Император Пограничья 2 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 25

Он боролся изо всех сил. Применял очищающие составы из Чернотрав, наносил защитные руны, сдерживающие распространение порчи, но она только усиливалась. Голод Бездушного начал влиять на его разум, требуя новых жертв.

В момент ясности сознания, Аркадий отсек свою руку ритуальным алхимическим ножом — правую, на которой трансформация зашла дальше всего. Но было поздно — заражение проникло в его кровоток и энергетические меридианы.

— Где же она теперь? — пробормотал маг, глядя на культю, перевязанную пропитанной алхимическими составами тканью.

После ампутации он тщательно исследовал отсечённую конечность, которая продолжала проявлять признаки активности даже без соединения с телом. Он пригвоздил её к дереву возле хижины специальными алхимическими кольями, намереваясь изучать изменения в тканях. Увы, несколько дней назад рука исчезла. Аркадий не мог понять, как это произошло — защитные руны должны были отпугивать и животных, и людей.

— Возможно, другие Бездушные, — размышлял он вслух, перебирая потемневшими от трансформации пальцами записи своих экспериментов. — Или всё же какой-то зверь?..

Внезапно его внимание привлёк тихий звук из клетки — девочка проснулась и тихо всхлипывала, прижимаясь к прутьям. Аркадий почувствовал, как внутри него что-то шевельнулось — не щупальца на груди, а нечто глубже, в той части, которая все ещё оставалась человеческой. Жалость? Сострадание? Эти чувства казались все более далёкими, словно воспоминания из чужой жизни.

Их тут же вытеснил нечеловеческий голод, тёмная пульсация в висках, требующая новой энергии. Аркадий приблизился к клетке, и девочка в ужасе отпрянула к дальней стене.

— Не бойся, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал по-человечески. — Скоро все закончится.

Аркадий отвернулся от всхлипывающей девочки и подошёл к столу, где развернул карту местности. Красными точками на ней были отмечены ближайшие деревни.

— Эксперименты с одиночными субъектами неэффективны, — пробормотал он, водя пальцем по карте. — Нужен масштаб. Энергетический потенциал целой деревни… одним ритуалом я поглощу их всех, и этой силы должно хватить, чтобы обратить трансформацию.

Он бросил короткий взгляд на клетку с девочкой.

— А ты… — щупальца на его груди беспокойно зашевелились, — ты станешь моим последним шансом, если деревня не поможет. Неиспорченная детская душа. Чистая энергия. Особый ингредиент, который я приберегу напоследок.

Он начал методично готовить инструменты для ритуала массового поглощения. Для этого правда, придётся сделать изрядный крюк, чтобы отыскать пару недостающих Чернотрав, но это чепуха. В его сознании человеческая часть ещё пыталась протестовать, но голос разума становился все тише под напором голода, который теперь правил его существом.

— Науке нужны жертвы, — пробормотал гибрид, смешивая в ступке порошок из Тенелиста с собственной почерневшей кровью. — А цена познания всегда высока.

За стенами хижины начинался новый день, но для Аркадия Верлина, Химеры поневоле, тьма только сгущалась.

Мы аккуратно окружили хижину, распределившись по периметру. Лес вокруг стоял неестественно тихий — ни пения птиц, ни шелеста ветвей. Словно сама природа пыталась отстраниться от происходящего здесь. Я вглядывался в странные символы, вырезанные на коре деревьев — защитные руны, которые поставил Химера, чтобы скрыть своё логово от посторонних глаз и отвадить от этих мест Бездушных. Неплохая работа, но любую магию можно обойти, если знать как. Слабое же место подобных рун в том, что их нужно постоянно подпитывать своей собственной энергией. И если для Подмастерья этот расход не так уж критичен, то для Ученика весьма и весьма.

— Борис, Федот, со мной, — тихо скомандовал я. — Остальным держать периметр. Если появится Химера, не пытайтесь брать его живым. Стреляйте на поражение.

Мои спутники кивнули, проверяя ружья.

— Держите дистанцию, — напомнил я. — Маг опасен в ближнем бою.

