Эволюционер из трущоб. Том 7 (СИ) - Панарин Антон - Страница 39

С придыханием я положил руку на гладкую поверхность молота. Прохладный металл приятно скользил под пальцами. Молот блестел, словно специально для меня его отполировали. А золотой отлив стал ещё насыщеннее.

Старики правы, с таким оружием я привлеку внимание всех на свете. Но что поделать? Это издержки производства. Не могу ведь я из-за завистников отказаться от своей волшебной палочки? Взявшись за рукоять обеими руками, я поднял молот над головой… и чертовски удивился.

— Это как? — спросил я, уставившись на Семёныча.

— А я откуда знаю? Ты приволок руду. Вот такая вот она. Лёгкая, как хрен пойми что, но прочная, сука. Прочнее тех зубов, что ты приносил. Петрович, а ну-ка покежь руки, — попросил Семёныч, и Петрович тут же продемонстрировал ладони, покрытые кровавыми мозолями. — Что б эту красоту навести, пришлось напильником поработать. — Семёныч кивнул гривой в сторону десятка испорченных напильников, лежащих в мусорке.

— Я компенсирую, — прошептал я, пытаясь понять, стоит огорчаться или нет.

Молот фактически ничего не весил. Огромная железяка, которая должна быть не меньше двадцати килограммов, хорошо, если весила три кило. Да и то, основной вес сосредоточился в навершии. Признаюсь честно, это озадачивало… Молот тем и хорош, что он тяжелый. Таким можно и броню проломить, и любой клинок раскрошить. Благо, силы у меня сейчас предостаточно, чтобы молотком орудовать. А тут такое…

— Чё скуксился? — спросил Петрович, подойдя ближе. — Лупани по вон той железяке, да сделай выводы, нравится наша работа или нет. — Он указал на проржавевшую стальную кирасу, лежащую на наковальне. — Ты на рыжину не смотри. Сталюга там лютая. Я тебе отвечаю.

Спорить я не стал. Подошел к наковальне, взял молот в правую руку, замахнулся и ударил вполсилы. Приятное ощущение. Молот обрушился на кирасу и ожидаемо пробил её шипом насквозь. Стальная броня вогнулась внутрь так, словно была сделана из тонкой жести.

— Лютая сталюга, говоришь? — нахмурился я, повернувшись к Петровичу.

— Ага. Она самая. На вот, обычной кувалдой лупани. Почувствуй разницу. — Петрович протянул мне кузнечный молот.

Вот он уже весил, как положено. Килограммов пятнадцать — точно. Взяв его двумя руками, я размахнулся и опустил его на кирасу. Искры полетели во все стороны и… И всё. Кираса не согнулась, просто на стали появилась пара царапин.

— Бред какой-то… — прошептал я.

— Ага. Я тоже так подумал. А потом к Шульману заглянули. У него весы грузовые имеются. Короче, Семёныч уронил обычную кувалду на них. Весы, как положено, показали полтора килограмма. А потом уронил твою дуру; и знаешь, чего они показали? — прищурившись, спросил Петрович и выпустил облако дыма.

— Два килограмма? — предположил я.

— Хрена с два. Шестьдесят не хотел?

— Петрович, я тебя на нормальную работу определил, не зарывайся. Я ведь и в рыло могу дать, — предупредил я, почувствовав, что старик начал переходить черту.

— Константиныч, да он сдуру ляпнул. Не обращай внимания, — вступился за подмастерье Семёныч.

— Да не, я ж со всем уважением, — примирительно сказал Петрович и протянул мне мой новый молот.

— Если с уважением, то ладно, — улыбнулся я, принимая оружие.

— Не знаю, где ты Михал Константиныч нашел эту руду, но ежели будет ещё, забирай всё без остатку. Чертовски занятный материал, — вставил свои пять копеек Семёныч. — Мы, кстати, завтра будем ружьё делать. Как там его окрестили? Оторва? Хе-хе. Так вот, нам бы Слёзок пару штук. А ежели побольше дадите, то мы и испытание проведём.

Я тут же достал из кармана и высыпал на стол два десятка белых жемчужин.

— Смотрите, чтобы пальцы не оторвало.

— Да мы чё, дураки, что ли — из рук палить? Ружжо к палке привязал, верёвочку к спусковому крючку, отошел на почтительное расстояние и дёрнул. Вот и вся любовь. Я технику безопасности не люблю, но с головой всё-таки дружу, — заулыбался Семёныч и ткнул пальцем в потолок.

Разговор прервала зашипевшая рация, лежащая в кармане.

