Вторая жизнь доктора Лейлы (СИ) - Хайд Адель - Страница 23

Сперва решила спросить у своих. После ужина, за которым собралось всё семейство Белтон, Элис расспрашивала меня о том, как проходил экзамен, и я упомянула, что видела королеву и старшего принца.

Элис оживилась и спросила:

— И что, он и вправду похож на чудовище?

Я отрицательно помотала головой и сказала:

— Нет, просто у него шрамы, как от ожогов. Не пойму, где он мог такие получить?

На это Элис всплеснула руками и укоризненно сказала:

— Вам что совсем ничего в вашем приюте не рассказывали?

Я расстроенно улыбнулась и снова отрицательно покачала головой

— Раньше-то он был красавец, наследник, женился, родилась у него дочка. Они с женой отдыхали в летней резиденции и там случился пожар, и наш принц-то, успел спасти только девочку, а за женой кинулся, да не успел, говорят, его самого еле вытащили.

Элис подлила мне и себе компота, который она варила из шиповника. И продолжила рассказывать:

— Думали, что не выживет. А он выжил, только вот весь такой обожжённый.

— А дочка? — спросила я

— Жива-жива девочка, — сказала Элис, но заметив мой взгляд, добавила:

— Не пострадала дочка, это он жену не успел вынести. Говорят, корит себя до сих пор, Вон даже от трона отказался в пользу младшего брата, — закончила Элис.

Я подумала: — «А вот такого в нашей истории не было»

И ощутила себя в другом мире.

А через два дня из нашей больницы за мной прислали мальчишку, с просьбой обязательно прийти.

— А что там? — спросила я его, передавая мелкую монетку.

— Спасибо, мисс, — мальчишка-подросток пытался говорить басом, но голос у него срывался на тоненькие нотки, — но я не знаю, мне сказали «беги и скажи, чтобы мисс Лейла пришла»

Была первая половина дня, братья Белтон ещё были на работе, и я пошла в больницу одна.

В больнице было на удивление тихо. Не любила я такие затишья, обычно после такого всегда что-то происходило. Но, возможно, здесь это «работает» по-другому.

В коридоре я встретила Надин, которая протирала полы. И так это мне напомнило сцену из той прошлой жизни, когда я приходила в свою больницу, поднималась в одно из отделений и там ровно по графику, нянечки протирали пол, пахло тоже по-медицински, не так как здесь, карболкой, но и местный запах антисептика, который использовал доктор Листер, был для меня уже родным.

Постучала в кабинет, осторожно открыла дверь.

— А, мисс Лейла, — обрадованно воскликнул доктор Джозеф, — как хорошо, что вы пришли.

Посмотрел на меня и улыбнулся.

— А у меня для вас письмо из Университета, — торжественно проговорил он.

Из-за двери послышался шум, как будто кто-то тёрся возле двери.

Доктор Листер прошёл к двери и распахнул её. За дверью обнаружились… все. Все нянечки, доктора, даже Шушель пришёл.

Пришлось впускать всех. Я умилилась, что все так переживали, а некоторые, вроде Шушеля может пришли позлорадствовать, если вдруг меня не приняли. Но где-то внутри зрела надежда, что, если бы не приняли, то вряд ли бы стали тратить такую дорогую бумагу на бесплатного кандидата.

На конверте стояла печать Королевского Университета Лондиниума, на которой был изображён герб Университета: раскрытая книга и под ней круг из крон деревьев, посередине которого сияла золотая звезда.

Немного полюбовавшись на сам конверт, сделанный из дорогой плотной бумаги жёлтого цвета, я открыла его. Внутри было две больших бумаги и один маленький запечатанный конверт без подписи.

Никогда не думала, что буду так переживать. Посмотрела на доктора Листера, который, похоже, переживал не меньше.

Все, затаив дыхание, смотрели на меня. Я перевернула бумагу, строчки прыгали перед глазами.

Вдруг из коридора раздалось:

— Доктор Стен, там вас зовут

Доктор Стен, который тоже стоял здесь, крикнул в ответ:

— Сейчас

И умоляюще сложив брови домиком, обратился ко мне:

— Ну же, мисс Лейла, давайте, интересно же.

