доме, также ломился от еды. Перечислять её смысла не было, но должен отдать хвалу местному повару. Блины с клубничным джемом удались на славу, даже я проникся их вкусом, вспоминая добрыми мыслями поваров нашей крепости. Те тоже были искусны, ведь воин должен питаться очень хорошо, а ещё вкусно.

— Любава, помнишь о чём я просила тебя вчера? — завела разговор старшая, бросив на меня косой взгляд. — Приглядишь за братом?

— Ага-сь! — с готовностью отозвалась малышка и лучезарно мне улыбнулась. — Ни на шаг от него не отойду! Буду на страже брата весь день!

— Ты про уроки не забудь, страж ты наш, — вздохнула сестра, покачав головой. — Каникулы скоро закончаться и тебе придётся вернуться в школу.

— Опять эта школа, — как-то сдулась девочка, забурчав: — И зачем она нужна вообще? Я и так умная!

— Образование необходимо, Любава. Особенно школьное. Без него ты не поступишь в престижный университет, а без этого не найдёшь достойного мужа. Кому нужна необразованная аристократка? Правильно, — кивнула девушка и припечатала: — Никому!

— А может я не хочу себе мужа, — скосила мелкая взгляд на сестру, продолжая ковыряться в каше. — Останусь одинокой девой, заведу себе много кошечек и собачек, и буду радоваться жизни!

— Это откуда у тебя такие мысли я не поняла? — сильно удивилась чистая душа, замерев с чашкой у рта. Я от её резкой смены настроения приподнял бровь. Интересно, о чём они речь ведут?

— Ниоткуда, — буркнула малышка. — Простое наблюдение. Вот смотрю я на этих мальчишек в школе и дураки одни. Один только Морозов Гоша более менее нормальный и умный, а остальные те ещё болваны!

— Морозов Гоша, как ты выразилась, — поджала губы девушка. — Графский сын! Ему по статусу положено быть умным! И негоже так отзываться об остальных учениках твоей школы! Что бы я больше таких высказываний не слышала, юная леди! Ты пойдёшь в школу и это не обсуждается!

— Пф-ф, — фыркнула мелкая, посмотрела на меня и улыбнулась. — Вот, если мой муж будет такой же, как братик, то тогда я согласна. А что? — отреагировала она на красноречивый взгляд сестры. — Он молчит, не дёргает за косички и сильный. Я видела в окно, как он с Фёдором Петровичем и дядей Сашей дрался!

— Ох, Любава, ты ещё такая… пигалица…

Очередной фырк был ответом на эти слова, а я продолжал невозмутимо орудовать приборами и закидывать в топку всё, что было было по моему мнению необходимо. Этому телу нужен строительный материал. В основном — мясо, овощи и сложные углеводы. Каша, которой тут было множество видов, я накладывал столько, что за щеками трещало, но всё же имел совесть и не шёл на поводу у чревоугодия. Так, пока не почувствую лёгкое насыщение и отступившее чувство голода.

После завтрака чистая душа начала куда-то собираться, а к дому подъехала тройка местных и знакомых мне карет. Седой старик, снаряженный по полной и ещё несколько молодцов, дождались её выхода, сели и уехали. Куда — хороший вопрос, но пока узнать я не мог. Поэтому лишь проводил их внимательным взглядом и двинулся по территории поместья. Часть бойцов, небольшими группами и при оружии, тоже куда-то уезжали, переговариваясь и шутя. При моём приближении они умолкали и кланялись, повторяя одни и те же фразы. Я это принял за приветствие и проходил мимо.