Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 3

Люба, быстро сориентировавшись в ситуации, взяла меня под руку и повела прочь, оставляя Генку в гордом одиночестве. Тот от досады начал постукивать кулаком по фонарному столбу, видимо, представляя на месте столба меня. Я, честно говоря, был не прочь размять кулаки, попробуй Генка раскрыть варежку.

— Егор, не обращай на него внимания, — попросила меня бывшая, крепче берясь за мою руку.

Мы прошли мимо мусорной урны, в которой остались розы Генки. Я на напоследок смерил Гену взглядом, тот был уже не красный, а зелёный от злости. А после мы скрылись за поворотом. Действовать Геннадий так и не решился, все правильно, пусть здоровье побережет.

— Ты как будто знал, что сегодня у меня родителей нет дома, — вдруг кокетливо сказала бывшая.

— Интуиция такая штука — ей надо верить, — подмигнул я.

Ещё немного прогулявшись, мы совсем скоро уже сидели дома у бывшей, а я проявлял чудеса ловкости, открывая бутылку вина без штопора.

Посидели хорошо, но я не собирался оставаться. Однако бывшая жена меня остановила и набросилась со страстным поцелуем.

— Ты уверена, что нам это надо? — прямо спросил я.

Правда, ответа не дождался — стало не до разговоров.

Утром я проснулся с ощущением того, что время перемоталось назад, и я снова в своих семидесятых, рядом с женой, а собачка тёщи тыкается носом мне в руку. Ну а моя жена медовым голоском зовёт с кухни выпить кофе.

Я похлопал глазами, принюхался и понял, что даже запах показался знакомым — жена готовила яичницу-глазунью, ароматную, с зажаренными кругляшами сосисок. Всё как я когда-то любил.

А потом разом пришло понимание, что я действительно в семидесятых, и они тоже мои, но в другом теле. Что это значит — я получил шанс полностью прожить жизнь заново. Однако будто бы так и норовлю наступить на старые грабли. По-хорошему, надо прямо сейчас выпрыгнуть в окно, перекреститься и забыть о том, что произошло между нами, как о ночном кошмаре. После таких обычно говорят — куда ночь, туда и сон. Может, я бы так и сделал, но вот ведь какая штука — ничего кошмарного в сегодняшней ночи не было. И будь у меня возможность действительно отмотать время немножечко назад, я бы… ничего не стал менять.

Поэтому я с удовольствием потянулся, умылся и вышел на кухню, чтобы начать сегодняшний день с яичницы жены. Она, впрочем, как и всегда, выглядела великолепно — и день начала не с пилежки мозгов, а с ласковых вопросов: как мне спалось и какие у меня на сегодня планы?

— Планы самые что ни на есть рабочие,– рассказывал я, уплетая яичницу с жареными сосисками.

Вкусно, ел бы да ел — аж за ушами трещит!

Бывшая, или теперь уже нынешняя, внимательно слушала, сидя напротив меня и положив подбородок на ладони. Так она делала всегда, когда ей было по-настоящему интересно. Я в общих чертах рассказал, что с недавних пор работаю мастером в своем цеху и прямо сейчас занимаюсь налаживанием логики производственных процессов. А она слушала так,, как будто я говорю не о банальной работе, а о том, где я хочу провести медовый месяц.

— У тебя обязательно все получится! И вообще, кто рано встаёт, тому бог подает.

За пожеланием последовал поцелуй на прощание. На завод я вышел специально пораньше, чтобы, как и обещал подготовить для рабочих всё необходимое. Через полчаса я уже был в цеху и разносил по рабочим местам сменные задания.

Согласно вписанным в сменные задания пунктам, раскладывал по ячейкам в комнате мастеров весь необходимый для производственного процесса инвентарь — инструмент, оснастку, сами заготовки. Работяги, а большинство приходило на работу также пораньше, за мной наблюдали и перешептывались. Всем было интересно, насколько хватит моего порыва — вот так вот впахивать. Оно обычно как, дело хорошее, но чаще всего человек понимает через пару недель, что система — она вот такая, как есть, и изменить её не получится. Рабочие знали это правило назубок, поэтому никак не могли удержаться от подколок.

