Рокки, последний берег - Гунциг Томас - Страница 27

— Они сами не умеют? — спросил Марко.

— Прости?

— В их возрасте? Сами не умеют? Взять хлеб, масло, хлопья? Я в их возрасте рыбачил один в океане, и…

— Они все умеют сами, — перебила его Элен, — но вопрос не в этом! Иде платят за работу, и я жду, чтобы эта работа была сделана вовремя и в срок! Это же так просто!

— Она спит. Придет попозже, — сказал Марко.

— Попозже? Но…

Элен не успела договорить, Марко уже захлопнул дверь перед ее носом. Она постояла немного, ошеломленная, сбитая с толку. Заметила, что у нее дрожат руки. Она хотела было постучать еще раз, но рука повисла в воздухе. Это вряд ли что-то даст, Марко выглядел совершенно равнодушным к ее авторитету.

«Типичное южноамериканское женоненавистничество, эти люди не терпят приказов от женщин», — подумалось ей.

Она вернулась назад и поднялась в спальню. Фред еще спал. Боже, до чего он ее раздражал, всегда такой спокойный, такой невыносимо рассудительный; ей захотелось пнуть его, но она удержалась. Потрясла за плечо. Он заворчал. Открыл мутный глаз.

— Ты должен пойти поговорить с Марко!

Фред сел и потер лицо.

— Что? Почему?

— Потому что они объявили забастовку или уж не знаю что. Я пыталась поговорить с Марко, но он меня не слушает. С ним должен поговорить мужчина, так полагается!

Фред медленно поднялся, вздыхая с пресыщенным видом генерала, вынужденного решать все проблемы в войсках, даже самые незначительные. Надевая брюки и футболку, он сказал:

— Без разницы, как полагается, но он знает, что хозяин — я, и если хочет прибавки, просить ее надо у меня. Это синдром младшего девелопера, который хочет больше преимуществ после года испытательного срока. Я это знаю как свои пять пальцев.

— Это еще не все, — перебила его Элен.

— Что?

— Я заглянула в квартиру, пока говорила с Марко. На столе в их столовой стояли бутылки вина!

Фред оцепенел.

— Бутылки вина? Как это — бутылки вина? Они не имеют права пить спиртное! Это прописано в контракте! А какие это были бутылки? — спросил он, теряя самообладание.

— Откуда я знаю! Этикетка с замком… Как все бутылки.

Элен последовала за мужем, который боевым шагом шел через патио к западному крылу. Он трижды громко постучал в дверь, и, пока они ждали, когда им откроют, перед глазами Элен стоял обнаженный торс Марко. Фред немного занимался спортом: играл в хоккей, ходил на яхте, но больше всего любил теннис. В прошлом ему случалось бывать на корте два-три раза в неделю. Он возвращался мокрый от пота и с гордостью рассказывал Элен, как обыграл такого-то или такого-то или как из-за вывиха плеча, локтя или колена не смог сыграть на своем лучшем уровне. Но Элен была уверена, что, если бы дошло до рукопашной с Марко, она не поставила бы на мужа и ломаного гроша. Откуда ему взять силу, чтобы одолеть чилийца, выросшего среди бурь и айсбергов? Фред не умел драться. Она вообще была убеждена, что он не дрался никогда в жизни, даже на школьном дворе в детстве. Марко же, уроженцу юга Чили, бедному и обездоленному, наверняка не раз приходилось бороться за выживание — она это чувствовала. Перед ее глазами пронеслись жуткие картины: оборванные дети дерутся, как дикие звери, до крови за картофельный очисток или хлебную корку на грязных нищих улицах.

Марко открыл. Уже не полуголый. Он успел надеть рубашку с короткими рукавами. Торчащие из-под ткани волосатые руки напоминали лапы чудовища из сказки.

— Я думаю, нам надо кое с чем разобраться! — сказал Фред.

— Да? — отозвался Марко.

— Ида не приготовила детям завтрак, это первое!

— И она не помыла посуду, а неделю назад было… были… следы… Следы фекалий в туалете! — вышла из себя Элен.

Фред быстро покосился на жену, давая понять, что он владеет ситуацией и просит не перебивать.

— Вы отлично можете делать это сами. Это все умеют. Если только вы не страдаете увечьем. Вы увечные? — спросил Марко.

За его спиной Элен разглядела силуэт Иды. Она была в халате, явно только что проснулась.