Я сосредоточился, готовя два заклинания — Каменный клинок для атаки и защитный барьер. Энергия покалывала кончики пальцев, но я держал её под контролем, не активируя до момента необходимости. Ещё не хватало, чтобы Химера засёк нас по магическому фону.

Мы двигались к хижине, ступая осторожно, избегая сухих веток. Изба была неприметной — потемневшие от времени брёвна, покрытые снегом, и никаких окон. В отличие от большинства лесных жилищ, здесь не было хозяйственных построек или огорода — лишь голые стены среди деревьев.

Я жестом указал на дверь. Борис и Федот заняли позиции по обе стороны, а я приготовился к атаке. На счёт три мы ворвались внутрь, готовые встретить любое сопротивление. Но внутри…

Никого.

Вместо этого мы увидели просторную комнату, заставленную странными алхимическими приборами. Колбы, реторты, перегонные кубы, какие-то непонятные инструменты. Везде свитки, записи, засушенные растения, банки с мутной жидкостью. А посреди всего этого — четыре не такие уж большие металлические клетки

В двух из них с трудом, скрючившись помещались люди. В одной — женщина, судя по всему, без сознания. Её бледное лицо с заострившимися чертами говорило о сильном истощении. Во второй — маленькая девочка лет семи, худенькая, с растрёпанными светлыми волосами и огромными от страха глазами. Увидев нас, она сначала отпрянула к дальней стенке клетки, но потом, поняв, что мы не похожи на её пленителя, закричала:

— Помогите! Дядечка, пожалуйста, помогите!

— Борис, освободи их, — сказал я, продолжая осматривать помещение на предмет ловушек. — Федот, проверь, нет ли скрытых лазов или тайников.

Борис аккуратно вскрыл первую клетку и перешёл ко второй, пока я осторожно приблизился к девочке, которая всё ещё прижималась к стенке, глядя на меня широко открытыми глазами.

На секунду она напомнила мне мою Астрид в юности. Те же испуганные глаза, когда ей снились кошмары, и она прибегала ко мне среди ночи. Сердце сжалось от внезапной боли — воспоминания о дочери, оставшейся в другом мире, другом времени, нахлынули неожиданной волной.

Маленькая ладонь в моей руке, доверчивый взгляд, вера в то, что отец способен защитить от любой беды… Глубоко внутри поднялась жгучая ярость — не холодная, расчётливая злость воина, а чистый, почти первобытный гнев родителя. Химера заплатит за каждую слезинку этого ребёнка.

— Не бойся, малышка, — произнёс я самым мягким тоном, на который был способен. — Мы пришли помочь. Как тебя зовут?

— Маша, — едва слышно ответила она.

— Маша, хорошее имя, — я улыбнулся, опускаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ней. — А меня зовут Прохор. Я воевода. Знаешь, кто такой воевода?

Девочка слабо покачала головой.

— Это тот, кто защищает людей от опасностей, — объяснил я. — И мы пришли защитить тебя и твою маму.

К этому моменту Борис уже освободил женщину и, проверив пульс, кивнул мне — жива. Аккуратным взмахом срезав замок, я распахнул клетку и девочка несмело шагнула ко мне.

— А плохой дядя больше не придёт? — спросила она, оглядываясь по сторонам.

— Нет, малышка, — я мягко положил руку ей на плечо. — Не придёт. Скажи, а куда он ушёл? Ты не слышала, что он говорил?

Маша нахмурилась, вспоминая.

— Он говорил странные слова и всё время злился. Потом что-то про деревню… и про ри… ри…

— Ритуал? — подсказал я.

— Да, это слово! — кивнула девочка. — Он собирал много вещей в мешок и злился-злился. И всё время разговаривал сам с собой. Или с кем-то, кого звал Катериной, но её тут не было.

Я переглянулся с Борисом. Судя по всему, Химера окончательно утратил связь с реальностью.

— А куда он пошёл, ты видела? — спросил я, продолжая говорить мягко и спокойно.

— Туда, — девочка указала рукой на дверь — Он всё время смотрел на карту и тыкал пальцем вот так, — она сделала круговое движение, — и говорил, что там много… много…

— Много людей? — предположил я.

Маша кивнула.