— Партия тебя не забудет, Егорка! — то и дело слышались смешки.

Я понимал, что это всего лишь заводской юмор, поэтому улыбался и подбадривал мужиков.

— Давайте-давайте, даешь пятилетку за год!

Не знаю, что там с партией, но сам я настроен был более, чем серьёзно. Если долго мучиться, что-нибудь да получится — не мой принцип. Я намерен действовать быстро и решительно, и если система не прогнётся, попросту переломлю ей хребет.

В итоге к началу смены, когда мужики начали расходиться по рабочим местам, у них имелось всё необходимое для работы. Да, я потратил на подготовку свое время, но это время, по сути, и не было бы ничем особенным занято, кроме бесцельного просиживания штанов в комнате мастеров. Последним некоторые мои коллеги грешили. Подчас ковыряние в носу, разгадывание кроссвордов, созерцание мух, попавшихся на липкую ленту, занимало у мастеров куда больше времени, чем сам рабочий процесс. Такую тенденцию необходимо менять, что я и показывал на собственном примере. Посмотрим, насколько пример будет заразительным. Пока что мастера косились на меня, пряча ухмылку.

— Слышь, Егор, и че потом делать с инструментом, с оснасткой? — спросил меня Андрей Андреич, сходу оценив мою задумку и недвусмысленно намекая на то, что было бы неплохо, если бы к вечеру я разнес все это добро обратно по складам.

— Когда прогонишь все свои операции, возвращаешь всё мне, в свою ячейку в комнате мастеров, — подтвердил я такую возможность. — Я всё сдам обратно, ты, главное, от работы не отвлекайся — и все будет.

— Идёт, вот это я понимаю, у нас теперь мастер, во, — фрезеровщик с довольным видом показал большой палец.

Видя, что рабочие довольны, а рабочий процесс достаточно резво запущен, мастера стёрли с лиц ухмылки и стали внимательней наблюдать за тем, что я делаю. Заходили по рядам, выслушали мнение мужиков насчёт того, что будет неплохо организовать такой же подход на других участках.

Кстати, я планировал так продолжать не дальше, чем на следующую неделю. Держал в голове, что на ближайшем совещании встанет вопрос о формировании новых участков взамен имеющихся. Следствием перестановок станет перераспределение деталей между участками. Вопрос сложный, я понимал, что встречу целый вал сопротивления, но так или иначе — этот вопрос необходимо решать, и чем быстрее, тем лучше.

Совещание было назначено ближе к обеду.

У меня уже сейчас имелась хорошая возможность проверить, насколько эффективнее окажется новый подход. Если я все рассчитал верно, то выданные сменные задания мужики выполнят даже не к вечеру, а тютелька в тютельку перед началом совещания.

Рассчитывал я не только на то, что с самого утра все задания будут в порядке. Обычно после промежуточных операций детали застревали в ячейках на несколько часов, а то и до следующего дня. Теперь этот недостаток был устранен. Я не давал позициям залеживаться в ячейках и перераспределял их на дальнейшую работу. Вместе с этим я настаивал на том, чтобы мужики не выбирали последовательность выполнения работ из сменного задания. Обычно как — есть у тебя десяток позиций, и ты делаешь их на выбор. Что-то удобнее сделать сейчас, что-то потом, где-то и вовсе зависит от твоего настроения… в общем, крайне низкая степень организованности. Я же последовательно убеждал работяг, что позиции в задании пронумерованы не просто так.

— Вот смотри, есть у тебя прямоугольнички, где надо заусенцы посбивать, — объяснял я мужикам. — У них первый номер приоритетности, а тут ты видишь качалки, где стоит сверлильная операция. Она подороже, ты её начинаешь делать, но при этом в цеху остается один грустный фрезеровщик, который ждёт прямоугольнички для нарезки пазов. Начнёшь делать качалки, и фрезеровщик останется без работы, и пойдёт в курилку языком чесать. А качалки ты просверлишь, и останутся они лежат в ячейке, как бедные родственники.

— Почему?

— Потому что токарь, который их будет растачивать, другой работой занят.