Крупа бывает разная (сборник) (СИ) - Дашкевич Виктор - Страница 2
- Предыдущая
- 2/47
- Следующая
— Так не били же еще. Зачем слушаться?
— А ты слушаешься, только когда тебя бьют?
— Нет, — на миг блеснули, отражая свет луны за окном, белые и нечеловечески длинные острые зубы, — когда бьют, тоже не слушаюсь.
Афанасий усмехнулся.
— Ух, хороший из тебя получится чертяка, помяни мое слово, — он поставил свечу на мойку. — Ну что же, самое время огласить тебе правила. Их у меня не много, не переломишься. Но слушаться заставлю до последней буковицы.
— А если не буду? Опять в колодки?
— А куда ты денешься? — удивился Афанасий. — Будешь, как миленький будешь. Ну, что делать, знаешь? — он выжидательно уставился на черта, но тот не шелохнулся.
— Давай, чертяка, — поторопил его Афанасий, — вставай на колени, руки за спину, башку в пол. Не важно, что ты там себе думаешь, черт должен хотя бы выглядеть покорным, когда слушает хозяина.
Чертяка только ухмыльнулся. Афанасий вздохнул. Вверх взметнулась тонкая струйка мельчайших брызг крови, и черт оказался перед ним на коленях. Вероятно, он сам не понял, что произошло, потому что смешно таращил глаза и даже приоткрыл рот. Афанасию всегда нравился этот эффект его силы. Кровь колдуна, как он сам называл свою способность, всегда действовала на чертей безотказно и производила неизгладимое впечатление.
— Рот закрой и слушай внимательно, — велел колдун, — по этим правилам ты будешь жить ближайшие… много лет.
Зачитав правила, Афанасий потрепал черта по макушке.
— Видишь, все не так и сложно. Станешь слушаться — буду хвалить и тешить, не станешь — не обессудь. Прежние хозяева тебе покажутся агнцами небесными. Можешь спрашивать, если чего не понял.
Черт, словно проверяя способность говорить, открыл рот, снова закрыл и только потом произнес:
— Как вы это сделали? Это не сила приказа.
— Узнаешь, когда мы с тобой сработаемся. И силу моего приказа тоже узнаешь, — заверил его Афанасий. — Правила понял?
— Понял, — ответил черт и спустя мгновение добавил, — хозяин.
— Вот и ладненько, — потер руки Афанасий, — ты бывший фамильяр, поэтому учить делать твою работу я тебя не буду. И отдавать дурацкие приказы, как то почистить мне сапоги или прибраться в покоях, тоже не собираюсь. Сам все знаешь и сделаешь. В доме должно быть чисто, горшок и помои вынесены, одежда и обувь, хозяйские, и твои, чертячьи портки, тоже должны быть в порядке.
— Здесь очень грязно, хозяин, — заметил черт, — не похоже, что вы придерживаетесь своих же правил.
— А это — не твоего ума дело, наведешь порядок — станет чисто, — пробурчал Афанасий и приказал: — Встать.
Придирчиво осмотрев вскочившего на ноги черта, он добавил:
— Ноги ровно, руки по швам, голову опусти.
Увидев желаемое, Афанасий удовлетворенно улыбнулся:
— Ну что же, уже лучше. Ладно чертяка, хоть темень зимой в Петербурге, а время еще не позднее, пойдем, отведу тебя кое-куда, похарчим.
На пороге кухмистерской черт остановился словно в нерешительности. Оно и понятно, вряд ли прежде он бывал в подобных заведениях.
— Заходи, не боись, — подбодрил его Афанасий, и черт сделал шаг внутрь. Они прошли через просторную главную залу, народу было много: трудовой люд ужинал после праведных трудов. И вошли в залу поменьше. К ним поспешила хозяйка, полная аккуратная вдовушка, с которой Афанасий был давно знаком.
— Афанасий Васильевич! — возопила она. — Да как же? Какими судьбами? Давненько вы, ваше благородие, к нам не захаживали.
— Вот, — сказал Афанасий, — теперь зашел, а это черт мой, Владимир, его привел столоваться.
— Владимир? — удивленно воззрилась на черта хозяйка. — А как же?.. — но глянув на лицо гостя, она осеклась.
Чертяка заметно робел: видимо, сильные запахи и непривычное место сбили его с толку.
— Сразу за месяц оплатить желаете? — засуетилась хозяйка.
— Конечно, как и раньше, — Афанасий полез в карман за кошелем и принялся отсчитывать монеты.
