Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя - Страница 3

— Дмитрий Викторович, мы учли все ваши пожелания, — семенит впереди меня тощий мелкий очкарик.

На моем фоне смотрится почти как Карлик Нос. Приятно вот так вдруг осознавать, что я нажрал весь свой сброшенный болячками вес, и не просто нажрал — а превратил все это в неплохую форму, и даже с ебучими «кубиками» на животе. Хотя мой уважаемый доктор, наверное, за очень многие вещи не погладил бы меня по голове. Но я не для того выбирался с того света и жрал могильную землю, чтобы до конца своих дней прозябать в кресле каталке и бояться каждого сквозняка. Хотя еще лет десять назад у меня просто не осталось бы другого выбора. Так что — Боже храни современную медицину!

— Ванна, спортивная комната, — мой гид кивает в одну, в другую сторону. — Кухня, учли все ваши пожелания насчет комплектации.

Если он еще раз скажет это заезженное «про мои пожелания», я, пожалуй, вышвырну его в окно.

— Комната, кабинет. А там — детская.

Только теперь чувствую неподдельный интерес.

Заглядываю внутрь большой светлой комнаты. По задумке, она вторая по величине в этой планировке, так что есть место и для целого маленького замка в стиле Диснея, и гардеробная (пока пуская), целая стойка для модных кукол, кровать с балдахином на пьедестале и лепнина на стенах в виде единорогов и бабочек.

— Одну минуту, Дмитрий Викторович.

Коротышка семенит вперед, нажимает кнопку на пульте и мы ждем, пока закроются жалюзи — тоже, кстати, розового цвета с большой белый горох. Потом он нажимает на едва заметный рычаг на стене — и в полумраке на потолке разворачивается целое звездное небо. Разница с настоящим в том, что здесь у всех планет есть крылышки, рожки, хвосты и прочая девчоночья мишура. И все это живет какой-то своей жизнью под звуки а-ля старинная музыкальная шкатулка.

— Это уникальная работа, — задирает нос мой гид. — Сделана по специальному заказу, по эскизам дизайнера Эмилии Рыбниковой.

На мой вкус — это какой-то розовый трэш, у меня за минуту внутри жопа слиплась.

Но, бля, что я знаю о детях? О том, что может понравиться девочке двух лет?

Меня хватило только на то, чтобы поставить четкую задачу: мне нужна детская, в которой ребенок забудет о существовании реального мира. Для этого я нанял лучших дизайнеров, а в смете в графе сумма нарисовал знак бесконечности.

Станиславе это понравится?

Я не знаю, но если вдруг она сморщит свой маленький курносый нос, я на хуй сделаю так, что агентство, которое подсунуло мне партак, просто перестанет существовать. Как минимум.

— Все хорошо? — Я так затягиваю паузу, что у моего гида глаза от страха округляются до размеров двух черных дыр. — Мы старались учесть все…

— … мои пожелания, — лениво продолжаю за него, еще раз окинув взглядом детскую На мой вкус, все настолько приторно, что быстро надоест даже стопроцентной любительнице сказок про розовых поняшек. Но, опять же, кто я такой, чтобы лезть со своим быдляцким рылом в детские мечты? — Все хорошо. Ключи и договор оставьте на столе в прихожей. Свободны.

Он как будто только и ждет моего официального разрешения бежать очертя голову. Через минуту уже и след простыл. Оставшись один, еще раз делаю променад по квартире, на этот раз лениво и медленно. Просто, чтобы почувствовать хоть какое-то удовольствие от всего этого дорого-богато. Ну, типа, должно же хоть разок как следует вставить от ощущения собственных безграничных финансовых возможностей?

Хер там плавал.

Вообще никак.

А смешнее всего-то, что жить здесь я планирую максимум несколько месяцев — пока будут длиться судебные тяжбы. Мои юристы, которые уже готовят нехуевую правовую базу по лишению Марины родительски прав, в курсе, что подписали договор с дьяволом и из всей этой истории у них есть только дин выход — просто, блядь, сделать как я хочу. Я никогда не отличался ни терпением, ни способностью находить компромиссы, но иногда у меня случались приступы человеколюбия и я был готов идти на уступки. Но не в случае с Рогожкиной. Поэтому в требовании к адвокатам, которых я начал подыскивать, первым пунктом стояло понимание и желание идти до конца по головам, вплоть до того самого — требования полной опеки над ребенком в одно, мое, рыло. Никаких половинчатых договоренностей, никаких уступок, никакой смежной опеки. Ничего, на хуй, в чем будет хотя бы намек на то, что ради встреч с дочерью мне придется ходить на цирлах перед этой блядиной.

