Вадбольский 4 (СИ) - Никитин Юрий Александрович - Страница 18

Я спросил глумливо:

— Это вы глава Рода, Ангелина Игнатьевна?..

Она если и смешалась, то на долю секунды, сразу выпалила:

— Глава рода Василий Игнатьевич, я помогаю ему в меру своих сил!.. Он всё ещё слаб после болезни, я жертвенно часть его ноши тащу на себе!

— Вот и тащите, — ответил я, — но так, чтобы не пересекались с моими распоряжениями. В этом доме командую я. Вы можете… в своей комнате. Надеюсь, вас устроили там удобно?

Она задохнулась от ярости.

— Что? В комнате?.. Ты помнишь, что ещё несовершеннолетний?

— Я помню, — ответил я, уже закипая, — никто из родственников не может отнять моё имущество, мои земли или мои предприятия.

— Отнять не могут, — оборвала она победно, — но имеют право запретить ими пользоваться! До самого совершеннолетия! Это знаешь?.. Вижу, знаешь.

Я выставил перед собой ладони с растопыренными пальцами.

— Хорошо-хорошо!.. Спросим Василия Игнатьевича. Он же глава Рода?

Она фыркнула.

— А то ты не знаешь. Вадбольских много, но нашу ветвь возглавляет Василий Игнатьевич!.. И его слово — Закон!

— Поговорю с Василием Игнатьевичем, — пообещал я.

Она фыркнула, обдав меня цунами презрения, гордо удалилась. Я оглянулся на пространственный пузырь, хотя точнее его называть безпространственным, потому что между ним и тем, что в подвале моего имения пространства не существует. Просто это один пузырь в двух местах.

Да, точно никто не увидит. И случайно не подойдет, дорога перекрыта столом, а слева ещё и книжным шкафом. Правда, справа узкий проход между картиной и столом, но для этого нужно ещё попасть в сам кабинет, но на этот раз я дорогу перекрою понадёжнее.

Василия Игнатьевича и Пелагею Осиповну обнаружил в маленькой, но уютной комнате, где из мебели больше всего выделяются три громадных книжных шкафа, есть большой изогнутый диван, три кресла, а между ними неброский столик с парующим самоваром и широким блюдом с пирожками и печеньем домашней выпечки.

Василий Игнатьевич и Пелагея Осиповна сидят рядышком на диване, в руках блюдца с чаем, меня с порога умилила эта старинная привычка, когда чай пьют не из чашки, а из блюдца.

— Как я рад вас видеть, — сказал я с чувством. — Вы правы, из-за этой слякотной погоды только горячий чай с утра до вечера!

Оба смотрят с любовью и лаской, я же ещё по выезду из их имения подогнал лицо и возраст, чтобы в точности соответствовать их пропавшему сыну.

Пелагея Осиповна сказала тихо:

— Юра… как же ты сумел?

— То ли ещё будет, — сообщил я заговорщицки, — ой-ой-ой! Что-нибудь ещё надо? Вы говорите, не стесняйтесь!.. Здесь всё для вас!

Я изо всех сил сдерживал себя, чтобы не сказать привычное «вы здесь хозяева», так бы и брякнул, если бы не эта сестра Василия Игнатьевича, слишком зациклена на боярском понимания Рода и его родового древа.

— Спальня устраивает?

Василий Игнатьевич сдержанно улыбнулся.

— Спасибо, Юра. Всё рядом, всё удобно. И слуги вышколенные, ничего объяснять не надо…

Я довольно заулыбался. Басманов пообещал год оплачивать содержание как имения, так и этого дома, пока не разберусь с делами, так что ещё полгода попользуюсь графским кошельком, а дальше сам, сам.

До встречи с Иолантой ещё полчаса, была идея пройтись по зельевым лавкам, в Санкт-Петербурге графиней Кржижановской уже открыты три, но погода мерзкая, в такую только сидеть на диване в жарко натопленной комнате и пить кофе, похрустывая сахарным печеньем.

Ресторан «Эрмитаж» удачно расположен на стыке трёх улиц, разумеется, в центре, такой только я мог не заметить, натоплено так, что жаркий воздух всякий раз вываливается из входной двери, моментально убирая капли от тающих снежинок на волосах.

В зале с десяток столиков, но заняты всего три, в такую погоду нормальный человек предпочитает ужинать дома, можно даже употреблять кофий или коньяк, глядя в окно на этот мокрый снег с мелким гадким дождем.

