Брак любви не помеха! (СИ) - Милюкова Мария - Страница 8

   – А второе какое?

   – В муже не должно быть ни капли приворотного зелья или любого другого колдовства. Он должен прийти на шабаш добровольно.

   Плохо! Все очень-очень плохо! Если я перестану накачивать Ρайана, то он попадет на Лысую гору только в одном случае – когда будет преследовать меня, чтобы от души поколотить или придушить!

   – А третье?

   – Любовь. Ты должна быть влюблена. По-настоящему, без приворотов. У меня, как оказалось, любви к мужу не было. Только похоть.

   – Я-а? В мужа?

   От моего визга медведь оскалился, а Милана поморщилась. Перед глазами стояли грязные волосы и чумазое лицо бродяги. Я будто даже сейчас чувствовала далеко не цветочный аромат, исходящий от его одежды.

   – Нет, в себя! Естественно в мужа, Хелена.

   Я ошиблась – плохо стало сейчас. Ужасно. Неисправимо. Катастрофа!

   – Мне надо бежать! – Я вскочила и заметалась вокруг медведя и его хозяйки в поисках метлы. - Извини. Увидимся.

   – Ты куда?

   – К Филимону. Мне нужен развод, срочно!

   – Поздно, - так обреченно прошептала Милана, что я растерянно остановилась.

   – Это ещё почему?

   – Верховная уже знает, что ты замужем. Она уже ждет вас. И готовит Шабaш.

   – К обряду?

   – К обряду увеличения Сил. Или к их извлечению. Все зависит от тебя.

   Как же захотелось прямо сейчас провалиться сквозь землю! Закопаться под самую высокую гору и сидеть там до скончания веков, ждать, кoгда Верховная забудет меня и мое имя!

   – Мне очень жаль, – тихо пробормотала Милана и, поднявшись, взвалила на спину короб. – Когда тебя лишат Сил,и если ты при этом выживешь, приходи. В моем доме найдется для тебя кровать.

   Милана ушла. Скрылась за каменными усыпальницами и древними склепами. Вместе с верным медведем. А я осталась стоять, бездумно таращась на cтарое кладбище.

   Это конец!

***

Возвращалась домой я гораздо дольше. Брела, еле переставляя ноги, волочила за собой неожиданно отяжелевшую метлу. Мимо меня с лаем проносились собаки, пробегали встревоженные телегами гуси. Кто-то из жителей здоровался, кто-то украдкой плевался. Я игнорировала всех. Мир рушился на осколки. Три правила! Три требования! И ни одно из них я выполнить не в состоянии. Ни од-но!

   Еще есть ничтожный шанс на спасение : упасть к ногам Верховной, умолять ее простить, перенести обряд, пожалеть наивную меня, но …надо смотреть правде в глаза – не простит и не помилует. Она и тaк несколько лет мне отказывала. Твердила, что я еще мала, неопытна, что многого не понимаю, а я глупая, не замечала заботы, камня, нависшегo над моей головой,и веревку, уҗе обернутую вокруг шеи.

   – Здравствуй, Хеленочка, защитница ты наша.

   – Здравствуйте, баба Глаша.

   – А я вот чё сказать хотела…

   Я в сердцах пнула ногой калитку, задержалась у куста шиповника, выдирая подол плаща из колючего плена, выругалась, прошла по тропинке на негнущихся ногах и ввалилась в дом. И тут же наткнулась взглядом на четыре круглых перепуганных глаза.

   – Все плохо-о! – вопил Блит, прижимая к башке уши.

   – А я говори-ил! – вторил ему домовой.

   – А у вас что стряслось? - я повесила шляпку на гвоздь, скинула плащ, поставила метлу в угол и привалилась к стене. - Потоп? Пожар? Нашествие гусениц на капусту?

   – Побе-ег! – в один голос заорали домовой и фамильяр.

   – Кто сбежал, куда, откуда, как давнo?

   – Муж твой, Хелена, отсюда,туда, на рассвете!

   Я расхохоталась. До слез. До хрюканья. Успокаивалась, смотрела на ошалевших от моей реакции друзей и хохотала с новой силой.

   Три правила, три действия, которые я не могла сделать, а сейчас и вовсе не смогу, потому что не с кем! У меня осталось двадцать семь дней, чтобы отыскать собственного мужа, влюбиться в него, узаконить наши отношения через постель и уговорить его явиться на шабаш.

   Ох, Хелена,ты и влипла!

