Честное врачебное (СИ) - Поллина Лена - Страница 35

— Пошел. Вон! — Женихов уничтожает меня взглядом и вновь кулаки сжимает.

Я его прекрасно понимаю. Я заслужил.

Целую Веронику в макушку и направляюсь к выходу.

— Не смей ее больше трогать — летит мне вслед.

Слышу Никины всхлипы. Хочу с собой ее забрать. Мне почему-то вдруг так тревожно стало ее с отцом оставлять.

Из прихожей выплывает мама Вероники и удивленно проходится взглядом по моему разбитому носу.

— Привет, Вадим… Что… Что случилось?

Бросаю сухое «Все впорядке» и выхожу из квартиры. Мама точно не даст Нику в обиду. Надо придумать, как выйти с ней на связь. Смотрю в той соцсети, в которой я пытаюсь с ней иногда общаться она редко бывает.

Горько ухмыляюсь.

Как же я давно хотел уволиться из больницы, но боялся обидеть Женихова, ведь он так много для меня сделал…

Так боялся, что предал его.

Да уж! Я редкий скот!

Достаю сигарету и затягиваюсь.

Вопрос с работой в больнице решился. Можно свободно ехать в Германию.

«Только знайте, Владимир Борисович! Вашу дочь, я заберу с собой»!

Вероника

Рассматриваю структурную деревянную плитку на полу и незаметно стираю со щеки скатившуюся слезу.

Папа сидит напротив и уже десять минут сверлит меня гневным взглядом.

Я прекрасно понимаю его злость.

Получить такой «сюрприз» от единственной дочери, как минимум неприятно.

— И давно ты с женатыми мужиками в моей квартире кувыркаешься?

Его слова летят в меня больной пощечиной. Рассматриваю свой скромный маникюр и осторожно поднимаю на папу глаза. К горлу ком ползет и я громко всхлипываю. В его глазах столько боли.

— Вероника! Ты спуталась с Деминым… С… - папа лицо руками закрывает и тяжело выдыхает воздух.

Двойное предательство скручивает его в узел. Ему больно. Такие эмоции не наиграть.

— Божилась, что девочка… - руки от лица убирает и впивается в меня взглядом. - Такую речь за завтраком тогда толкнула, пристыдила меня, а сама…

— Я правду сказала. – осторожно перебиваю. -У нас с Вадимом ничего не было, пап… - вновь на ногти смотрю, нервно колечко на пальце кручу. Мне впервые хочется провалиться сквозь землю. От стыда, от досады. Ну бывает же у людей как-то по-другому. У меня почему такая Санта-Барбара?

— Твою мать- рычит и кулаком по столику бьет.

Кружка, стоящая на столике звякает ложкой и рискует упасть. Я ловлю ее взглядом, но поправить не решаюсь. Да что там кружку поправить, я дышу через раз.

— Я видел все своими глазами Ника! – продолжает после пару мгновений. - После таких поцелуев дети рождаются…

— Не было, пап… Честное врачебное… - шепотом и вновь слезы вытираю.

«Честное врачебное» - наше с папой священное заверение в правде. Сказать это словосочетание, все равно что на крови поклясться.

Папа поджав губы отворачивается к окну. Долго всматривается в темноту за тонкой белоснежной тюлью.

— Этот щенок еще свое получит! От него не ожидал… Молодая, красивая жена дома…

Мне невыносимо слышать про красавицу-Олеську. Закрываю глаза и дышу часто.

— Девчонка от Братской не вылезает, все забеременеть пытается…

— Перестань, пап… Мне неприятно слушать про нее – нагло перебиваю отца, потому что каждое его слово царапает в груди.

Ну во-первых потому что это от части правда. У нас с Вадимом отношения начинаются с его измены. Конечно не мне он изменяет, но все же… Это ведь может быть неплохим таким показателем для папы.

Неверный муж.

Разве такого спутника своей дочери желает каждый отец?

А во-вторых я ужасно ревную. Не хочу слышать, какая она умница и красавица. Про беременность вообще самое больное!

— Ты мужика из семьи уводишь! – рявкает и вновь кулаком по столу. Кружка не выдерживает папиного гнева и летит на пол.

Я делаю глубокий вдох и задерживаю воздух, потому что выдыхать его из себя невыносимо больно.

— Я всегда таких баб презирал, а вышло так, что сам… такую дрянь воспитал.

Я глаза опускаю и содрогаюсь от беззвучных рыданий.

На звук разбивающейся посуды прибегает мама. Она вообще ничего не понимает, хотя… наверное обо всем догадывается.

