Прошу меня спасти - Гусейнова Ольга - Страница 4

Элина сидела за столом в домашнем кабинете. За спиной сестры висела огромная картина с морским сражением, и на фоне серо-зеленых океанских волн ее багровые волосы, забранные на затылке в тяжелый низкий узел, казались почти винного цвета. Коричневые луки бровей на овальном лице с тонкими чертами слегка сошлись к переносице, густые темные ресницы затрепетали от волнения, большие синие глаза блеснули. Чувственные мягкие губы непроизвольно поджались. На нежной, молочного оттенка коже расцветал лихорадочный румянец. Сестра сильно нервничала.

Элина. Стройная, но не до нездоровой худобы, а просто тонкокостная, отчего кажется слишком хрупкой. С изящной линией плеч и ключиц, высокой грудью, тонкой талией, округлыми бедрами и длинными ногами. Моя яркая, красивая, утонченная сестра…

Между нами разница в пять лет, внешне почти незаметная, ведь мы копии погибшей матери и похожи как близнецы. Мы стали живым напоминанием отцу о предательстве жены, о его потере и позоре. И уже семнадцать лет несли тяжкий крест наказания за мамины грехи и ошибки.

– Вера, – Элина забылась на миг, подавшись ко мне на пике эмоций, но, быстро взяв себя в руки, ровно продолжила, – здравствуй, ты давно не звонила.

– Здравствуй, Элина. Прости, не было ни времени, ни возможности. Я была слишком занята – сдавала выпускные экзамены. Не могла опозорить семью низкими баллами, нужно было постараться, – также ровно ответила я, а глазами передавала то, что сестра и без слов поймет.

Мне пришлось совершить невозможное, чтобы войти в десятку лучших и получить право самостоятельного выбора места стажировки. Чтобы улететь от Земли и отца так далеко и надолго, как только можно.

– Отец сказал, что мы скоро встретимся на лайнере Фортуны, – предупредила меня Элина, как бы между прочим, но ее глаза блеснули отчаянием и состраданием.

Я улыбнулась глазами, вглядываясь в лицо единственного любимого человека, который тоже безмерно любит меня. Ответила максимально завуалированно, чтобы отец не понял, не догадался раньше времени, что его план по возвращению строптивой игрушки не удался:

– Я очень надеюсь встретиться с тобой, когда-нибудь.

После моего намека «когда-нибудь» сестра едва заметно выдохнула с облегчением, кроме меня вряд ли кто заметил бы. Значит поняла, что нам удалось, как и задумывалось еще шесть лет назад. Тогда Элине пришлось навредить себе, чтобы отвлечь внимание от меня. И пока врачи боролись за ее жизнь, а отец в ярости угрожал всех уничтожить, если он потеряет дочь, в суматохе я ускользнула из дома и от охраны и добралась до Военно-космической академии, чтобы подписать контракт с Миротворческим корпусом. С того момента моей судьбой завладели военные, зато появился шанс обрести свободу. Когда-нибудь… Однако это слово стало кодовым, надеждой и целью жизни.

Мы молча смотрели друг другу в глаза. Обе знали, что прощались на неопределенный срок, а может и навсегда. Отец не изменится, ведь безумие не лечится, особенно у всесильных и всемогущих. Пока он жив, мы с сестрой будем его пленницами, или беглецами, как я теперь. Как бы жутко это ни звучало, надежда на свободу появится лишь с естественной смертью отца, ну или если он перейдет дорогу кому-то более сильному или безжалостному… Только в этом случае «случайными» жертвами можем оказаться и мы. Такие попытки уже случались и не раз. Порой мне казалось, что Элина даже ждет конца. Уставшая, сломленная и душевно опустошенная, она не видела для себя ничего хорошего в будущем. И боролась только за меня и ради меня.

– Я горжусь тобой, Вера! – хрипло выдохнула она, словно невзначай прижав руку к сердцу, без слов добавив, что любит.

Я повторила ее жест, ощущая, как щиплет глаза от подступивших обжигающих слез. И сипло ответила:

– Я не подведу и справлюсь, будь уверена и спокойна!

– Легкой и счастливой дороги тебе, сестра, – наконец прервала вновь возникшее молчание Элина.

– Буду надеяться на встречу, – просипела я, и обе одновременно отключились, не в силах сдерживать эмоции.

