Райская лагуна (ЛП) - Пекхам Кэролайн - Страница 59

До этого момента я была трусихой, сосредоточившись на Джонни Джеймсе, потому что знала, что его мягкое сердце гораздо охотнее простит меня, чем разбитое сердце Рика. Я ненавидела себя за то, что наговорила ему в том видео, и дрожь страха прошла по мне, когда я заставила себя наконец взглянуть на него, признать то, что я сделала, и принять любые последствия этого.

Единственным освещением в комнате была лампа в дальнем углу просторного помещения, поэтому я не могла видеть его глаз, но я чувствовала, как гнев волнами изливается из него, когда он пристально смотрел на меня, и чувство вины и боли, которые я испытывала из-за этого, резануло прямо в сердце.

— Рик… — начала я, но он оборвал меня.

— Дай нам полный ответ. Этот ублюдок поднимал на тебя руки? Он бил тебя? Он прикасался к тебе? — требовательно спросил он, и мои губы приоткрылись для ответа, который застрял у меня в горле, потому что я боялась того, что он может сделать, когда я произнесу его, но я знала, что сейчас не смогу солгать никому из них.

Однако Маверику явно не хватало терпения, и он направился через комнату ко мне, оттолкнув Чейза в сторону, когда тот попытался перехватить его, прежде чем толкнуть Джонни плечом, чтобы заставить его тоже отодвинуться.

Я отшатнулась на шаг назад, когда Джей-Джей отпустил меня, но все мое внимание было захвачено Мавериком, который приблизился ко мне так быстро, что я ничего не могла сделать, кроме как вздернуть подбородок и надеяться, что он увидит, как мне чертовски жаль, по моим глазам, когда он посмотрит на меня в ответ.

Рик сжал мой подбородок своей татуированной рукой, и ощущение его кожи на моей разожгло во мне самый греховный жар, когда он откинул мою голову назад, чтобы осмотреть мое лицо. Я знала, что это был полный пиздец после всего, через что я прошла, но я ничего не могла поделать с тем, что я почувствовала, когда один из моих парней вот так грубо прикасался по мне. Когда они заставляли мое тело подчиняться их воле и брали от меня именно то, что им было нужно. И прямо сейчас Рику нужны были ответы.

Выражение его лица было холодным, мертвым, яростным и неумолимым, пока его глаза блуждали по каждому дюйму моего лица, его свободная рука запуталась в моих заплетенных волосах и потянула, и это заставило меня всхлипнуть, потому что темные пряди натянули рану, полученную мной в автокатастрофе.

Низкий звук, похожий на звериное рычание, вырвался у него, когда он осмотрел заживающий порез у линии роста моих волос и желтеющие синяки вокруг него, прежде чем ослабить хватку на моем подбородке и вместо этого осмотреть шею.

Он застыл в ужасающей неподвижности, упиваясь видом синяков на моем горле — безусловно, самой жуткой травмы, которую я получила за время пребывания в компании Шона, и, без сомнения, они выглядели еще хуже после ночи, когда синяки успели полностью расцвести.

Часть меня хотела опустить голову от стыда из-за ран, которые я получила, не сумев убить того ублюдка. Все, что я делала, было ради одной-единственной цели. Я пожертвовала чертовски многим ради шанса вонзить нож в его черное сердце и спасти своих парней от насилия, которое он принес в наш райский город. А все, что у меня осталось, — это синяки. И внутри, и снаружи. Я провалилась. Одна единственная задача, которая могла бы исправить столько дерьма, что обрушилось на нас, — и я облажалась. Так что у меня осталось после всего, через что я их провела?

Маверик протянул руку между нами, и я даже не пыталась его остановить, когда он потянулся, чтобы распахнуть мой белый халат, обнажая мое тело. Его взгляд скользил по каждому сантиметру моей кожи в поисках свежих ран. В этом не было ничего сексуального — только его первобытная, защитная потребность убедиться, что со мной все в порядке, и моя готовность покориться тому, что он должен был это сделать.

Я позволила ему полностью стянуть с меня халат, чувствуя на себе взгляды Чейза и Джей-Джея, когда Маверик взял мои руки, осматривая их по очереди, рыча на порез на моем плече, прежде чем схватить меня за бедра и заставить повернуться лицом к окну в дальнем конце комнаты.

