Спокойный Ваня (СИ) - Кожевников Павел Андреевич - Страница 7

Сел на лежанке, положив скованные руки на колени, и попробовал представить что-нибудь хорошее. Первой на ум пришла еда. А ведь я не ел чёрт-те сколько времени. Пришла следующая мысль. Проплывшие перед внутренним взглядом шашлыки и пельмени вызвали вполне обычное слюноотделение. Сглотнув, я решил перенести внимание на другое. Женщины! Один из самых мощных инстинктов. Реакция тоже последовала и примерно такая, как ожидалось. Штаны напряглись в районе паха. Оп-па! А я, оказывается, одет!

Переключился на осмотр одежды. Новенькая форма. Военного образца, так как в чёрно-белом зрении ясно угадывались камуфляжные разводы на ней.

На ногах носки. Наклонился вперёд. Сапоги стояли возле лежанки. Похожи на кирзачи, хотя для меня это не принципиально. Я и раньше к одежде относился равнодушно. Тепло и не жмёт, а большего не требуется.

Желудок своей трелью прервал мои размышления. Точнее, переключил их на конструктивное русло. Пол в камере с виду был чистым, поэтому я не стал возиться с сапогами, а прямо в носках прошёл до двери и стукнул в неё пару раз. Массивное, с большими заклёпками, полотно двери глухо бумкнуло от моих ударов. Из-за двери не донеслось ни звука в ответ. Выждав минуту, постучал ещё. На этот раз приложил усилие побольше, но тоже без особого результата. Даже ругающийся надзиратель не изволил явиться.

Окошко для раздачи еды, расположенное по центру, закрывалось заслонкой, которая явно была тоньше, чем сама дверь. Именно её я выбрал в качестве следующего объекта для нарушения тишины.

Захотелось проверить свои неожиданно появившиеся возможности. Ну и наследие фильмов про восточные единоборства сыграло свою роль. Положив на заслонку ладони, я представил, как энергия из меня бьёт через руки по преграде. И толкнул заслонку. Грохота вышло явно больше, чем от простых ударов. Заслонка, как пробка из бутылки шампанского выстрелила в дверь противоположной камеры, оставив на той глубокую вмятину. Грохот разнёсся по освещённому коридору.

Что интересно, меня не ослепило резким переходом от тьмы к свету. Эту подстройку зрение выполнило мгновенно. Мне всё больше и больше нравились способности доставшегося мне тела.

На этот раз ждать пришлось недолго. Завыла сирена. Топот ног послышался в дальнем конце коридора.

— Это не я! — Произнёс я вслух. — Оно само. — Добавил уже громче прямо в окошко двери.

Ухмыльнувшись, быстро вернулся на лежанку. Только ложиться не стал. Сидел и смотрел на мелькание теней в окошке. Появляться в самом окне никто не спешил, и задавать глупых вопросов тоже. А вот с последним выводом я, оказывается, поспешил, так как из-за двери донеслось:

— Дураков, ответь!

Странное построение фразы, конечно. Ещё и обзываются, поэтому я промолчал.

— Отзовись или кидаю гранату! — В камере зажёгся свет.

— В жопу её себе засунь. А дураков здесь нет. — Прокричал я в ответ.

— Ты зачем дверь сломал?

— Не ломал я ничего. Проснулся от грохота, а тут ты обзываешься нехорошими словами. Может, ты и сломал?

В окошке показался охранник в каске, но не просто так. Вначале отверстие закрыл щит, вроде полицейского с прозрачным окном из пуленепробиваемого стекла, а уже в нём появился охранник.

— Что здесь произошло? — Строго спросил он, но из-за многократного перекрытия защитными средствами слышно было очень плохо. Рыхловатое лицо охранника указывало, что он находится не в лучшей физической форме. Каску, наверное, самого большого размера выбрал, иначе щёки не поместились бы за прозрачное забрало.

— Для тупых ничего повторять не буду. — Одними губами ответил я. Естественно, меня не поняли.

— Говори громче! Тебя не слышно! — Прокричал охранник.

Вместо ответа я изобразил, что стучу себя кулаком по голове, заодно продемонстрировав наручники на запястьях. Видимо, последнее обстоятельство немного успокоило охранника, так как он убрал щит в сторону и, подняв прозрачный щиток на шлеме, уже нормально спросил:

— Что здесь произошло?

— Не знаю. Ваша тюрьма, вы и разбирайтесь. Только пожрать мне дайте. И попить. — Я сделал паузу, а потом добавил. — Для начала.