«Ш-ш-ш. Барбоскин вызывает Михаила Константиновича. Михаил Константинович, на связь».

Я нажал тангенту рации.

— Слушаю вас, Тимофей Евстафьевич.

«Ш-ш-ш. Михаил Константинович, могли бы вы подойти в администрацию? Есть разговор».

— Через десять минут буду, — сказал я и отрубил рацию, посмотрев на стариков. — Господа, отличная работа. Семёныч, можешь себе и собутыльнику, то есть Петровичу выписать внеочередную премию, которой хватит на попойку до утра, а потом и на утренний опохмел. Но не больше.

— Вот эт я понимаю! Потрудился — отдохни, как говорится! — радостно выпалил Семёныч. — Заодно отметим его первый рабочий день на новом месте.

— Отметьте, отметьте. Главное, вусмерть не напивайтесь. Завтра вам ещё ружжо делать, — передразнил я Семёныча.

— Михаил Константинович. Мы что, похожи на алкашей? — оскорбленно спросил Петрович.

— На алкашей нет, но на бывалых забулдыг — очень даже, — пошутил я, и все дружно заржали.

— Ха-ха! Ну ладно вам. Мы по чуть-чуть и на боковую, — расхохотался Петрович и бросил окурок в кузнечный горн.

— Отдыхайте, — улыбнулся я и, уходя, хлопнул по плечу сначала Петровича, а потом и Семёныча.

Выйдя на мороз, я всю дорогу размахивал молотом, поражаясь тому, насколько он лёгкий. Интересно, почему во время удара его масса увеличивается? Кстати! Совсем забыл кое-что проверить. Я подбросил молот вверх, а после потянулся к мане. Над головой материализовалась ледяная стрела и со свистом рванула к молоту, едва заметному в темноте.

Дзынь! И ледышка исчезла, разлетевшись на куски. При этом она не оказала на молот совершенно никакого воздействия. Даже не изменила его траекторию падения. Как будто заклинание ледяной стрелы просто развеяли. Шикарно! Всё-таки антимагические свойства металл сохранил.

А если так? Я подошел к сугробу, вытащил из него молот, после чего сплёл новую ледяную стрелу и запустил её в сторону минного поля.

— Обалдеть. Да ты просто находка, — с придыханием сказал я, улыбаясь во весь рот.

Молот способен рассеивать направленные на него заклинания, при этом он совершенно не мешает колдовать его носителю. Телесные усиления, атакующая, защитная магия. Всё это я по-прежнему могу использовать. А если… Нет, не «если». Попытался наложить на молот пламенный покров; ожидаемо — заклинание не сработало.

Но даже так, молот вышел восхитительным. Не терпится опробовать его в деле. Правда, нашелся и ещё один недостаток. Попробовал отправить его в хранилище, но ничего не вышло. Ладно. Придётся таскать его всегда с собой. Эх, будет обидно потерять такой молоток. Надо подумать, как обезопасить своё орудие труда. Может, обмотку на рукоять из кожи сделаю, а на неё уже нанесу руну или чехол какой?

Радуясь новой игрушке, я добрался до управы, у входа в которую меня ждал Барбоскин. На кустистых бровях и чёрной бороде лежали снежинки, суровый взгляд направлен мне прямо в глаза, а басовитый голос тут же отрапортовал:

— Михаил Константинович, старый кристалл исчерпал свои ресурсы. Установили добытый вами. Если верить словам Фрола, то заряда хватит на семь, максимум восемь дней. Нужно готовиться к новой вылазке. Я мог бы со своими людьми… — начал было Барбоскин, но я его прервал.

— Тимофей Евстафьевич, мы это уже обсуждали. Вы останетесь охранять Ленск. Рейды в разломы оставьте мне и моим друзьям. Всё, что нам нужно, это найти новый низкоуровневый разлом подальше от Кунгура.

— Почему подальше? В Кунгуре, насколько мне известно из показаний пленников, находится по меньшей мере четыре разлома.

— Осталось четыре. Верно. Но было пять. Мы зачистили самый удалённый разлом, рядом с которым практически не было тварей. А вот остальная округа просто кишит различной живностью. Поэтому я и собираюсь найти другое, менее населённое место, так сказать, — пояснил я.

— Менее населённое… — задумчиво пробормотал Барбоскин и, спохватившись, добавил. — Чего мы на морозе-то стоим? Пройдёмте в мой кабинет. Чай уже заварился. Кстати, славный у вас молот. Прошу. — Старший лейтенант открыл дверь и пригласил меня внутрь.