Адвокат вольного города 12 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 7

— И я приветствую тебя, хан Казгирей.

— Пока что только тигэн, то есть, принц.

— Нет, я всё же настаиваю.

Багажное отделение завинчивается на четыре винта. Сейчас они были откручены, так что мы с Федором просто отодвинули боковую панель, и я вытащил вперёд гроб.

— Попроси твоих людей достать.

Казгирей сделал жест и здоровяки, а они, надо сказать, выглядели намного солиднее, чем те два ханурика, в одно движение вытащили и поставили на землю гроб.

Гроб открыл я, раньше, чем услышал тупой вопрос, вроде «а что это такое». Ясно же, что не ящик с мороженым.

— Кувват⁈ — полуутвердительно спросил Казгирей.

Узнал, значит, дорогого братца спустя столько лет.

— Он самый. Я привёз тебе его, как самый дорогой подарок.

— А что же с ним случилось? Ну, кроме того, что он умер.

— Знаешь, хан Казгирей, а я считаю и пусть вся Степь услышит мои слова, что с этой минуты ты именно хан, да будет тебе известно, что твоему предшественнику было опасно гулять по тайге в условиях, когда он объявил войну местным жителям.

— Кто конкретно убил его? По традиции я должен отомстить, — Казгирей соображал быстро и из ненавистного брата, которого он самолично хотел пришить, покойный превратился в ближайшего родственника, за которым Казгирей намерен наследовать по всем традициям.

— Никто. Птичка летела над тайгой, упала, хвостиком махнула, полбашки и нету. Никто не виноват, чистый несчастный случай. Силы природы. Мы же не прём против природы.

— Какая необыкновенная птичка.

— Ага. И мы точно не будем мстить птичке, потому что… Оно знаешь как, мы все от птички не застрахованы, она может прилететь над степью с расстояния в тысячу двести метров как нехрен делать и фьють. Не будем злить птичку. Сама природа наказала Куввата за гордыню.

— Да, природа она такая, — после некоторого размышления, согласился Казгирей. — А новое финансирование, оно будет?

— Привёз. И напутствие. Кажется мне, что тебе надо внезапно ускориться, взять наперевес гроб с покойным братом и на марше дуть в ханство Кековат. Хоронить, вступать в наследство и так далее. Хватает на это людей?

— Нанято две тысячи сто человек.

— Я тут видел этих человек. Такие себе.

— Ну блин, Аркадий Ефимович, ты думаешь тут в Степи кадетский корпус среди сопок спрятался? Нанимаю людей, какие есть. Других нет.

— Согласен, кадровый вопрос сложный. Так как, сможешь двинуть в ханство? — я передал ему триста тысяч наличными, которые он не глядя спрятал в поясную сумку. Сумка такой объём выдержала с трудом.

— Да. Раз Кувват отправился к предкам, надо спешить, пока оставшиеся кланы между собой не договорились. Оттуда я пошлю тебе весточку… Но и ещё денег тоже попрошу.

— Хорошо. Но это одновременно с заключением мира. И это не будет являться частью сделки.

— Как это?

— Мирный договор будет заключен на условиях «по результатам боевых действий — стороны решили разойтись краями».

— А деньги? Мне нужны они, чтобы расплатиться с наёмниками и постепенно их распустить, плюс решить проблемы ханства, они там наверняка есть, мой брат был жадный и раздолбаем, мне другие ногайцы рассказали.

— Денег я тебе дам как другу. Но неофициально. Мне не надо, чтобы в документах, не дай Предок, будет видно, что я заключил сделку на условиях «откупился от врага». Потому что завтра нарисуются десятки ханов, которые так же захотят выбить из меня деньжат. А у меня с ханами и каганами другие планы.

— Расскажешь при подписании мирного договора.

— Лады.

— Зайдёшь на плов, на чай? Наска готовит отличный монгольский чай.

При упоминании монгольского чая Фёдор ощутимо вздрогнул.

— Господин-товарищ граф, — нахмурился пилот, — нам лететь пора. Чтобы эээ… В грозовой фронт не попасть.

— Не получится на плов зайти.

Казгирей кивнул, потом подал мне, а потом и Фёдору руку для рукопожатия. Прощались мы, не сказав больше ни слова.

Я теперь ночевал в городе. Надоело каждый раз мотаться на мотоцикле в лес, чтобы оттуда перемещаться в свою пещеру.

Артефакт общего магического подавления продолжал работать, иногда меня спрашивали, зачем это, я лишь отмахивался, ссылаясь на войну и угрозу военных нападений и провокаций.

В действительности меня сильно беспокоил упёртый и абсолютно непредсказуемый старик Никосий.

Так что спал я в большой и на мой взгляд, не больно-то уютной юрте, которую для меня развернули степняки прямо на втором этаже моего личного здания. К слову сказать, в центре ещё успешно пряталась громадная гора вольфрама, а на седьмом был мой кабинет с видом на реку.

Спать в юрте, развёрнутой внутри здания, было чуть ли не единственным вариантом жизни в городе, где окна и двери были настоящим дефицитом.

Я же сам поставил Михаилу задачу по скорейшему запуску казино. Да и много объектов были в приоритете.

В порт везли краны, в городе не было электростанции, казаки вообще не дождались окон со стёклами и зашили свой форт ставнями, которые изготовили сами.

Ремонт нужен был госпиталю, штабу единорогов. В городе не хватало почты, её ещё предстояло создать, общественного транспорта, бани, парков и много чего.

В общем, я не стал драматизировать, что мне самому пока негде жить и спать, а купил у степняков юрту.

Да, в городе уже было некоторое количество степняков, алтайцев и чалдонов. Кто-то пришёл из любопытства, а кто-то в поисках работы или чтобы продать шкуры, мясо, травы и коренья, дикий мёд.

В общем, рынок уже работал, правда в нём были только речные торговцы, которые выставили постоянно стоящие лавки, и местные со своим товаром.

А эта юрта вообще не была товаром, они в ней стояли. Ну да, степняки они такие, пришли в город и всё равно тяготеют к жизни в юртах. Впрочем, примерно то же самое касалось алтайцев и чалдонов. Те и другие искали жильё, похожее на то, к чему они привыкли, избы у чалдонов, а для алтайцев кажан-аилы.

Впрочем, ни под чьи привычки менять город я не собирался.

Тем более что тут сильно повлиял Дмитрий, взявший себе в союзники Филиппа. Они пускали в город местных, хотя бы из-за того, что те могли на голубом глазу сказать, что пришли вступать в ополчение и их надо было пропускать.

Но со всеми ними дополнительно говорили о правилах поведения и достаточно доходчиво намекали, что в городе надо вести себя прилично, иначе казаки угостят нагайкой, надо работать и не сорить.

Работы полно, у Михаила действовало по меньшей мере двадцать бригад, собранных как правило по этническому принципу. Конечно, китайские бригады, а было их четыре, оказались лучше всех. Ну, они просто опыт имели, слаженные и много чего в своей жизни делали. В том числе и БЦ, так что морды там сплошь знакомые.

Остальные бригады выполняли работы не столь сложные, они что-то расчищали, рубили, плели и я даже не старался вдаваться, иначе голова пойдёт кругом.

В общем, город уже начал жить своей жизнью.

Вечер. Шло заседание штаба обороны каганата.

Все зверски зевали.

— Итак, динамика хорошая? — спросил я де Жерса, из последних сил стараясь сдержать зевоту.

— Да. Завтра атакуем одновременно три отряда, за это время последние, обнаруженные нами.

— Конница, англичане?

— Англичане развернулись и вышли из каганата, отошли и стали лагерем на сто двадцать километров южнее, — подал голос Фёдор.

— То есть?

— Не знаю, — нахмурился он. — Я не делаю выводов. Это вы тут умные собрались, в кого не плюнь, у всех образование.

— Фёдор Иванович, ну ты же специально обученный авиатор, ты не можешь ссылаться на неграмотность.

— А я и не говорил, что дурак. Это быть может великая мудрость, не спешить озвучивать свои мысли. Поэтому повторяю то, что видел сам и сфотографировал мой помощник. Кстати, можно мне нового? Этот в половине случаев в конце полёта имеет нежно-зелёный цвет.

— Другого нет, фотоаппарат — штука редкая и пользоваться им умеет мало кто. К тому же он единственный, кто вообще не сдрейфил летать. Всё же это слегка опасное занятие.