Вторая жизнь доктора Лейлы (СИ) - Хайд Адель - Страница 20

Я задала девушке ещё несколько вопросов, жалея, что не могу отправить её на мрт*.

(*МРТ — Магнитно-резонансная томография — один из методов неинвазивной диагностики внутренних органов)

Но что есть, то есть. Когда ничего нет, приходится выкручиваться. Но я уже была в медицине и тогда, когда не было таких приборов, и мы ставили диагнозы на основе практически ручных исследований.

Я спросила, где я могу вымыть руки, мне надо было пропальпировать* глаза Даны, чтобы понять, насколько сильное воспаление и затронуло ли оно уже оба глаза.

(*Пальпация («ощупывание» с латинского) — это клинический метод обследования пациента, выполняемый руками врача.)

Расспросы и прощупывание, всё это заняло у меня около пятнадцати минут, и с вероятностью девяносто пять процентов подтвердило тот диагноз, который я и думала. Теперь можно было назначить лечение. «Убивало» отсутствие антибиотиков и здесь я очень рассчитывала на лабораторию, которая скоро станет мне доступна и возможно, что у меня получится выделить пенициллин.

— Я, похоже знаю, как справится с твоей «слепотой», — сказала я, — вот только надо будет примерно от десяти дней до двух недель не напрягать глаза.

— Ну это невозможно, — сразу воскликнула Дана, — меня выгонят из швейной мастерской.

— Скорее всего, — согласилась я, — но, если ты ослепнешь, то тебя тоже выгонят, не так ли?

Девушка удручённо замолчала.

— Дана, у меня есть одна идея, но нужно твоё согласие, — начала я

— Я согласна, — не дав мне даже договорить, сказала Дана

Я улыбнулась: — «Вот же торопыга», а вслух сказала:

— Дана, у меня есть пациент, я помогаю ему в частном порядке, но не могу находиться там постоянно, отслеживая его состояние, и поэтому они приезжают за мной, когда необходимо сделать перевязку.

Я посмотрела на Дану, та внимательно слушала, не перебивая, и я продолжила:

— У него есть сиделка, но мне она не нравится, неаккуратная, в медицине не разбирается.

— Я тоже не разбираюсь в медицине, — всё-таки не удержалась Дана

— Я тебя научу, — сказала я, — повязку сменить ты сможешь.

Внимательно посмотрела на Дану и договорила:

— Как раз постельного ухода этому пациенту осталось примерно на две недели, если они согласятся взять тебя на это место, то это будет большой удачей. И заработаешь. и сама полечищься, и глаза твои отдохнут.

И здесь мне пришла в голову мысль об особенности некоторых людей, о которой я всегда забывала:

— Ой, прости, я не подумала, может быть, ты крови боишься?

Дана замотала головой:

— Нет, помнишь, в приюте мы же вместе с тобой тогда помогли Тине, когда она упала и разодрала ногу так, что девочкам стало плохо.

Этого я, конечно, не помнила, но кивнула, улыбнувшись.

Договорились о том, что я завтра поговорю со своим пациентом и, если они согласятся нанять Дану, то постараемся встретиться вечером, чтобы Дана не пропускала работу.

Я записала Дане несколько рецептов, то, что она могла начать делать прямо сейчас. Кстати, у ей хозяйки оказался неплохой запас лекарственных травок, которыми та с радостью была готова поделиться с «бедной девочкой».

Я пока отобрала цветки ромашки, василька, который был бы, пожалуй, даже посильнее, не было, но зато был укроп. Написала, как сделать отвар и тёплый компресс. Но, конечно, нужно было искать календулу, чтобы сделать делать капли, и, главное, исключить на время лечения шитьё в полутёмной помещении.

Хозяйка, которую звали миссис Молли. Улыбающаяся старушка наотрез отказалась называть фамилию, и просила называть её по имени, узнав, что я врач тут же начала задавать мне вопросы про свои симптомы. Никакие мои уверения, что я ещё не врач, не могли её переубедить.

Я каждый раз удивлялась, как люди неважно в каком веке и мире они живут готовы верить случайной информации о методах лечения, а не идти ко врачу. Возможно, здесь это происходило потому что уровень медицины был ещё не высок, а вот стоимость иногда была непомерно высокой. Именно потому во все века в медицине всегда было много аферистов, предлагающих «чудо-лекарство» от всех болезней.

