Вероника. Исповедь влюблённой - Эвина Лариса Борисовна - Страница 16

К кровати Вероники подошла странная женщина лет пятидесяти одетая в больничную пижаму и с платком на голове. В руках у нее была Библия, которую она громко цитировала, изредка заглядывая в книгу. Веронике это не нравилось, и она демонстративно накрыла голову подушкой, дав понять оратору, чтобы та убралась на свое место. Женщина, не переставая громко читать псалмы, удалилась.

Вероника откинула подушку и мысленно праздновала свою маленькую победу, так тут же заметила направляющуюся к ней другую обитательницу палаты. Совсем ещё девчонка, с перевязанными запястьями рук, двигалась явно к Веронике.

— Привет, меня зовут Полина. А тебя? Как, как? Вероника? — затараторила девушка. — Ты не знаешь, меня скоро отсюда выпустят? Я не сумасшедшая. А здесь одни чокнутые собрались.

— А что у тебя с руками? — спросила Вероника.

— А, это из-за Сашки. Он с Ленкой начал гулять, а я психанула и вены себе решила порезать. Надо было в ванне это делать, а я под краном в раковине… Мамка услышала, что вода шумит долго, а она у меня жутко экономная. Стала кричать, чтобы я кран закрыла — все деньги уходят на оплату счетов. Я не закрыла. Так она, зараза, стала ломиться в дверь. Мне пришлось открыть. Она сразу все поняла, как увидела мои руки, и вызвала скорую. Так я сюда попала. Всех, кто пытался покончить с собой, привозят в клинику. Не знаешь, сколько меня здесь будут держать?

— Я не знаю, — устало ответила Вероника. — У меня другой диагноз. Извини, — закруглила разговор девушка.

Полина удалилась, а Вероника вспомнила, что она тоже хотела порезать вены. Если бы это получилось, она оказалась бы тоже в сумасшедшем доме. «Все пути ведут в Рим». Хотя, что это теперь меняет?

Чтобы больше никто не лез к ней в душу, потому что говорить по душам с душевнобольными людьми Веронике совершенно не хотелось, она придумала, как избежать этих бесед. Девушка достала свои мелки, которые предусмотрительно взяла с собой. Села на колени, повернувшись лицом к стене, к которой была придвинута её кровать, и большими буквами написала: «ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ». Это был крик души. После Вероника залезла под одеяло, закрыла глаза и заснула до утра.

Утром её разбудил обход врачей. Группу возглавляла доктор Санникова, заведующая отделением. Подойдя к кровати Вероники, врачи в замешательстве смотрели на надпись.

— Это ты нас так встречаешь? — строгим голосом спросила доктор Санникова.

— Нет, это я вчера написала для особо назойливых соседок.

— Регина, — обратилась заведующая к санитарке, — сотрите!

Обход уже подходил к концу, как вдруг случилось непредвиденное. С кровати, стоявшей у окна, метнулась фигура женщины с чёрными волосами и крупного телосложения. В руках она держала рулон туалетной бумаги.

— Уходите! Скатертью дорожка! — крикнула пациентка и, как в боулинге, с разбегу бросила рулон. Он размотался и ровненькой дорожкой лёг в направлении двери.

— Людмила, за свою выходку ты проведёшь в «строгой» палате ещё один день, — тоном, не допускающим никакого возражения, сказала доктор Санникова.

Когда за врачами закрылась дверь, больные стали выкрикивать:

— Молодец. Люда, смело и дерзко? Держат нас тут, как зверей в клетке.

Людмила, сверкая чёрными глазами, улыбалась во весь рот, наслаждаясь минутой славы.

Как развивались события дальше, Вероника так и не узнала. К ней подошла санитарка Регина и сказала, чтобы она собирала свои вещи, так как её переводят в другую палату.

Опять новые люди, опять окна в решётках, скука и рой мыслей. «Я действительно сошла с ума? Неужели всё это происходит со мной в реальности?» — схватилась Вероника за голову.

Накануне девушка попросила лапу принести старенькую медицинскую энциклопедию. И теперь она судорожно листала страницы с описанием шизофрении, паранойи и маниакальности. Симптомы звучали словно эхо в глухом лесу, но Вероника с упорством истинной сумасшедшей читала и перечитывала, вникая в суть: «Шизофрения (от греч. schizo — расщепляю и phren — душа, рассудок) — психическая болезнь с тенденцией к хроническому течению. Наблюдаются различные проявления расстройств психической деятельности — бред, галлюцинации, возбуждение, обездвиживание и т. п. Больные теряют интерес к работе, становятся малоразговорчивыми. Удивляют тем, что проявляют интерес к таким областям знаний и увлечениям, от которых были далеки, будучи здоровыми. Их вдруг начинает интересовать философия, математика, религия, конструирование, коллекционирование.

Существует так называемая параноидная шизофрения, характерной особенностью является повышенная ревность и подозрительность к мнимым врагам. Больные думают что кто-то на них воздействует радио- и магнитными волнами, гипнозом вплоть до облучения».

Вероника перевернула страницу энциклопедии и бегло прочитала о разных формах шизофрении: депрессивно-параноидной, циркулярной, кататонической, гебефренической и невроозлодобной (вялотекущей). Порадовало, что шизофрения может протекать, сменяясь на периоды обострения и практического выздоровления. Причина шизофрении не открыта, но замечено, что она может возникнуть после инфекции, интоксикации, травмы головы, психических потрясений.

Устав, Вероника закрыла книгу, взяла мелки и вышла в коридор. Ей захотелось расписать узорами цветочные горшки. В коридоре никого не было, и ей никто не мешал. Этот процесс был для неё своего рода медитацией. Она увлеклась творчеством. В голове нестройными рифмами складывались стихи.

Устав разрисовывать горшки, Вероника подошла к пианино, которое стояло в другом конце коридора. Робко коснулась клавиш и тихонько запела:

Одна клавиша западала, пианино было расстроено.

Вдруг Веронику кто-то оттолкнул. Она оглянулась. Худенькая девушка, не обращая внимания на западавшую клавишу, виртуозно начала играть «Лунную сонату» Бетховена. Вероника неожиданно для себя опять задалась вопросом: «И она тоже сумасшедшая?»

За окнами внезапно зашумел дождь. Вероника нарисовала смайлик на вспотевшем от сырости стекле и вдруг услышала, как худенькая пианистка начала играть «Вальс дождя» Фредерика Шопена. И Вероника вспомнила, как исполняла его когда-то на выпускных экзаменах в музыкальной школе. Вспомнила, как потели её ладошки перед выступлением, как волновались за неё мама и педагог. А ещё вспомнила, что её талисманом перед выходом к фортепиано было прочитанное бегло стихотворение Сильвии Плат. Оно так передавало её чувственное состояние, её смертельный страх ошибиться в нотах и ненароком сбиться с ритма, что казалось, только эта талантливая поэтесса понимала Веронику, когда писала строки: