Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя - Страница 2
- Предыдущая
- 2/116
- Следующая
Тупо, просто пиздец.
Но это было второй вещью, которая помогла мне удержаться на плаву.
Мысли о том, что я «ворую» кусочки ее жизни. И мысли о дочери.
Хотя, скоро появилась и третья, настолько разрушительная, что я наложил на нее табу: не доставать эту «ядерную бомбу» до момента, пока не станет ясно, насколько длинной, а главное — полноценной, станет моя жизнь.
Я захожу в квартиру, сразу настежь распахиваю окна.
Завариваю кофе — первый, сука, кофе за хуеву кучу времени.
Курить хочется страшно, но с этой херней я завязал окончательно.
Сажусь на диван.
Забрасываю ноги на кофейный столик и смакую первый терпкий глоток. Даже если бы это был дешевый кофе из автомата — я бы все равно кайфанул по полной, но специально для этого случая мне привезли какой-то редкий сорт. Вообще без горечи, хотя самую капельку я бы добавил. Но хуй с ним, сейчас это такой невероятный кайф, что я готов ловить «приход» от каждого глотка. Жаль, что их всего пять, но вставило так, что жопа просит приключений.
Но сначала — в душ.
Холодный колючий душ, чтобы пробрало до костей и завязало кишки.
И потом дать жару, почувствовать тепло каждым сантиметром кожи.
Смахиваю с зеркала толстый слой пара, провожу ладонью по щетинистой роже с запавшими щеками. Шрам на левой щеке давно затянулся и не болит, хотя обаяшку из меня точно не делает. Но я даже рад, что он есть — каждый раз, когда мне хотелось сдохнуть, шрам словно нарочно зудел и напоминал о том дне, когда я раздумал добровольно укладываться в могилу.
Беру бритву и аккуратно, парой движений, убираю щетину под ноль. Возможно, кому-то идет этот обязательный в наше время атрибут образа брутального самца, а меня это колючее чешущееся дерьмо на роже пиздец как раздражает.
Снова разглядываю рожу. Так значительно лучше, но сейчас я еще больше похож на жертву голодного эксперимента.
Самое время записаться в спортзал и вернуть себе десять (а лучше двадцать) килограмм мышц.
Обновить гардероб.
Купить новую квартиру в городе у моря (обязательно оформить через подставное лицо).
На все про все у меня шесть, максимум — девять месяцев.
— Привет, черти, — скалюсь своему отражению, — я вернулся.
Глава вторая: Данте
Настоящее
Когда-то, много лет назад, когда у меня в башке еще не было даже намека на мысли о далеком будущем, я думал о детях как о маленьких зверьках, которые могут появиться только от незащищенного секса. И с их появлением жизнь превращается в состоящий из памперсов, смесей и ночных криков кошмар. Если я тогда чего-то и боялся, то исключительно залета и телки, которая захочет поиметь на этом деньги.
Потом появилась Алина, и наши с ней отношения почти добрались до той черты, переход за которую превращал мысли о возможном совместном потомстве в что-то более-менее съедобное. Мы никогда не обсуждали детей, но иногда говорили о будущем и в шутку представляли себя в образе родителей. Это было смешно и анекдотично, и не имело ничего общего с реальностью. Но именно Алина стала тем маленьким импульсом, после которого я уже не думал об этих маленьких орущих существах как о паразитах, которым не место в моей веселой и свободной холостой жизни.
После того как Алина потеряла ребенка и возможность когда-либо стать матерью, я начал часто представлять, что могло бы быть, если бы я не ушел в загул, если бы она не пришла ко мне в квартиру, когда там была другая телка. И бесконечный поток других «если…», которые все равно уже ничего не могли изменить. Но самым хуевым было то, что некоторые из фантазий мне нравились.
Потом меня отпустило, и ситуация развернулась в противоположную сторону — я стал ненавидеть все, что так или иначе связано со стабильностью, гнездованием и продолжением рода. А свою «наставническую функцию» в некоторой степени реализовал, воспитывая и поднимая на ноги новую личность Валерии Гариной. Ну, типа, я оставил в этом мире след в виде этого идеального существа. Я решил, что лучше быть уже все равно не может, и на этом успокоился.