Да, а кто сказал, что я — хороший парень?

Заглядываю на кухню, варю себе кофе, но на этот раз разбавляю его молоком в пропорции один к двум. Мое сердце, хоть сейчас и работает как часы, но примерно как дорогая битая тачка. Кто хоть раз покупал битое «железо» знает, что при малейшей хуйне, оно даст сбой и не сработает никакая, даже супер-классно перепакованная с нуля подушка безопасности. Так что, раз уж я распланировал нам со Станиславой долгую красивую жизнь под английским (или французским, или итальянским) небом, должен позаботиться о том, чтобы прожить достаточно, и сколотить моей малышке тот мир, в каком она захочет жить.

И как раз пока смакую кофе, мне начинает наяривать абонент по имени «Лео». Леонид Трофимович Шабунин, локомотив в команде беспринципных ребят, которые помогут мне осуществить блицкриг по отжатию собственной дочери.

— Дмитрий Викторович, у нас все готово, — откашлявшись для солидности, говорит Шабунин. — Ждем вашей отмашки.

Я мысленно вздыхаю, на секунду прикрываю глаза и прокручиваю в своей голове каждый пункт из списка, который собирали мои шакалы.

Где и с кем бывает Марина, пока наша дочь остается с няней.

Сколько мужиков у нее было за все эти почти два года. Спойлер — слишком до хуя. Сразу после родов она еще пыталась быть примерной матерью, вела образцово-показательный способ жизни, даже пыталась корчить из себя хорошую женщину. Я даже всерьез испугался, что в ее сломанном мозгу внезапно что-то наладилось, но, к счастью, моя теория о том, что глубоко испорченные люди не способны кардинально изменить свою жизнь Ни ради чего. Ни ради кого.

Мои ребята отыскали буквально каждый ее банковский счет, даже те, которые Рогожкина использовала для своих тайных свиданий, а потом закрывала и открывала взамен новые. Мои шакалы отыскали все банковские переводы, которые она делала с этих счетов, сопоставили с местами, в которых Марина была в этот день. Этого дерьма реально оказалось настолько много, что в какой-то момент даже мне захотелось помыть руки с хлоркой.

Я знаю, где она сделала три аборта и так же в курсе, что ни один из них не был от Авдеева.

Знаю, что она бухает. Возможно, не столько, сколько нужно для получения «плашки» алкоголички, но на фоне всех ее остальных «подвигов», это точно будет хорошим доводом в пользу того, почему она не может обеспечить моей дочери безопасность и защиту.

Остается последнее.

Формальность, но без нее у меня связаны руки.

Тест на отцовство, само собой.

А для этого мне нужно увидеться с дочерью. И сделать это, позвонив Марине со словами: «Привет, я воскрес и планирую забрать у тебя ребенка!» — вообще не вариант.

Поэтому, я решил действовать хитрее и выждать подходящий момент, когда она будет в максимально уязвимом положении. И нет, мне глубочайше насрать на то, что я поступаю не по джентльменски, потому что в тот день в гостинице вспороть мне глотку ей помешала чисто формальная случайность — дрогнувшая рука. Она ни хрена не была хорошей и правильной, когда отдала моего ребенка другому мужику, корчить добряка Шутова в ответ я не собираюсь ни в одном из возможных сценариев развития этой истории.

Пусть скажет спасибо, что в моем плане нет огромного иска о покушении на мои жизнь и здоровье.

К счастью, ждать, пока Марина наступит на свои любимые грабли, приходится не долго. Мои парни, которые отслеживают буквально каждый цифровой след ее покупок, сигнализируют в наш специальный чат, что со вчерашнего дня Рогожкина уже дважды наведывается в магазин с разным дорогим бухлишком. А еще делает доставку из ресторана. Вроде бы ничего такого, но есть еще одно — Авдеев вдруг «всплыл» в компании какой-то длинноногой тёлки. На фоне этого запой Марины не просто очевиден, а совершенно предсказуем. Она же так по нему ссытся, что я готов поспорить на свое залатанное сердце: если бы ей вдруг пришлось выбирать между Станиславой и этим хреном с горы, она, не задумываясь, пожертвовала бы дочерью ради своего драгоценного Авдеева.