Папа выходит из моей комнаты и брякает ящиками комода в прихожей. Мама смотрит на меня с сочувствием. Осторожно рядом присаживается.

— Держи. Ты свободна! Хоть всю больницу к себе в постель тащи, мне похер! Больше я для тебя и твоего ублюдка пальцем не пошевелю! –бросает в сердцах папа.

Связка ключей летит на мою кровать.

Я издаю протяжный вой и падаю лицом в подушку.

Мне ужасно обидно, что моя первая сильная любовь разрушает столько судеб.

Она волной цунами слизывает все живое.

Мне невыносимо думать о том, что я долго не смогу целовать папину щеку перед завтраком. Повисать на его шее, пока он пишет у себя в кабинете новую статью и ворчит « Доча, не приставай. Отвлекаешь»…

Чувствую, как на спину опускается мамина ладонь и сочувственно хлопает меня по наспех натянутой кофте.

Я поднимаю зареванное лицо и уткнувшись маме в шею, вновь содрогаюсь от рыданий.

— Ну все…- мама ворчит мне в волосы и приглаживает выбившиеся из прически пряди. – Хватит, Ника, слышишь… Он успокоится. Вы поговорите.

Мы слышим, как хлопает входная дверь.

Я вздрагиваю, потому, что пугаюсь. Вдруг это Демин вернулся? Он не должен. Он слишком хорошо знает характер папы, тому всегда надо давать пару часов на остывание…Иначе никакого конструктива. Сплошная ругань и, в нашем случае мордобой.

Мама выпускает меня из объятий и скрывается в дверном проеме.

— Это папа ушел. – голос доносится из прихожей и движется в сторону моей комнаты. - Я сейчас тебе капель успокоительных принесу и чай заварю с мятой и ромашкой. – мама обхватывает стойку двери и прислоняется к ней головой. -Умывайся и ложись. Завтра поговорим и ты мне все-все расскажешь.

Вяло киваю и вновь всхлипываю.

Мама уходит на кухню, а я побитым щенком ковыляю в ванную.

Подхожу к зеркалу и мне хочется от неожиданности вздрогнуть. Тут даже тысяча ледяных патчей не справятся. На меня из зеркала смотрит зареванная, безликая амеба.

Быстро прохожусь по лицу холодной водой и подавляю горячие слезы. Парочку слезинок все же прорываются сквозь препятствие и обжигают кожу.

Я что, сейчас выбирать должна?

Папа или Вадим?

Сума сойти просто. Как в гребаном финальном вопросе на «Кто хочет стать миллионером» только вот ни без того ни без другого я не хочу обходиться. Хочу и любимой дочерью быть и желанной женщиной. Господи! Да я разве так много прошу?

«Ты просишь чужого мужа, избалованная дрянь» вторит мне разум. И почему-то делает это папиным голосом.

Прохожусь сухим полотенцем по лицу и выхожу из ванной.

Переодевшись в пижаму падаю на кровать и проваливаюсь в соцсети.

В вк у меня два непрочитанных от Демина.

Я невольно подбираюсь. Сажусь в кровати скрестив по-турецки ноги и, затаив дыхание открываю нашу с ним переписку.

Вадим: «Ты забыла в моей машине ключи. Сейчас завезу»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вадим: « Ника, как сможешь напиши мне. Я очень переживаю за тебя»

Я как дура улыбаюсь, а ведь всего пару минут назад мне выть хотелось от досады и обиды. Хотя, я прекрасно понимаю, что это сообщение ничего не значит. Но таракашки в моей голове переключают мой мозг на влюбленную волну и я с сумасшедшим блеском в глазах строчу ответ.

Вероника: « Я живая. Как твой синяк, растет?»

Отправляю сообщение и тут же нервно сглатываю. Норм ведь ответила? Не как дура?Нервно закусываю сложенный указательный палец и зачем-то в зеркало смотрю. Вообще-то для уверенности посмотрела, но зареванное лицо выдало обратный эффект.

Перевожу взгляд на светящийся экран.

Вадим: « Ага. По-моему симпатично получилось. Шрамы ведь украшают мужчин ?»

Я издаю смешок. Дурак такой…Но потом он прикрепляет к сообщению фотку и я замираю с телефоном в руках. Я увеличиваю фото и пальцем бережно провожу по любимым чертам. Демин сидит наклонив голову набок. Правая бровь слегка приподнята и взгляд такой…Он пробирается по кожу и гонит мурашки по всему телу. Не могу поверить, что этот взгляд предназначен мне. Я за этот месяц уже как-то привыкла, что Демин смотрит на меня как на надоедливую муху. А тут…