Тайна двух лагерей - Леонов Николай Иванович - Страница 10

Возле машины удалось кое-как оттереть руки. Пиджак сыщик бросил в багажник, чтобы не пачкать сиденье. Туда же он сложил и окурки с найденным ножом. Гуров стоял, не закрывая крышку багажника, и смотрел на нож. А ведь он очень похож на тот, которым убили рабочего Андреева здесь, в «Росинке». Значит, заволновался преступный мир, про окурки вспомнил. Интересно, кто же заказчик и почему именно рабочий? Можно еще понять, если бы убили директора лагеря, но рабочий кому и чем помешал? Неужели все-таки что-то личное? Безруков «отработал» личные связи погибших, но, возможно, упустил какую-то важную мелочь по неопытности. Придется поговорить еще раз с матерями.

Маши дома не было, и Льва Ивановича это сейчас порадовало. Переодевшись, он бросил грязный костюм в ванной комнате. Одеваться пришлось на скорую руку, а тут Гуров еще вспомнил, что другую пару ботинок, которые он носил с костюмами, отдал в ремонт. Проще было бы, конечно, купить другие ботинки и не заморачиваться с ремонтом, но в определенном возрасте люди начинают ценить обувь ношеную, которая по ноге, в которой комфортно. Она нигде не натирает, не давит. Махнув на все рукой, Гуров надел джинсы, рубашку и джемпер. В таком виде, да еще в кроссовках, в здании Управления полковника Гурова еще никто не видел.

Когда Лев Иванович вошел в кабинет, Крячко убирал в сейф какие-то папки. Оглянувшись на звук открывшейся двери, старый друг замер, с удивлением и некоторой театральностью рассматривая напарника. Раздраженный своей сегодняшней неудачей, Гуров с неудовольствием глянул на коллегу и, подойдя к столу, бросил на него пакет с ножом и окурками.

– Типичный образ полицейского, вышедшего на пенсию, – прокомментировал Крячко.

– Не дождешься, – проворчал Гуров и тяжело опустился в свое рабочее кресло.

– Будешь ворчать, и я на пенсию по здоровью выйду первым, – рассмеялся Крячко и подошел к столу Гурова. – Что это за сувениры? И как они связаны с твоим сегодняшним внешним видом? Очень сомневаюсь, что ты надышался свежего воздуха и нанялся в волонтеры. Тем более в воспитатели детишек на лето в одном из лагерей.

– Схватываешь на лету, – вздохнул Гуров. – Я сегодня нашел в лесу недалеко от ограды лагеря «Росинка» место, где убийца, видимо, какое-то время наблюдал за рабочим, прежде чем его убить. Можешь ерничать, Станислав, но я его не смог взять. Нож он обронил, когда я его пытался задержать, а окурки с того самого места. Этот человек с лагерными наколками на пальцах пытался собрать улики. А уж он убийца или нет – время покажет.

– Показательно! – Крячко сел возле стола и, положив подбородок на кулаки, стал рассматривать окурки. – Значит, киллер третьеразрядный, неумелый и накосячил. А заказчик приказал ему следы убрать. Это значит, что преступление готовилось впопыхах?

– Подожди, Стас, – Гуров потер усталое лицо ладонями. – Ты расскажи сначала, что выяснил у патологоанатома.

– Ну да, – кивнул Крячко. – Заключение заключением, а личное мнение часто значит многое в нашем деле. Пообщались мы душевно, с сомнениями нашими я ее познакомил.

– Ее? – Гуров вскинул брови.

– Ладно, не смотри так, – Крячко расплылся в улыбке. – Миловидная такая, молоденькая! Странно как-то видеть ее с трупами в одной комнате и понимать, что профессию она выбрала сознательно. Сразу возникают в голове мысли, что у человека были основания к такому выбору. Надеюсь, не психологические. А то ведь знаешь… Ну, неважно, короче, специалист она хороший и схватывает на лету. Мои сомнения поняла и рассказала, что средства существуют, в результате которых у человека случается инфаркт неожиданно для него и в подходящий момент для злоумышленника. Она якобы даже статью в научный криминалистический журнал на эту тему писала в прошлом году. Тут и контактные яды, и аэрозоли. Как правило, эти вещества, которые используют преступники, быстро разлагаются, не оставляя следов самого вещества, но отследить результаты его воздействия можно. И заподозрить их применение можно по некоторым особенностям сосудов умершего, еще по каким-то там признакам. Но этого я тебе пересказать не могу. Так вот, эта лапочка из мира мертвых сказала, что инфаркт не на пустом месте возник. Человек и правда в последнее время жил в напряженном режиме, а сердцем не занимался, хотя признаки проблем уже были при жизни.