— Дураков, завтрак в 9−00. И это не тюрьма, а следственный изолятор.

— Так я вдобавок под следствием? Адвоката пригласи. Но сначала пожрать. — Гнул я свою линию.

— Я кому сказал: жди. Тебе с утра за порчу имущества и нарушение порядка отвечать придётся. — Устало ответил стражник. Экспресс-одевание и бег по коридору потребовали от него непривычно много сил.

— Долго ждать?

— Ночь только началась. Часов семь точно. — Стражник отошёл от окошка и, повысив голос, добавил. — Обувайся и вставай лицом к стене. Руки и ноги расставить максимально широко.

— Ну и как я это сделаю в наручниках? — Задал я встречный вопрос.

— Да чтоб тебя. — Ругнулся охранник.

И свет погас. Совсем.

— Ну, что тут у вас? — Спросил помощник военного прокурора.

Он был высоким, гладковыбритым мужчиной средних лет. Несмотря на неожиданный вызов, прекрасно выглядел внешне, чего не скажешь о его внутреннем состоянии. Занимаемая должность и её статус заставляли помощника прокурора держать себя в руках, а не срывать раздражение на нижестоящих по служебной лестнице.

— Новый подследственный пришёл в себя и сразу начал устраивать беспорядки, Ваше Благородие. — Отрапортовал дежурный по караулу. — Пришлось воздействовать на него через смирительный ошейник.

— Какой новый? Не припомню никого нового. Кто занимается его делом?

— Так, вы и занимаетесь, Ваше Благородие. Это тот самый, которого «двуфка» привезла. — Разулыбался дежурный. — Он только сейчас в сознание пришёл.

— Эти ваши сокращения и клички… — Поморщился прокурорский. — Нельзя по-человечески, что ли, сказать?

— Так, их двое на лодке плавает. У той бортовой номер — двойка. Оба имеют имя на «Ф», вот и прилипло к ним сразу. — Оправдываясь, развёл руками дежурный. — А дело его вы ведёте, Ваше Благородие.

— Бог с ними. — Махнул рукой мужчина. — Не помню я этого дела. Давай подробности. Что там произошло?

— Неудивительно, что не помните, Ваше Благородие, это неделю назад было. Подследственный пошёл добровольцем в армию. Подписал все бумаги, а потом передумал и напал на госслужащих. Филе все яйца всмятку сделал, а Федя его магией вырубил. К нам они его без сознания привезли и сдали со всеми документами. Так как он был без сознания, вы дело отложили.

— Припоминаю… — Наморщил лоб помощник прокурора и удивлённо повернулся к дежурному. — Ты хочешь сказать, что он неделю в себя не приходил?

— Так точно, Ваше Благородие. Лежал себе тихонько в камере, а сегодня очнулся и сразу буянить. Хорошо, что ему смирительный ошейник догадались надеть. Он же голыми руками, кормушку выломал. Да так, что противоположную дверь помяло.

— Может он маг?

— Нет. Точно — нет! Ваше Благородие. По-всякому его проверяли. Нет у него дара, силой управлять.

— Интересно, интересно. — Оживился немного помощник прокурора. — И где он сейчас?

— В другую камеру перенесли. Он опять в отключке. В себя не приходит. — Виновато произнёс дежурный.

— Смиряющий ошейник не лишает сознания. Насколько мне известно. — Заметил прокурорский. — Чем вы его приголубили?

— Истинный крест — ничем. Зашли в камеру, а он опять в отключке.

— Тогда какого… меня среди ночи выдернули? — Повысил голос помощник прокурора.

— Думали, придёт в себя до вашего приезда, а он… Вот… — Сконфуженно произнёс дежурный. Ситуация и впрямь получилась неприятная.

— Значит так. Ошейник снять, раз он такой нежный. Одеть антимагические кандалы и приковать к стене. — Начал отдавать распоряжения помощник прокурора. — Звукоизоляцию с камеры снять. Поставить на контроль любые его движения. Как очнётся, сразу вызвать меня. Всё понятно? — Холодно закончил он.

— Будет исполнено, Ваше Благородие! — Отчеканил дежурный. — Только…

— Никаких «только». Следите. Нечего на посту спать. — Прежде чем выйти из комнаты, помощник прокурора обернулся. — Если до вечера завтрашнего дня подследственный не проснётся, вызовите к нему врача. Не нравится мне, что он каждый раз после магического воздействия отключается. Что-то в этом есть ненормальное.