Я набрала воздух и попыталась сфокусироваться на том, что написано на бумаге.

«Мисс Лейла Кроули,

Настоящим уведомляем вас, что вы успешно сдали экзамен на звание интерна и должны отработать не менее года в любой из больниц Лондиниума по указанному ниже списку. По истечение года практики вам может быть предложено поступление в Университет на очное отделение или прохождение обучения экстерном, со сдачей экзамена»

Далее действительно шёл список больниц. А ещё в конце была приписка: «Если вы по каким-то причинам не сможете проработать интерном в течение года, то на вас будет наложен штраф в размере трёх тысяч крон.»

Доктор Стен обрадованно хлопнул меня по плечу:

— Я надеюсь, что ты выберешь нас, хотя, конечно, где-нибудь в центре работать престижнее.

Я оглянулась на доктора Джозефа и сказала:

— Если меня возьмут в эту больницу, я буду счастлива.

Все начали меня поздравлять. Кабинет доктора Листера стал похож на «жужжащий улей». И вдруг посреди всего этого раздался злой голос Пьера Шушеля:

— Но в нашей больнице всего одна ставка интерна.

Все резко замолчали и посмотрели на него.

Заговорил доктор Джозеф:

— Это правда, но я собираюсь подать прошение о расширении. Посчитал, поток больных у нас увеличился, люди в последнее время стали больше предпочитать нашу больницу, теперь сюда идут не только те, кто совсем не может заплатить, но и те, кто может и кому важно качество.

Доктор Джозеф сделал небольшую паузу и сообщил:

— Возможно даже откроем кабинет платного приёма

Все снова дружно загалдели. Переработки были у всех, людей действительно не хватало.

— А вы, доктор Джозеф, — спросила я, — с вас, когда снимут отстранение?

Доктор Джозеф улыбнулся: — Мне по секрету шепнули, что на днях.

Я перевернула второй лист. Это была экзаменационная ведомость, в которой стояли оценки за экзамен.

Как я и предполагала, Чарльз Гаррет занизил мне оценку за устный экзамен, но за практику поставил высший балл.

А вот к моему эссе был комментарий, что «выбор сделан верно, женщины должны заниматься детьми». Мне захотелось закатить глаза. Но я любила педиатрию, и эта область медицины была мне ближе всего.

Конверт без имени я решила вскрыть потом, дома.

Спросила доктора Джозефа:

— Когда я смогу начать работать?

Доктор пообещал, что за несколько дней со всем разберётся и скорее всего с понедельника я смогу начать выходить.

Я спросила, можно ли мне пока выходить на ночные дежурства. Насколько я знала, доктор Стен пока так никого и не нашёл.

Принципиальных возражений, кроме лишней бюрократии, принять на работу на ставку ночной сестры, а потом перевести, когда появиться ставка интерна, не было. И я снова стала ночной сестрой, но уже с документом.

Так у меня появился мой первый рабочий контракт. Я решила, что это надо «отметить» и обязательно рассказать Тине, а заодно стребовать с приюта все причитающие мне «выпускные» вещи.

Поэтому домой не пошла, а пошла в приют.

Погода была хорошая, настроение ещё лучше. По дороге я купила в магазине конфет, подумала, что оставлю Тину, а она угостит девочек.

Уже, подходя к приюту, пожалела, что пожадничала и не взяла кэб. Сильно натёрла ногу ботинком.

Обувь здесь была очень дорогая, поэтому я не рассчитывала на быструю покупку, по крайней мере до того, как получу первую зарплату в качестве интерна. Не знаю будет ли разница в деньгах между мной и Шушелем, но Шушель получал что-то около тридцати крон в неделю, плюс можно было брать ночные дежурства, как доктор Стен и за это тоже шла доплата, а на эти деньги вполне можно жить.

В приюте было обеденное время, меня на воротах узнали, но сначала не хотели пускать, только когда я сообщила, что мне к директрисе, тогда пропустили.

Поэтому сначала пришлось идти к мадам Стинк.

Мадам Стинк в кабинете была одна. Ну я и не наделась, что нотариус будут сидеть там каждый день.