— Сию минуту сделаю расписочку, — хозяйка удалилась. А Афанасий обернулся к черту.
— Голову вниз. Не зыркай на людей, пугаются, — сказал он, — да и меня этим позоришь.
В этот раз черт послушался, и Афанасий удовлетворенно улыбнулся.
— Вот то-то же. А теперь слушай. Будешь бегать сюда дважды в день. Это лучшая кухмистерская, кормят тут прилично, дают много. Видел, сколько народу? Все потому, что хозяйка — баба честная. Но ты все равно следи. Если начнет обманывать — сразу мне докладывай. В общей зале тебе жрать нельзя, ты сюда сразу иди. Здесь тебе еды дадут, а потом отправляйся в чертячью залу. Правда, я за все эти годы ни одного черта в ней так и не видал. Не любят хозяева вашего брата в кухмистерских кормить. Помои да объедки подешевле, — он усмехнулся. — Вот там сиди и жри. А вообще погодь, пойдем-ка покажу. А то попрешься не туда, опять честной люд перепугаешь.
Он отвел черта в маленькую пустую комнату без окон. Четыре стены и дверь, никакой мебели. Комната не отапливалась, но в кухмистерской было тепло, и за счет остального здания в комнатке оказалось вполне терпимо.
— Вот ваша чертячья столовая. Тут и жри, — сказал Афанасий и отстегнул от кольца ключ, — как пожрешь, домой иди. А я в трактир схожу, мне в кухмистерских столоваться не по чину.
Афанасий забрал расписку, а черту выдали большую миску густого мясного варева. И колдун почувствовал слабую, но отчетливую радость. Чертяка заерзал, было видно, что он прилагает усилия, чтобы оставаться на месте.
— Можешь идти, — разрешил Афанасий, — жри медленно, как человек. Так лучше наешься. А как сожрешь, снова сюда приходи, еще кое-что получишь, — он подмигнул черту, и тот исчез. — Будет ведь добавка? — спросил он у хозяйки.
— Конечно, пирожки сегодня с капустой. Побольше вашему Владимиру отсыплю, уж больно он задохлик, — рассмеялась та.
В трактире Афанасий не удержался, и все-таки принял маленько на грудь. А что, день был тяжелый и хлопотный, а назавтра праздник и выходной, можно было и расслабиться. И теперь, на темной лестнице он, чертыхаясь, скреб ключом по дверному замку, не в силах попасть в скважину.
Внезапно послышался щелчок, и дверь распахнулась. На пороге стоял черт, в его руках приветливо мерцали свечи в трехрогом подсвечнике. Черт несколько мгновений разглядывал хозяина и только потом сделал шаг назад и слегка склонил голову. Что же, уже достижение. Конечно, черт вел себя совершенно непотребно. И Афанасий знал, что чертяке прекрасно известно, как надлежит держаться с хозяином. Но наказывать за дерзость колдун не спешил. Ежели сразу проявлять чрезмерную строгость, это лишь породит в изворотливых чертячьих мозгах новые каверзы. Так преданного черта не воспитать. Владимир дерзит намеренно, ждет, не впадет ли хозяин в ярость. Но при этом не слишком бесстыден, будто еще не решил, станет слушаться или начнет пакостить, как канцеляристу Якову, изображая дурачка.
Афанасий прошел в переднюю, уселся на сундук и в упор посмотрел на черта. Что он сделает? Попытается смыться? Так и будет стоять и глазеть? Или все-таки выполнит свои обязанности? Настроение у колдуна было самое благодушное, поэтому он улыбнулся и спросил:
— Что, чертяка, задумался? Не знаешь, что делать? Давай подскажу.
— Знаю, но не хочу, — не пряча взгляда, ответил черт.
— А чего ж не хочешь? Раздевать и одевать хозяина — это ж ваше первейшее чертячье дело.
Черт молчал, видимо, не желая отвечать. Впрочем, его отвращение к людскому роду понять было несложно. Судя по докладным бумагам, на государевой службе воспитывали его старательно и со всей ответственностью. Но воспитать так и не сумели.
— Эх, и что же с тобой делать, чертяка… — напоказ задумался Афанасий, — и наказать ведь нельзя…
— Почему это? — судя по всему, черта этот вопрос весьма заинтересовал.
— Ну как же тебя накажешь? Ты же как дитя малое, неразумное, порядку не знаешь и делать ничего не обучен. Совсем неумеха.
- Предыдущая
- 2/47
- Следующая