На столах свечи, под потолком огромная люстра, зал залит праздничным светом, светло, уютно, столы один от другого на расстоянии, везде накрахмаленные скатерти свисают до пола, а публика чистая и благородная, явно цены кусаются.

Метрдотель учтиво проводил меня к столику, жестом подозвал официанта. Тот подбежал с такой надеждой в глазах, что вот только я их тонущий ресторан спасу одним заказом, спросил торопливо:

— Чего изволите?

— Хороший кусок мяса, — сказал я, — По вашему выбору. В меру прожаренный, и гречневую кашу. А потом кофе.

— Что пить будете?

— Кофий, — повторил я терпеливо. — Умные люди в такую погоду пьют кофий. Полоумные — чай. А дураки так и вовсе водку.

Он умчался, большой прожаренный ломоть мяса принесли так быстро, словно как раз заканчивали обжаривать с обеих сторон, гречневая каша лоснится от сливочного масла, тоже горячая, только что с огня, всё прекрасно.

Донесся полный отвращения голос Алисы:

— Жы-ывотное… Мог бы уже на электричество…

— А какое оно на вкус? — поинтересовался я.

Кусок мяса оказался маловат, а гречневая каша исчезла вообще незаметно. Я вздохнул, кивком подозвал официанта и велел либо повторить, либо принести такое, что может насытить не избалованного аристократа, а голодного грузчика после тяжёлого трудового дня.

Пока заказ готовится, мне принесли свежую газету, как удобно, я начал с главной страницы, где размещена хорошая обзорная статья за весь уходящий год, так как на носу встреча Нового Года, уже 1854-го.

Итак, в начале февраля 1853 года Россия потребовала у Турции признать право православной церкви на святые места в Палестине.

В марте этого года Наполеон III послал французскую эскадру в Эгейское море с требованием, чтобы ключи от церкви, церковью Рождества Христова в Вифлееме были отданы католическому духовенству

5 апреля Англия пообещала Турции поддержку в случае войны с Россией.

1 июня российским правительством был издан меморандум о разрыве дипломатических отношений с Турцией.

21 июня русские войска вступили в дунайские княжества, в ответ английское правительство приказало средиземноморской эскадре идти в Эгейское море.

27 сентября султан потребовал от России освободить дунайские княжества в двухнедельный срок. Требование выполнено не было.

4 октября Турция объявила России войну.

20 октября Российская Империя так же объявила войну Турецкой Порте

18 ноября русская эскадра под командованием Нахимова вдрызг разгромила турецкую эскадру, так что надежды европейцев, что удастся загрести жар чужими руками, пошли прахом. Придётся вмешиваться, терять свои корабли и своих людей, а с Россией тягаться всегда сложно и очень затратно.

Правда, они успели завершить перевооружение армий, а Россия ещё не приступала, так что можно рискнуть, имея полное преимущество, о котором Россия даже не догадывается.

В России вообще от высшего общества до последнего крестьянина армия считается непобедимой. Все помнили, чем закончилось вторжение великого Наполеона, потому когда Наполеон Третий решил сделать нечто подобное, российское общество разразилось сытым гоготом. С первым Наполеоном, что был в самом деле величайшим полководцем, шла почти вся вооружённая Европа, а сейчас только Франция с Англией и Турцией? Не смешите мои башмачки.

Морщась, от испанского стыда начинают щипать уши, я перевернул страницу, продолжение статьи на другой стороне, но и там рассуждения, что армия России непобедима и ещё раз непобедима. И хорошо бы я прочел какие-то данные о вооружении, но нет же: у нас русский дух, что не понимает Европа, Россией напрямую управляет сам Бог, и вообще мы всех побьем!

Вообще в российском обществе создалось впечатление, что вот Наполеон привёл в Россию армию из войск всех народов Европы, мы его разбили и гнали до самого Парижа, где и заставили отречься. На самом же деле сражения практически все были не в пользу российской армии. Наполеон разгромил русские армии при Аустерлице и Фридланде, а при вторжении в Россию побеждал во всех сражениях, включая Бородинское, а после бегства из России набрал новое войско и разбил русские армии при Лютчине и Дрездене. Но кто это помнит? Нет, Наполеон вторгся в Россию, его русские разбили и гнали до самого Парижу, куда и вошли победителями.