Немного времени ушло, чтобы успокоиться. В душе всегда после наших разговоров бушевал ураган эмоций, но пока я бессильна что-либо изменить. Затем я занялась сборами. Вещей у меня немного, ровно столько, сколько способен накопить за шесть лет обучения курсант Военно-космической академии с учетом скромного денежного довольствия и минимальных потребностей.

Надев вместительный казенный рюкзак на плечи, я внимательно осмотрела маленькую комнатку, в которой прожила несколько лет. Ничего не оставила и не забыла.

Общежитие я покидала одновременно с тревогой и счастьем в душе.

Двадцать смертников, как нас в спину шепотом назвал один из счастливчиков, оставшихся на «Дразе», оглушенных неожиданной новостью, двинулись строем за временно назначенным куратором к пандусу очередного транспортника, на борту которого нам предстояло лететь… на передовую.

Я передвигала ногами механически, словно робот, на плечи давил рюкзак с вещами, чуть подпрыгивая на бегу. Виски стискивали самые мрачные подозрения. Кто виноват в произошедшем: отец или его враги? В любом случае я по самые уши в протухших помидорах.

Мой давно задуманный, тщательно продуманный и почти реализованный план разрушился с обезоруживающей легкостью, простотой и дезориентирующей наглостью. Две недели, пока летела на «Дразу», я была твердо уверена, что останусь именно там, на огромной станции, где работают представители многих рас и миров, расположенной в опасном секторе, но тщательно защищенной. Ведь я лучшая из лучших! Я получила право самой выбрать место стажировки! Потом и кровью заслужила, и ректор закрепил это право подписью на моем назначении.

Однако, прибыв на место, я совершенно не ожидала, что мою фамилию назовут в числе двадцати курсантов, причем из разных академий, которым надлежало немедленно следовать на другое военное судно для отправки к месту стажировки. И главное – куда?!

«Рушаз» меньше «Дразы», значительно дальше и в разы опаснее. Там стоят военные бригады сразу семи рас: экипажи и штурмовые группы боевых кораблей, которые ведут регулярные космические бои со змеранами и охраняют не столько границы, сколько транспортные пути, по которым курсируют торговые караваны миров, либо недавно начавших с нами плотное сотрудничество, либо пока еще рассматривающих такую возможность. Волков назвал Рукав Зеленого Змея адом. Именно «Рушаз» служит его пеклом, а «Драза», так, контрольно-пропускной пункт.

На попытку законного отказа от нового места стажировки мне буквально в лицо сунули планшет со списком курсантов, получивших назначение на «Рушаз» и ткнули на мою фамилию. И хоть подписан новый список не ректором, а кем-то другим, несомненно, уполномоченным распределять и назначать, у военных сперва надо исполнять приказы, а уже потом обжаловать. Вот и мне предложили заняться этим с «Рушаза». Чего я в принципе не смогу сделать, ведь стоит только заикнуться о нарушении или недовольстве новым назначением, отец получит право раздуть из этого факта черную дыру, в которую быстро затянет и меня. Моргнуть не успею, как окажусь на отцовском флагмане запертой в каюте на все пять месяцев стажировки.

Следуя за куратором, хмурый строй курсантов, семнадцать парней и три девушки, взбежал по пандусу в грузовой отсек военного судна, под завязку заполненный контейнерами. Я невольно отметила, что погрузили для отправки на «Рушаз»: запасные блоки для боевых дронов, стационарную плазменную пушку, огромный ускоритель, такие не на суда, а на станциях устанавливали. Было много чего еще, но уже от первого попавшегося на глаза груза моя кожа покрылась липким страхом. Ведь будто надвигавшиеся на меня темные махины с угрожающей маркировкой безмолвно орали о том, что место, куда мы полетим, горячее во всех смыслах.

Сложно даже представить: каково было землянам в прошлом, когда на любое космическое путешествие уходили годы, а экипажам и пассажирам приходилось проходить опасные и сложные процедуры гибернации, чтобы не сойти с ума за годы путешествий в ограниченном пространстве. Благодаря научно-техническому прогрессу были созданы уникальные установки замкнутого цикла, двигатели, которым не требовалось топливо, а энергия производилась бесконечным разгоном частиц. Этим установкам хватало мощности на совершение пространственных скачков, до предела сокращая путь из одной точки в другую. И чем мощнее установка, тем на большее количество скачков она способна, а значит быстрее передвигался межзвездный корабль. Благодаря этому космос стал ближе, как бы невероятно это не звучало, если смотреть в небо, стоя на земле.