Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 6

Он не возражал, слушал внимательно. Это была правда, горькая, но всё-таки правда. Как бы себя Костя ни расхваливал, но против фактов не попрешь. И, возможно, впервые ему кто-то вот так прямо об этом говорит.

— Это не значит, что ты плохо справляешься со своей работой, Кость, — продолжил я. — Это значит, что цех при таком раскладе идёт на дно, и мы пришли в том числе к тебе, как к опытному мастеру, чтобы ты нам помог. Ты крепко подумай, потому что избежать этого не получится. Врагов тебе тут нет, наоборот, все желают, чтобы ты поделился опытом.

Я сказал ему всё, что думаю. Конечно, Костя поменялся в лице, но больше не кричал. Это уже хорошо, потому что в одной на лодке дальше могут плыть только единомышленники.

В комнате мастеров тем временем повисла тишина. Наконец, Костя протянул руку, взял свое заявление, скомкал и выбросил его в мусорное ведро.

— Прав ты всё-таки, Егор, ты хоть и молодой, да голова на плечах есть, — почти шепотом заговорил он. — Я ведь не так понял, думал, меня притесняют, хотят на голову сесть, а я такие вещи как есть пресекаю в корню. Я на заводе уже столько лет работаю… и представляешь, каково мне все это?

— Дело и вправду не в этом, — подтвердил я.

— Слушай, к черту тогда это заявление, раз мужикам надо помочь, значит, помогу! Как-никак мы все вместе коммунизм строим, — уже воодушевлённо продолжал Костя. — Пойду тогда своих работяг собирать на собрание цеховое!

Он встал из-за стола и пошёл на выход. Всё-таки немного надо вот таким старым рабочим, как мастер первого участка. Скажи ему, что он для дела нужен, отметь его полезность для коллектива — и человек будет готов горы свернуть.

Что до цехового собрания, мне тоже следовало собрать свой участок прямо сейчас, чем я и занялся. Слух о том, что мы будем обсуждать, уже просочился в трудовой коллектив, и рабочие шли на собрание со озадаченными лицами. Все новое, даже если это идёт во благо, на первых порах встречают крайне настороженно. Такая уж природа большинства людей — по-настоящему перемен хотят единицы, а остальные предпочитают, чтобы все оставалось так, как было. Никто из рабочих ещё толком не понимал, что будет объявлено, но у всех было устойчивое ощущение, что ничего хорошего ждать не приходится.

Роман минуту в минуту в назначенное время вышел из кабинета, спустился вниз, держа в руках приказы, которые даже уже успел подписать. Всё-таки молодец новый начальник, слова у него не расходятся с делом.

— Коллеги, — начал он, встав напротив рабочих и выгнув грудь колесом. — Я думаю, ни для кого не секрет, что мы в этом году значительно отстаем от показателей общецехового плана.

Рабочие в ответ согласно закивали, зашептались. Ну а по их лицам было видно, что это не только не секрет, но и не что-то страшное. Уж тем более ради таких мелочей не стоит собирать собрание. Рома прекрасно понимал общий настрой и потому легко продолжил, когда восстановилась тишина.

— Я считаю, что мы должны внести свою лепту и показать свою личную и коллективную ответственность за те задачи, которые декларирует перед нами любимая коммунистическая партия.

Понятно, что ничего не понятно. Естественно, мужиков такая постановка вопроса привела к тому, что они все застыли с озадаченными лицами. Обычно такие формулировки означали, что нужно больше работать, так что послышалось хмурое бурчание — и скоро оно воплотилось в более чёткие фразы.

— Товарищ начальник, это все здорово и складно, но наше дело маленькое — вы там в кабинетах посовещайтесь, а нам уже скажите, что именно делать нужно! — послышались первые возражения трудящихся.

Никто не горел желанием разделять какую бы то ни было ответственность. Я же подход Романа оценил по достоинству. Начальник клонил к тому, чтобы ответственность за выполнение плана взял на себя каждый присутствующий.

— Значит, так, — продолжил Рома. — Для достижения плана и выполнения вмененных нам показателей я прошу всех нас ударно поработать.

