Император Пограничья 2 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 24

Я подошёл ближе и присвистнул от удивления. Перед нами раскинулся Костедрев, названный так, потому что его ствол, напоминал белоснежное сплетение человеческих костей, с невероятно твёрдой древесиной.

Такой материал ценился оружейниками на вес золота — из него получались непробиваемые щиты и несгибаемые рукояти для оружия. А ещё с помощью этого Реликта, как ни странно, можно сделать потрясающую броню, которая в прочности превзойдёт любой обычный металл. Правда, процесс создания такого доспеха весьма непрост.

Обычные топоры Костедрев не возьмут, а вот Сумеречная сталь вполне. Пара могучих ударов, и дерево завалилось на бок. Потащим его с собой.

— Прохор! — окликнул меня Федот, указывая на кустарник у стены погреба. — Это то, что я думаю?

Я присмотрелся к белёсым стеблям с чёрными шипами, вокруг которых рос необычный кустарник.

— Костяница, — подтвердил я. — Не трогай голыми руками — шипы ядовиты.

Несколько веток имели плоды, сохранившиеся даже в зимнюю стужу. Жидкость внутри них укрепляла кости, делая их практически несокрушимыми, но требовала правильно приготовленого зелья.

Надев перчатки потолще, я аккуратно выкопал куст из земли, чтобы пересадить его к нам в Угрюмиху.

Магическая урожайность этого места наводила на определённые мысли. Концентрация Реликтов обычно означала длительное присутствие сильных Бездушных. Видимо в этом амбаре и проживали Стриги…

Внезапно из восточной части деревни раздался крик:

— Воевода! Сюда, быстрее!

Я поспешил на зов, держа оружие наготове. Борис и его группа стояли у входа в полуразрушенную баню, напряжённо сжимая алебарды.

— Что у вас? — спросил я, подходя ближе.

— Там… Что-то странное, — Борис выглядел бледнее обычного. — Никогда такого не видел.

Внутри здания на полу лежали два Бездушных, или, точнее, то, что от них осталось. Тела разрезанные с почти хирургической точностью — вскрытые грудные клетки, извлечённые органы, аккуратно разложенные рядом. На стенах виднелись странные символы, начертанные чёрной жидкостью.

Мне встречалось подобное и раньше, в своём прежнем мире.

По телу пробежала искра предвкушения. Мы на правильном пути. Он рядом…

— Это работа Химеры, — произнёс я, осматривая срезы. — Он проводит эксперименты, пытается что-то найти или создать. Возможно, лекарство, которого не существует.

— Уходим? — спросил один из охотников, нервно поглядывая на изуродованные тела.

— Идём по следу, — возразил я. — Если упустим его сейчас — завтра он придёт за новыми жертвами.

«Его энергия всё ещё здесь, — подтвердил Скальд, взъерошив перья. — Гнилая, искажённая. Ощущаю след, уходящий за пределы деревни, в лес».

Евсей нервно оглядел мою дружину:

— Братцы, надо его найти. Обязательно надо! Вы же слышали, он нашу Аньку украл с дочкой её. А если завтра в вашу деревню пойдёт⁈

Остальные бойцы загудели, крепче стискивая оружие.

Я призвал к тишине и кратко объяснил ситуацию:

— Мы имеем дело с противником куда опаснее обычных Бездушных. Судя по следам, он был здесь недавно. Запомните, Химера сочетает интеллект человека с силой и голодом твари. Поэтому вам всем нужно утроить бдительность и молниеносно выполнять приказы. Скажу закапываться, и я хочу услышать треск лопат о землю, а не вопросы.

— Понятно, воевода.

— Кончать его надо!

— Отрежем башку и дело с концом!

Мы покинули деревню, следуя за Скальдом, который периодически взлетал, отслеживая энергетический след. Лес становился гуще, настоящая чащоба.

«Вижу!» — через полчаса раздался в моей голове возбуждённый голос фамильяра.

Я остановил отряд и соединил своё зрение с птицей. Сквозь его глаза я увидел небольшую хижину, почти полностью скрытую среди деревьев. Ветви и мох были искусно переплетены, маскируя строение, но от взгляда с воздуха это не спасало. Вокруг хижины виднелись, как защитные руны, так и странные символы, вырезанные прямо в коре деревьев.