— Я не увечный, но вас наняли, чтобы вы работали, и я жду, чтобы работа была выполнена! Мало того, вы, кажется, брали вино!

— Вино?

— Да… Вон там бутылки из-под вина, не так ли? — Фред указал на две пустые бутылки на столе в столовой.

— Да. Вино. Хорошее вино. Clos de la Roche. Что-то в этом роде.

Марко повернулся к Иде и спросил ее:

— Сото estuvo el vino?

— Estaba delicioso! — ответила ему жена.

Фред разом побелел.

— Я хочу видеть тетрадь! — проговорил он дрожащим от гнева голосом.

Элен поняла, что он имеет в виду тетрадь, в которую Ида и Марко должны были записывать все что брали из запасов.

— Тетради больше нет, — ответил Марко.

— Простите?! Но, в конце концов, как я смогу контролировать все, что вы…

— Вы не сможете.

— Нет, так не пойдет! Во-первых, вы должны делать работу, за которую вам платят! Во-вторых, вы должны вести тетрадь! Все!

Марко оперся о дверной косяк, скрестив руки.

— Иначе? — мягко проговорил он.

— Иначе?

— Что вы сделаете, если Ида больше не будет отмывать от дерьма ваши туалеты, не будет вам готовить, не будет убирать, не будет вставать ни свет ни заря, чтобы подать завтрак вашим детям, которые не умеют даже сварить яйцо? А я стану брать вино и все, что мне понравится, в кладовых? Что вы тогда сделаете?

Фред угрожающе поднял палец:

— Это будет удержано из твоего жалованья! Я прекращу тебе платить, пока работа не будет сделана!

Из глубины западного крыла до Элен доносились звуки кухни: шум текущей из крана воды, металлическое громыхание кастрюли, звяканье приборов. Ида, надо думать, готовила завтрак. Она включила музыку: ремикс «La Isla Bonita» Мадонны:

Элен была уверена, что это чистой воды провокация. Воздух наполнил запах кофе. Марко рассеянно потер трехдневную щетину, покрывавшую его лицо жесткими, как проволока, волосками.

— Какое жалованье? — спросил он. — У меня нет больше доступа к серверу банка. Знаете почему? Потому что его больше не существует. Ничего больше нет, вы сами знаете. Совсем ничего. Ни банков, ни денег, ни жалованья. Вы же это знаете, не так ли?

Фред сменил тон. Он заговорил мягко и рассудительно:

— Положение трудное, это правда. Но я уверен, что все уладится. Нельзя поддаваться панике…

— Я и не паникую. Новостей больше нет уже полгода, ни самолетов в небе, ни кораблей на горизонте, ничего. Мир изменился. Вы были богачами, а теперь больше не богаты. Мы были слугами. Мы больше не слуги. Вот и все.

Лицо Фреда стало цвета грязной хлопковой простыни. Он молчал несколько секунд, которые показались бесконечными.

Слова Марко странным образом повлияли на настроение Элен, впервые кто-то так четко сформулировал то, о чем она сама думала, не решаясь признать: действительность изменилась, окончательно и бесповоротно, пути назад нет, единственным возможным выходом остается адаптироваться. Она поняла, что тревога, снедавшая ее уже несколько недель, объясняется ее упорным отказом видеть положение вещей таким, каково оно есть. Она вдруг ощутила в себе новую энергию. Теперь все было ясно.

— Отлично, — сказала она Марко, — как мы в таком случае будем жить?

Фред посмотрел на нее. Он был на грани паники.

— Но как же, постой, ты ведь не собираешься…

— Молчи! Марко прав. Они больше не слуги, мы больше не хозяева, так продолжать абсурдно! Нам надо вместе подумать, как жить дальше.

Марко кивнул:

— Не хотите зайти?

Элен и Фред вошли в западное крыло. Квартира была маленькая, ухоженная (кроме аромата кофе витал запах жавелевой воды), украшенная кое-какими сувенирами из прошлой жизни: глиняная вазочка с букетом засушенных цветов, большая раковина, стеклянная бутылка, наполненная песком, разноцветные слои которого образовали пейзаж, фотография в рамке: девушка улыбалась на берегу океана. Ида поздоровалась с ними, но явно немного удивилась, впервые увидев их у себя. Марко кивком дал ей понять, что все в порядке. Она ушла в кухню и вернулась с подносом, на котором стояли кофейник и четыре чашки. Фреда, казалось, вот-вот вывернет наизнанку.