– Значит, не убийство? – подвел итог Гуров.

– Скорее всего, просто совпадение чисто географическое, – согласился Крячко. – Совпало место и время. Я имею в виду место работы Тихомирова. Кстати, ты же с его женой беседовал?

Гуров беседовал с женой директора лагеря «Росинка». Он рассчитывал увидеть заплаканную женщину, с которой будет трудно разговаривать, но Людмила Сергеевна оказалась совсем не такой. Она осознавала горе, потерю, но ее характер трансформировал ситуацию совсем иначе, нежели у обычных людей. Эта стройная и еще совсем не старая женщина была раздосадована и даже зла. Прежде всего, конечно, на мужа, который не берег себя, не внял ее мольбам и довел себя до ручки на этой постылой работе, которая к тому же дает не очень много денег. И оставил ее и двоих детей одних на этом свете. Кто теперь будет их кормить, одевать, в люди выводить! А ведь как она просила, как умоляла.

И через весь этот поток возмущения, сожаления и осуждения Гурову все же иногда удавалось пробиться со своими вопросами и даже получать внятные ответы. Да, Тихомиров изводил себя на работе, отдавался ей полностью, потому что по-другому работать не умел. И на сердце жаловался, и даже стал меньше употреблять алкоголь, хотя приходилось в обязательном порядке посещать некоторые мероприятия вместе со своим руководством из администрации. И кофе пить перестал. Но вот от нервов, перегрузок деться некуда на такой работе. И поесть порой некогда, и выспаться тоже.

Но в конце разговора женщина все же расплакалась. Правда, это были не слезы горечи и жалости к человеку, близкому человеку, который так рано ушел из жизни, оставил ее. Опять же, это были в значительной степени слезы обиды. И все же Гуров ушел с уверенностью, что Тихомирова никто не убивал. Да и эксперты, проводившие техническую экспертизу автомашины, не нашли там признаков неполадок, которые могли бы привести к потере управления и, как результат, к аварии.

– Значит, уверен? – на всякий случай спросил Крячко. – Совпадение?

– Я нашел водителя маршрутки, который из-за аварии машины Тихомирова чуть сам не разбил машину, и чудом не пострадали пассажиры. – Гуров многозначительно развел руками, как бы подтверждая, что он сделал все, что мог. – Степенный мужчина, спокойный. И фамилия у него Тихий! Представляешь, в жизни не попадал в аварии, хотя ездит уже двадцать лет. Он рассказал, как было. Не на протокол, а свои ощущения. Он говорит, что вообще старается за рулем не отвлекаться. Знаешь, как он все это увидел? Не было резкого рывка машины Тихомирова в сторону, как это бывает при неожиданных поломках. Машина Тихомирова вдруг пошла вправо по прямой линии. Водитель маршрутки еле успел затормозить, а машина Тихомирова так по прямой и врезалась в отбойник на повороте. Это скорее подтверждает гипотезу потери сознания за рулем.

Крячко встал и вернулся к сейфу возле своего стола, порывшись в какой-то папке, он извлек из нее фотографии ножа, которым был убит Вячеслав Андреев в «Росинке». Он разложил их перед Гуровым, а потом натянул тонкие перчатки и взял в руки только что принесенный нож.

– А ведь ты прав, Стас! – задумчиво произнес Гуров, сравнив ножи. – Ножички сделаны хорошо, не шедевр, конечно, на выставку им не попасть, если только в наш музей. Но чувствуется одна рука. Ну-ка, кто у нас в картотеке специалист по самодельному оружию?

– Веня Пляжник! – улыбнулся Крячко и многозначительно поднял палец. – Помнишь, года два назад его коллекцию хотели грабануть? Это же кустарная феерия! Любой кузнец, который кует клинки, от тоски удавится!

Почему и когда пляжный вор Веня Афанасьев начал коллекционировать ножи, теперь уже никто не помнил. Да и к «мокрухе» Веня никогда не прибегал, ножами не пользовался и на дело их никогда не брал. Но коллекция у него была знатная и даже классифицированная по регионам, по зонам и по годам. Пляжник от дел отошел лет пять назад после очередной отсидки, когда подхватил на зоне туберкулез и потом долго лечился. Вылечиться удалось, но появляться на пляже его костлявой сгорбленной фигуре теперь было опасно. Он слишком привлекал внимание к себе среди красивых, ухоженных загорелых тел. А именно на таких пляжах раньше Веня и работал. Там водились деньги, драгоценности и дорогие телефоны.