Я вцепилась в спинку белого дивана, когда он продолжил осмотр, и впилась ногтями в мягкий материал, наблюдая, как дождь бьется о стекло, и ощущая, как он проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику. Я поморщилась от легкого жжения, когда он провел пальцами по синяку на моей заднице, где Шон любил меня шлепать. Он делал это достаточно часто и жестко, что привело к той травме, и мне приходилось шипеть от боли каждый раз, когда он повторял это с тех пор, как образовался синяк.

Между всеми нами повисло долгое молчание, пока я просто смотрела, как дождь барабанит по стеклу, и чувствовала их взгляды на своей плоти. Я была уверена, что у меня было больше травм, заживающих синяков и царапин, но они были не слишком серьезны. Ничего такого серьезного по сравнению с тем, что пережил Чейз. Хотя тяжесть их взглядов на моей коже заставляла меня дрожать под яростью, которую я все равно чувствовала исходящей от них.

Маверик поднял белый халат и протянул его мне, придвинувшись так близко, что я почувствовала его дыхание на своей шее, и я послушно засунула руки обратно в материал.

Он подошел еще ближе, так что его тело прижалось к моему позвоночнику, когда он обнял меня за талию, прежде чем медленно завязать его, чтобы он не распахнулся.

— Рик, — прошептала я с тихой мольбой, и дрожь пробежала по позвоночнику, когда он закончил завязывать бант и на мгновение задержался, прижавшись губами к моему виску, а затем глубоко вздохнул и прижал меня к себе на кратчайшее мгновение.

Я закрыла глаза, одинокая слеза скатилась по моей щеке, когда я почувствовала тяжесть боли, которую причинила ему, и сожаления потекли через меня нескончаемой рекой. Мне хотелось вернуть все назад, вернуться в ту ночь, когда я приняла глупое решение взять Шона на себя и вместо этого остаться с ними. А еще лучше — вернуться в ту ночь, когда я убила Акселя, и сделать все по-другому, чтобы все это время они были у меня. Но это была глупая мечта сломленной девушки, и никто из нас не мог так просто исправить то, что натворил.

Рик резко отпустил меня, развернув лицом к себе, и сделал размеренный шаг назад, глядя на меня. В его темных глазах не было и следа нежности или любви, он сложил татуированные руки на своей промокшей рубашке и обвиняюще поднял подбородок.

— Чейз сказал, что мы были гребаными дураками, раз поверили тому, что ты сказала на том видео, — прорычал Маверик, не сводя глаз с синяков, опоясывающих мою шею. — Это правда? Ты солгала? Мне нужно услышать это из твоих уст.

Боль в его голосе была едва скрыта, и агония разорвала мое сердце, когда я почувствовала боль от того, что я сделала с ним. Что я сделала со всеми ними. Мой взгляд перешел с него на Джей-Джея и, наконец, на Чейза, который, по крайней мере, не смотрел на меня так, будто я была худшим человеком, которого он когда-либо встречал. И какой же гребаной сменой ролей это было для них троих.

Я заставила себя снова посмотреть на Рика, когда давала ему свой ответ, зная, что сосредоточится на Чейзе, было бы просто попыткой сбежать.

— Я солгала, — призналась я, всхлип застрял у меня в горле, а слезы покатились по щекам. — Я солгала, потому что не могла больше оставаться тем существом, которое причиняло всем вам столько боли. Я не могла больше беспокоиться о том, что Шон собирался сделать со всеми вами, и я подумала, что, возможно… просто, может быть, если я смогу подобраться к нему достаточно близко, то смогу убить его сама и покончить со всем этим так, чтобы никому из вас не пришлось подвергать себя большей опасности, чем следовало.

Темные глаза Маверика поднялись на мои, но в них не было ничего, кроме боли и тьмы. Я сделала это с ним. Он показал мне, насколько глубока была боль в нем, и я все равно убежала, оставив его справляться с ней без меня. Но в то время я не видела другого выхода. Я не хотела продолжать вставать между ним и мужчинами, которые всегда должны были быть его братьями.