Попался!

Склянка разбилась о стену, разбрызгивая темно-бурое содержимое по выцветшим страницам, приколотым к древесине. Аркадий Верлин с трудом сдерживал рвущийся наружу крик, который застрял где-то между человеческим отчаянием и нечеловеческой яростью.

Эксперимент с молодой женщиной снова не принёс результатов. Жизненная сила, которую он высосал из неё, дала лишь временное облегчение — щупальца на груди перестали пульсировать болью на несколько часов, но затем зуд и жжение вернулись с новой силой.

— Ничего! Опять ничего! — он ударил кулаком по лабораторному столу, заставив колбы и инструменты подпрыгнуть. — Почему, Катерина? ПОЧЕМУ⁈

Тусклый свет единственной масляной лампы выхватывал из полумрака хижины контуры странных приборов, алхимические символы на стенах и клетку, где, свернувшись калачиком, спала маленькая девочка — дочь Анны. Её мать лежала на соседнем столе — бледная, осунувшаяся, но все ещё живая.

Аркадий не высосал её полностью, потому что хотел проверить, может ли направленное поглощение жизненной силы без забирания души в комбинации с определённым отваром из Чернотрав стать ключом к решению его проблемы.

Он подошёл к мутному зеркалу и уставился на своё отражение. Когда-то привлекательное лицо академического мага исказилось, приобретя пугающие черты. Глаза, прежде зелёные и яркие, теперь оказались подёрнуты чёрной пеленой. Уже два…[1] Кожа стала бумажно-белой, а на шее и груди проступали тёмные вены, извивающиеся подобно корням старого дерева. Но самым ужасным были щупальца — тонкие, похожие на червей отростки, пробившиеся из-под кожи на груди и плечах, постоянно шевелящиеся, будто живущие своей отдельной жизнью.

Он помнил, каким был раньше. Подающим надежды алхимиком Муромской академии, специализировавшимся на изучении Реликтов и их взаимодействии с жизненной энергией. Его исследования могли произвести революцию в понимании природы магической силы. Однако закостенелое в своей тупости академическое сообщество оказалось слишком консервативным, слишком боязливым.

— Недоумки! — прошептал Аркадий, медленно опускаясь на скрипучий стул. — «Неэтичные эксперименты», — издевательски передразнил он невидимого собеседника. — Будто этика важнее познания!

После скандала с обвинением в краже редких образцов и проведении запрещённых опытов, его научная карьера пошла под откос. Формально дело замяли благодаря вмешательству его покровителя — таинственного мецената, интересовавшегося исследованиями Аркадия, но двери в академическое сообщество для него закрылись навсегда.

Он выбрал эти места не случайно. Пограничье между княжествами, богатое Реликтами и насёленное Бездушными — идеальная лаборатория под открытым небом. Здесь, в лесной глуши, никто не мог помешать его работе. Он построил хижину рядом с заброшенной деревней Березники, когда-то вырезанной Бездушными, окружил её защитными рунами и продолжил исследования в полной изоляции.

Полгода все шло по плану: он собирал образцы, ловил Трухляков для экспериментов, изучал свойства местных Реликтов. Его записи пополнялись новыми открытиями, которые академия с радостью приняла бы… если бы не их методы получения.

А потом случилась катастрофа. Он помнил тот день в мельчайших деталях. Аркадий разработал новую методику извлечения чистой Эссенции из живого Бездушного, что теоретически должно было дать несравнимо больший выход энергии, чем посмертное извлечение кристаллов. Пойманная Стрига — некогда бывшая вожаком волчьей стаи Трухляков — билась в удерживающих оковах, пока он аккуратно выводил на её шкуре руну алхимическим ножом

— Одна маленькая оплошность… — пробормотал Аркадий, машинально потирая грудь, где под рубашкой извивались щупальца.

Ограждающий контур оказался нарушен, и Стрига начала поглощать его жизненную силу и душу. Находясь на грани смерти, Аркадий сумел убить монстра, но было поздно — он потерял часть себя и сам стал гибридом Человека и Бездушного. Его тело начало процесс трансформации, медленный, но неумолимый.