Рокки, последний берег - Гунциг Томас - Страница 15

Позже Александр понял, что эта разница в росте и силе была важным моментом. В мире без морали сила творит закон. В руке отец держал лопату. Александр помнил, что удивился: впервые он видел своего отца с лопатой, отец никогда не огородничал, да и не мастерил ничего. И терпеть не мог всего, имеющего отношение к тому, что он называл ручным трудом. На его лице против света Александр угадывал выражение, в котором смешались гнев и брезгливость человека, вынужденного скрепя сердце сделать нужную работу.

— Отойди! — приказал он сыну.

Александр отошел.

В два шага отец оказался рядом. Он поднял лопату и со всей силы обрушил ее на голову пса.

Первый удар не убил Жета.

Но ранил.

Пес попятился, скорчился у плиты в грязном углу, где пыль смешалась с брызгами жира.

Отец подошел ближе, пес прижал уши и заскулил.

— Папа! — попытался вмешаться Александр.

Отец снова ударил пса. Александр никогда не забудет металлический звук, с каким стукнулась лопата о кости Жета. Приглушенно, без эха. Как будто переломилась щепка.

Все длилось долго. Пес не хотел умирать. Он цеплялся за жизнь, потому что это было единственное, что у него осталось: ночь уже забрала его хозяев.

А потом, в какой-то момент, звуки стихли. Пес лежал на боку и больше не двигался. Крови почти не было, лишь тонкая струйка стекала по носу да один из его красивых глаз наполовину вывалился из глазницы.

Отец открыл кран в кухне, сполоснул руки, наклонился, чтобы попить воды, и, вздохнув, подставил под струю лицо. Покидая западное крыло, он сказал:

— Это надо было сделать. Он стал опасен.

Александр помнил, что еще долго стоял и смотрел на труп Жета без единой мысли в голове, он надеялся заплакать, думал, полегчает, но ничего не получилось. Вместо горя была лишь неясная и непомерная эмоция, которая, казалось, заняла все внутреннее пространство его грудной клетки, там, где должно было находиться сердце. Эмоция, названия которой он не знал, может, потому что его и не было, но она, ему еще предстояло это узнать, с годами будет только расти.

Он нашел большой чемодан на шкафу в спальне Иды и Марко. Внутри лежало мужское пальто, память о прошлой жизни, о прошлом времени, о прошлом мире. К воротнику пристал черный волос. Александр бросил пальто на кровать и положил пса в чемодан. Вышел из западного крыла с чемоданом в одной руке и лопатой в другой. В патио его ждала Жанна. Она только что проснулась.

— Что ты делаешь? — спросила сестра.

Александр колебался. Он не знал, что она поняла насчет вчерашнего, что могла слышать или видеть, пока он не уволок ее в комнату и не надел ей наушники.

— Жет, с ним случилось несчастье.

Жанна посмотрела на чемодан.

— Я положил его туда. Все равно что гроб. Хочешь, похороним вместе?

Они ушли подальше от дома в поисках подходящего места. По дороге Жанна плакала. Много. Громко. Александр завидовал ее способности хоть что-то испытывать, горевать и давать выход своему горю. А потом, сквозь рыдания, она показала на ровный участок, заросший травой, окруженный кустами, на которых росли черные ягоды.

Там они и похоронили Жета.

Как всегда, приходя сюда, Александр не мог удержать всплывающие воспоминания. Такую цену приходилось платить за пару пригоршней черных ягод. Он сунул их в рюкзак и направился к пляжу, где стояла палатка.

Он положил вещи, улегся на надувной матрас в палатке и проглотил полгорсти ягод. Поморщился и, чтобы отбить вкус, сделал первый глоток коньяка.

Через несколько минут алкоголь вкупе с действующими веществами черных ягод помутит ему разум и действительность покажется берегами скучной страны, которую покидают, не оглядываясь.

Александр достал стереонаушники, подключил их и поискал на айфоне песню: «I Still Haven’t Found What it Looking For» группы U2 в живом исполнении Боно с хоровым сопровождением.

Александр ее не нашел.

Александр вообще не нашел никаких песен.

Сколько он ни искал, ни единой ноты не осталось на его айфоне.

— Твою мать! — выругался он.

Телефон, похоже, сдох; в конце концов, этой модели было уже почти семь лет, и он пользовался им ежедневно. По логике вещей это должно было случиться.