— Да кто ж работать отказывается, товарищ начальник! Мы тут все люди работящие!

— Ага, точно подметил, Лёха, нас хлебом не корми, дай за станком постоять!

— То есть возражений ни у кого нет? — Рома обвёл рабочих весомым взглядом.

Возражений действительно не последовало. Вот и большинство рабочих также считало себя незаменимыми, а всё-таки каждый из них боялся перечить начальнику. Куда проще согласиться, а затем сделать так, как тебе нужно и выгодно. Не будет же начальник цеха у каждого над душой круглосуточно стоять, а там уж — с мастерами как-нибудь можно договориться.

Задачей Ромы прямо сейчас было дать понять своим рабочим, что так, как раньше, теперь не будет. Посмотрим, как у него это получится. Рома как раз перешёл к главной части своей речи.

— Мужики, мы с вашими мастерами и моими заместителями долго совещались и приняли единственно верное решение. Со следующего понедельника у нас произойдёт перераспределение участков. Для этого мной выпущен приказ, — объявил он.

— Чего?

— Вы чего надумали?

Судя по возмущению, сквозившему в возгласах рабочих, до них стало доходить, что происходит.

— Помолчите, а? — пресек галдеж Костя.

Его авторитет в коллективе был действительно достаточно высок, поэтому мужики пока что угомонились.

— Делается это в целях повышения производственной эффективности, — пояснил Рома. — В тех же целях следует по новой распределить позиции между новыми участками.

— Погодите, товарищ начальник, — не выдержал один рабочих. — То есть я всю жизнь с одними и теми же деталями пахал, руку набил, знаю, где и как можно сделать так, чтобы без брака, но в обход технологии, чтобы побыстрее… и мне сейчас надо от этих деталей отказываться, кому-то отдавать? Не могу понять, если так, в чем же тогда тут польза производству?

Далее подключились остальные, начали появляться разные доводы против такого расширения. Мол, почему, если эти детали могут делать все, то никто вовремя не отпускает в отпуск высококвалифицированных рабочих. Почему, как кто из них заболеет и идёт на больничный, так у мастеров истерика и они себе волосы на голове начинают рвать?

Вопросы были понятные и даже обоснованные. Но Роман поступил единственно разумным способом, чтобы собрание не превращалось в балаган.

— Так, мужики, как, что и где будет происходить, будет указано в приказах, с которыми вы сможете ознакомиться. Хотя у нас как в армии, приказы не обсуждаются, но если вам нужны будут пояснения, то обращайтесь за этим к своим мастерам! — затем, выждав новую волну возмущения, начальник цеха добавил: — От себя лично скажу так — это только кажется страшным, на самом деле это позволит всем нам выполнить цифры плана. А главное, чтобы у вас была мотивация, я обещаю вам хорошую премию по результатам вашего труда. Кроме того, ударники производства смогут выбрать отпуска на следующий год в то время, когда посчитают нужным. Путевки в санаторий, место в лагерях для ваших детей и билеты через профсоюз на любые мероприятия — все это будет вам доступно.

Тишина, конечно, стояла гробовая. Пока никто из рабочих не понимал, к чему на практике приведут такие перемены. Я для себя учёл, что придётся провести немало разъяснительной работы, иначе работа цеха действительно будет парализована.

Отрезвляющим стал ответ Ромы по Косте — рабочие нпринялись смотреть приказы и тут же и спрашивать, почему на всех участках есть имена мастеров, а на первом — нет.

— Потому что наш замечательный Константин ещё думает, увольняться ему или нет, — объяснил Рома и посмотрел на мастера первого участка. — Что надумали, товарищ?

— Я считаю, что мы обязаны выполнить план, — сказал Костя.

Рабочие начали расходиться, теперь у них впереди были целые выходные, чтобы осознать и переварить новый формат, предложенный руководством.

— Слышь, Роман, а ты уже согласовал эту премию? Ну и все твои обещания по санаториям, билетам? Али это вилами по воде? — прямо спросил я у начальника, когда собрание закончилось.