Смирился с реальностью.
Принял действительность как плату за все грехи.
А потом появилась Марина, и все мои планы на скорую и не очень «приятную» смерть пошли по пизде. Не из-за Марины, само собой — мне всегда было плевать на нее, если бы не та случайная встреча, я бы до гробовой доски ее не вспомнил. Но судьбе было по приколу сделать так, чтобы желание жить вернула мне не любимая женщина, не страсть к деньгам, не желание совершить прорыв в науке… а, блядь, бывшая проститутка, в животе которой оказался мой ребенок. Когда придет моя очередь сдохнуть и я отправлюсь на тот свет, то вне зависимости от того, встретит меня там Бог или Дьявол, мне есть что сказать этим ребятам по поводу их черного чувства юмора.
После того как я вышел из коматоза первой операции, первым делом сделал две вещи: взял Марину под колпак наблюдения моих парней и полностью переключился на разработку СЛИ-бота. Я, блядь, собирался стать отцом, и моих финансовые возможности должны были вырасти если не до небес, то значительно. Чтобы были пони-хуёни, домики для Барби и прочие побрякушки. На тот момент я уже запустил свои щупальца буквально в каждый аспект жизни Рогожкиной: знал, что она есть на завтрак, где покупает шмотки, как проводит время, когда ходит в туалет и хуллиарды прочей херни, которая интересовала меня в минимальной степени. Само собой, на тот момент я уже был в курсе, что она ждет девочку.
Мою дочь.
Даже сейчас, спустя столько времени, у меня ёбаный табун мурашек по коже, когда думаю об этом.
И особняком от всего этого — Лори.
Я понял, что мой залипон на ней конкретно вышел за рамки нормы (если такое вообще может быть «нормой»), когда первым, что я сделал, когда вышел из комы и смог шевелить руками — потянулся к телефону, чтобы посмотреть ее сторис. Подумал, и запретил себе это делать. Типа, решил быть сильнее своих слабостей. Раз уж с куревом смогу завязать, то и с попытками контролировать жизнь моей маленькой обезьянки — тем более. Но потом в итоге все равно сорвался, правда с железобетонным обещанием делать это дважды в день, по часам.
Сначала меня крепко ломало, потом стало немножко легче, а потом я просто переключил свои мозги и фокус внимания.
Успокоился.
Зарыл в себе чувства, потому что они мешали плести паутину, в центре которой была моя дочь и моя пока еще не поставленная на таймер «ядерная бомба».
Дело в том, что я заранее знал, еще когда валялся в отключке с окровавленной рожей в том номере в отеле, что добираться до дочери придется по головам, по костям и по трупам. Причем не факт, что фигурально.
С тех пор день за днем, месяц за месяцем я отрезал от себя все, что может меня тормозить: чувства, эмоции, эмпатию, сопереживание. Все, что даже в теории могло бы помещать мне дойти до цели или, что еще хуже, остановиться в шаге от победы. А проигрывать Марине в праве на своего ребенка, я не собирался. И мысленно поставил себе зарубку, что готов пойти ради этого на все. Буквально. Без белых перчаток и реверансов.
А Лори…
Она была олицетворением всего хорошего — или, скорее, нормального — что вообще могло во мне быть. Примерно капля на килограмм веса, чуть больше стопки — вот и весь «хороший» Шутов. Лори каким-то образом, даже на расстоянии, даже в далеко и совершенно отрезанной от меня другой жизни, все равно удавалось брать на поводок моих демонов. А без этих клыкастых ребят — ну какая серьезная драчка?
Тем более, с Авдеевым.
Нет, блядь, у ребят наверху или на «цокольном этаже» точно все ок с чувством юмора.
Моя квартира в городе у моря, наконец, закончена. По факту это две совмещенных квартиры в старинном доме почти в самом центре, и чтобы совершить такое надругательство над памятником архитектуры, пришлось совершить маленькую сделку с дьяволом. Хотя по факту это просто херня из-под коня на фоне разных других вещей, ради которых пришлось даже разучивать тонкости налоговых законодательств минимум еще десятка стран.
- Предыдущая
- 2/116
- Следующая