К счастью, Александр был к этому готов: у него в комнате лежало еще два почти новых айфона. Достаточно закачать туда музыку с сервера. Дело долгое и нудное, но не особо сложное.

Вздохнув, он поднялся и пошел обратно к дому.

Жанна шпионила за родителями. Ей повезло, дело того стоило. Выдался особенный день для любителей шпионажа.

Мать попросила помощи у отца, что-то у нее там с зубом.

Ах, до чего же было интересно, как они спорили, грызлись, готовили операцию по удалению зуба. Ах, как ей не терпелось, скорей бы началось. Она надеялась, что в какой-то момент что-то пойдет не так! Откроется кровотечение, отвертка проткнет матери нёбо, клац! Войдет, как лезвие ножа в кусок свежего мяса! Или клещи соскользнут и сломают пару зубов! Или она выдаст реакцию на фентанил! Проблем хватило бы на много дней! Много дней не скучать! И наконец час настал. Она притаилась у ванной и в приоткрытую дверь все видела и слышала. Мать пожевала пластырь с фентанилом, он подействовал быстро, через несколько минут она была совсем никакая. Отец что-то делал с клещами и отверткой, оттуда, где стояла Жанна, было плохо видно. Она видела только спину отца и движения его рук. Наконец он вытащил зуб и положил его в пустой стакан. Почему он его не выбросил? Может быть, хотел показать матери, когда она проснется? Как доказательство, что он хорошо сделал дело. Или у него было чувство, что этот зуб ему не принадлежит и он не может выбросить его без разрешения? Зуб с коротким хрустальным звоном упал в стакан, а отец повернулся вполоборота, чтобы смочить полотенце теплой водой. Тут Жанна увидела лицо матери: глаза полузакрыты, черты обмякли, как будто кто-то перерезал нервные окончания, отвечающие за лицевые мышцы. Вид у нее был совершенно идиотский. Две пробки по обе стороны удерживали рот открытым, кровь, смешанная со слюной, стекала с уголков губ на подбородок и оттуда на шею, оставляя розовые полоски, казавшиеся Жанне омерзительными. Нелепая мысль мелькнула в голове: а может быть, отец, воспользовавшись случаем, убил мать? Зачем ему это делать, она понятия не имела, но это было возможно! Такое случается! В сериале «Черная пчела» разорившийся бизнесмен предпочел убить жену, лишь бы не выглядеть лузером в ее глазах. И потом, брат однажды рассказал, что родители способны на такие вещи… на ужасные вещи. Она не знала, правда ли это. Какая разница, ей было плевать. К чему париться, если дело прошлое? Единственное, что для нее важно, — найти способ слинять с этого острова; члены ее семьи пусть остаются, если они этого хотят, пусть хоронятся здесь, как крысы в норе, а она вернется в свой настоящий дом в настоящем мире. Ей доставляло колоссальное удовольствие воображать, как она позвонит им из бара, битком набитого людьми! Да у них крышу снесет, когда они увидят, как рухнут в одночасье все их мелкие убежденьица! При мысли об этом у нее невольно вырвался смешок, которого отец, к счастью, не услышал.

Отец сполоснул руки, стер с лица жены потеки слюны и крови и наконец помог ей встать. Пошатываясь, едва в сознании, она бормотала какие-то бессвязные слова. Он, поддерживая, отвел ее в комнату и уложил на кровать. Начал ее раздевать, снял носки, потянул вниз молнию джинсов, но вдруг остановился, как будто вспомнил что-то, смутившее его, и только укрыл мать шерстяным пледом в гусиную лапку, на кантике которого можно было прочесть «Christian Dior».

Больше ничего не произошло.

И скука, густая, душная, незаметно, как утечка газа, снова накрыла Жанну. Сидя на кровати, она смотрела, как окутывает остров ночь. Весь мир, казалось, исчез, утонув в пузыре небытия и тьмы. Она почувствовала боль — болел указательный палец правой руки; посмотрев, она увидела, что опять начала обкусывать кожицу вокруг ногтя. И тут же перестала. Она не хотела, чтобы кто-нибудь заметил, что она не в порядке, то, что происходило в ее голове, никого не касалось, кроме нее. Если бы не стемнело, она бы опять пошла на скалы и окунулась в ледяную воду. Но в темноте это самоубийство. А она не самоубийца.