В общем Дану я пристроила. Когда на следующее утро за мной приехал Йен и повёз меня снова в красивый особняк, где уже гораздо менее бледный Майкл поедал овсяную кашу на завтрак, по дороге я предложила ему на две недели взять мою протеже, пообещав всему научить девушку и поручившись за неё.

Йен сразу спросил:

— Эта твоя приютская которую ты от мадам спасала?

Я кивнула, скрывать мне было нечего. И с одной стороны, я понимала, что даю господам «бандитам», козырь, который они могут использовать против меня, а с другой, выхода другого я не видела.

— Ладно, — проговорил Йен, — денег ты не берёшь, пусть это будет наша оплата твоих докторских услуг, всё же Майкла ты похоже вытащила.

И увидев Майкла, я поняла, что кризис прошёл, теперь надо будет снять швы и надеяться, что окончательное заживление тоже пройдёт без проблем.

К сожалению, в нашей больнице шили ниткой, пусть и шёлковой, но она, конечно, не рассасывалась самостоятельно. И эту проблему мне тоже предстояло решать, найдя подходящий кетгут.

(*Кетгу́т — рассасывающийся хирургический шовный материал животного происхождения)

Но сначала надо было сдать экзамен.

Время до экзамена пролетело незаметно. Казалось, вот только что была целая неделя, и мне даже не надо было ходить на работу, хотя по ночам я всё равно бегала в больницу.

Главное было не пересечься со стукачом Шушелем, но он ночами и не работал, зато мы виделись с доктором Стеном, навещала больных и даже два раза пересеклась с доктором Листером. Он мне кое-что по учебникам объяснил. Братья Белтоны ворчали, но всегда сопровождали меня, не отпуская одну.

И вот за два дня до экзамена, доктор Джозеф, смущаясь сказал:

— Лейла, я тут с супругой посоветовался, у неё есть платья, которые она носила в молодости. Если ты не побрезгуешь, то можешь к нам прийти, забрать.

Я чуть было не бросилась его обнимать.

— Доктор Джозеф, я с большой радостью, вы меня очень выручите

Доктор, всё ещё смущаясь, улыбнулся и проговорил:

— На бал, наверное, они не подойдут, но на экзамен в присутствии королевы будут в самый раз.

А я подумала, что, если меня и вправду позовут на бал, и мне придётся идти в своём, то я не буду стесняться. Это не я должна стесняться своей нищеты.

В общем, когда настал день экзамена, у меня было целых три «новых» платья и туфли.

Платья были довольно простыми, но элегантными, и на моей фигурке смотрелись весьма привлекательно, хотя я предпочла бы что-то более серьёзное. Какой-нибудь костюм. Но выбора особо не было, поэтому надела тёмно-синее платье с белым воротничком, отбелить который мне помогла Элис, притащив какой-то страшно вонючий порошок, и не подпустила меня на кухню, пока кипятила бельё.

— Заодно уже и своё прокипячу — сообщила мне Элис, — чтобы зазря не тратить.

У меня было подозрение, что средство содержало аммиак. Но я не стала пока заниматься выяснением этого вопроса.

После стирки и просушки запаха не было и это меня устроило.

У платья был длинный рукав, сама длина платья была на две ладони ниже колена. Конечно, многие носили платья длиннее, но что поделаешь, ростом супруга доктора Листера была пониже, поэтому на мне платье село по-другому.

Но я подумала, что на экзамене, если он будет письменный, несколько вызывающая длина не будет так бросаться в глаза.

И вот настал день экзамена, и я прибыла в здание Королевского университета Лондиниума. Спасибо огромное доктору Листеру. Мы с ним встретились в больнице и поехали вместе.

На входе в Университет проверили документы, и чуть было не завернули меня обратно, ведь у меня не было настоящего документа, только метрика. Но доктор Листер помог, и нас пропустили. На территории Университета было много людей. Молодые люди, видимо, студенты, ходили группками, было много зелени, какие-то скульптуры, но меня что-то начало знобить, и я просто шла за доктором Джозефом, не замечая ничего вокруг.