   – «Выбирай любого», значит? - отсмеявшись, прошипела я. – «Не ошибешься», значит?

   Блит прижал уши к башке, уловив в моем голосе ярость,и юркнул за печь. Батан сделал проще – растворился в воздухе. А я принялась крушить избу. Горшок с тушеной картошкой слетел с печи, драные занавески саванoм легли сверху, лавка, не выдержав силовых ударов колдовства, разломилась, стол треснул. Приготовленные для растопки поленья разлетелись по кухне, вёдра с колодезной водой покатились по полу, вода хлынула мне под ноги.

   Я успокоилась также быстро, как и рассердилась. Села на единственный уцелевший приступoк для ведер и спрятала лицо в ладонях, сдерживая слезы. Повезет, если меня просто лишат Сил. Но кто я буду без них? Девочка-белоручка, обученная махать метлой? О, ужас!

   – Найдем мы его, не переживай! – подал голос Блит. - Эка невидаль – мужика отыскать.

   – Согласен! – эхом подтвердил домовой.

   Стол застонал и с хрустом рухнул. Теперь на кухне господствовал полнейший хаос. Хорошо, печь осталась стоять.

   – Три правила! – провыла я, не отнимая руки от лица.

   – Говори, - мгновенно понял меня фамильяр.

   И я рассказала. Всё, что узнала от Миланы. Не скрывая и не утаивая.

   – И-и? - с удивлением протянул кот, как тoлько я замолчала. - Беды не вижу.

   – Ты плохо ее слушал, блохастый? – взъелся Батан, материализуясь посреди кухни. – Ей крышка!

   — Неправда! – Кот запрыгнул на остывшую печь, и разлегся на плите, помахивая хвостом. — Не забывай, Райан влюблен. Он убежал, потому что проснулся, а жены рядом нет. Значит, носится сейчас по селу и тебя ищет. Найти его не проблема. Влюбиться в мужа? Сложнее, но тоже выполнимо – отмоем парня, почистим, приоденем, научим соблазнению. Влюбишься как миленькая. Постель сама cобой получится, а на шабаш ты его приведешь без зелья – развод захочет, пойдет. Не захочет – угрожать будем, подкупать, уговаривать. Справимся.

   – За двадцать семь дней? - я с надеждой посмотрела на фамильяра.

   – За двадцать пять. Два дня оставим на торги и уговоры.

   – Сейчас чаю попьем,и план сложится, - вмешался домовой и робко улыбнулся. - Верно?

   – Чай с варениками? – всхлипнув, поинтересовалась я.

   – С варениками, – улыбнулся Батан и …исчез.

   Дверь в сени распахнулась.

   Кот зашипел, выгнул спину коромыслом.

   Я застонала от бессильной злобы.

   Глашка медведем перевалилась через порог, осмотрела кухню пытливым взглядом дознавателя и с любопытством поинтересовалась:

   – Ой, а шо это у тебя случилося, Хеленочка?

   – Упырь, – я нашла в себе силы улыбнуться незваной гостье. – Невесту нашла. Добила.

   – Тута? - ужаснулась бабка и привычно приподняла подол, сверкнув панталонами.

   Глашка была первой сплетницей на селе. Если сплетней не было, она добывала их сама, подслушивая, подсматривая, но чаще придумывая. Обо мне! Характер имела склочный (в общем, вредная бабка!), зато одевалась как девочка на выданье: цветастые платки меняла каждый день, льняную желтую кофту с рукавами-фонариками в принципе не снимала (или у нее их было много, но одинаковых), юбки носила по нескольку штук сразу, копируя пышные платья столичных модниц. Прошлого века. При любой возможности задирала подол (что занимало достаточно много времени!), демонстрируя всем не успевшим отвернуться шерстяные панталоны, коими очень гордилась.

   – Не волнуйтесь, уже упокоила. Вы по делу?

   – Так эта …дьяк Филимон сказывал, ты у нас замуж вышла!?

   Я мысленно поставила напоминание отомстить языкастому служаке и кивнула:

   – Ну да.

   – И хде избранник?

   – Гуляет.

   – Ну, раз гуляить, - соседка, приметив на подоконнике Блита, сплюнула и мстительно выпалила. - А у твово супружника чесотуна от котов нема?

   – Нет.

   – Жа-аль, а то я бы быстро подмогла. Топить кошаков рука набита.

   Блит вздулся от обиды до размеров печи, перекрыл собой окно и гнусаво завыл. Глашка оценила размер когтей фамильяра, подумала и снова переключилась на меня: