Feel Good. Книга для хорошего самочувствия - Гунциг Томас - Страница 31

— Нет, — о тветил он. — Сегодня все прошло.

Шарлотта посмотрела на него грустными глазами, как будто увидела мертвую птичку в сточной канаве. Она сказала:

— А…

Потом подумала и добавила:

— Ничего страшного.

Позже, за рулем машины, на Тома накатило странное чувство: он знал, что как писатель не удался, знал, что он беден и скоро будет еще беднее, знал, что у книги, которую он пишет, как и у всех остальных, нет будущего, но при всем том почему-то был счастлив. И дело не в том, что он больше не влюблен в Шарлотту, отнюдь. Он был счастлив, потому что впервые в жизни сумел признать, что он не гений, и чувствовал себя совершенно свободным.

Северина назначила Алисе свидание в кафе, которое называлось не кафе, а «местом встреч», потому что, помимо широкого выбора экологически чистого кофе, экологически чистого чая и напитка под названием «по ча» (тибетский чай с маслом из молока яка), там еще проходили выставки молодых артистов (на данный момент по стенам были развешены черно-белые фотографии с изображением крупным планом узлов на кусках льняной ткани), а вечерами диджеи предлагали микс (яркая афиша сообщала о лаунж-вечеринке с коллективом «Pepito & Yuk@»).

Алиса пришла с Агатой, это оказался зажиточный квартал, где дышалось легче, чем в других кварталах города, и, странным образом, климат казался мягче, а воздух чище. Это был квартал очаровательных маленьких бутиков, в витринах которых дизайнерские платья красовались, как драгоценные сокровища майя в музеях (и, как в музеях, нигде не была указана цена). В этом квартале овощные лавки предлагали фрукты такой красоты, словно они проходили строгий кастинг, прежде чем заслужить место на обтянутых бархатом прилавках, а машины, отмытые чище кабинета пластического хирурга, были припаркованы небрежно, словно говоря, что их хозяевам плевать на штрафы.

Алиса пришла вовремя, но Северины еще не было. Чувствуя себя немного неловко, она села за столик, в меню, показавшемся ей сложнее кодекса тайного братства, выбрала (наобум) нечто под названием «Milky blue tea Formosa» (за шесть евро, поданный в чайничке размером с наперсток) и дала Агате прилагавшееся к нему печенье в форме сердечка.

Накануне Алиса послала Северине сообщение через Инстаграм. Она написала: «Тебе не хочется поболтать, рассказать, что с нами сталось, как две давно не видевшиеся подружки?» Северина ответила под вечер: «С удовольствием, утром у меня встречи, но после обеда я свободна». Свое сообщение она сопроводила смайликом-сердечком, смайликом-поцелуем и смайликом-солнышком и дала адрес «места встреч».

Наконец пришла Северина. Она поцеловала Алису, отступила на шаг, чтобы рассмотреть подругу детства, и сказала: «Ты совсем не изменилась! Выглядишь замечательно! Ты великолепна!» Алиса понимала, что она лжет. Она знала, что жизнь изрядно потрепала былую девочку, однако на ложь Северины ей было плевать. Алиса пришла изучать Северину, как изучает зоолог новую форму жизни, чтобы понять, каким образом она может поспособствовать прогрессу науки. Поэтому тот факт, что Северина лгала, утверждая, вопреки здравому смыслу, что она «совсем не изменилась», представлялся ей одним из ключей, которые позволят ее понять. Северина тем временем склонилась над Агатой и воскликнула:

— О-о-о, какая красавица! Это твоя?

Алиса вытерла девочке ротик и ответила:

— Нет… Я ее похитила!

Северина рассмеялась — пять чистых ноток, похожих на пение экзотической птицы.

— Я тебя понимаю, она… очень уж аппетитная!

Подошла официантка. Не заглянув в меню, Северина заказала чай «Maori Blue» и добавила:

— С палочкой корицы отдельно и порошком имбиря.

Потом, обращаясь к Алисе, сказала:

— Я обожаю имбирь, к тому же это антиоксидант, выводит токсины из организма…

Туг она как будто вспомнила, что перед ней подруга, которую не видела сорок лет, и спросила:

— Ну а ты как поживаешь?

Алиса предвидела этот вопрос и заранее заготовила самый нейтральный ответ:

— Я работала в торговле, теперь взяла паузу, хочу немного отдохнуть, но думаю, скоро снова начну работать, а ты?

— Слушай, все хорошо, стучу по дереву. — И она постучала по столу. — Я решила бросить работу несколько лет назад: захотелось подумать о жизни на подходе к сорока, пожить для себя, это же ужас, как работа заставляет терять из виду по-настоящему важные вещи…

Пока она говорила, Алиса рассмотрела внимательнее, какой стала ее подруга детства: она чуточку постарела, однако не слишком. Пухлые детские щечки подсохли, кожа казалась немного тоньше, маленькие мимические морщинки залегли там и сям, но и только. Ее тело выглядело привычным к спорту на свежем воздухе, гольфу или лыжам, у нее был открытый взгляд человека, не знавшего множества проблем, разве что насморк у ребенка или дурная привычка собачки грызть диванные подушки. Она была хорошо одета: в таком же дизайнерском платье, какие были выставлены в витринах соседних бутиков, над ее ногтями, казалось, поработал ювелир, в ушах блестели, как звезды, два бриллианта, а на левом запястье красовался «Ролекс» с золотым браслетом и бледно-розовым циферблатом, стоивший, очевидно, ненамного меньше Алисиной квартплаты за год. Северина продолжала рассказывать свою жизнь:

— …ну вот, потом я провела несколько месяцев в Индии, в ашраме, в чудесном местечке в Керале, тебе тоже стоит попробовать, могу дать координаты агентства, которое все это организует, если хочешь. Я познакомилась с замечательными людьми, например один немецкий дизайнер, он работает на «Порше», приезжает туда каждый год, или еще коммерческая директриса у «Дольче энд Габбана», она тоже решила все бросить.

— А твой муж?

— Ален замечательный. В две тысячи восьмом, в кризис, пришлось нелегко. Он работает в финансовой сфере, их здорово трясло, но он всегда сохранял позитивный настрой. А теперь все вошло в колею, он разрывается между Лондоном и Тайванем, настоящий трудоголик. Но что касается меня, он прекрасно понял, что мне необходимо, так сказать, сменить центр тяжести, подумать о себе. Нам с Аленом повезло, я думаю, что мы оба умеем быть счастливыми.

— А как же ваши дети?

— Альбер и Луна очень самостоятельные. И у нас есть Алика, замечательная женщина, молодчина, она из Лаоса и во всем нам помогает. А главное — она говорит по-английски, Ален настаивает, чтобы дети учились английскому, в профессиональной жизни английский очень важен.

— Я часто беспокоюсь за детей, мне кажется, что мир стал так жесток, — сказала Алиса.

Северина обмакнула губы в чай и ответила ласковой улыбкой человека, посвященного в величайшие тайны мудрости:

— М-м-м… Нет, не думаю… Все зависит от взгляда. Знаешь, я не люблю подобных токсичных мыслей. Мир полон прекрасного, стоит только захотеть его увидеть. Честно говоря, я стараюсь избегать негатива. Газеты, новости, пессимистически настроенные люди, пф-ф-ф… Нет…

— Да, но все же есть ужасные вещи, и…

— Да нет же, уверяю тебя, это вопрос точки зрения! Взять, например, дождь, ты можешь сказать: «А, черт, дождь пошел» или «Ах, дождь, это чудесно, он польет деревья».

— Вообще-то, когда я говорила об ужасных вещах, я не имела в виду дождь… Есть войны, глобальное потепление, терроризм, нищета, вымирание видов и все такое…

Северина раздраженно нахмурилась:

— Да, понятно… Я считаю, что все эти вещи сильно преувеличивают… Ален хорошо сказал по этому поводу, что у каждого из нас есть внутри «капитал счастья», надо только, чтобы он работал.

— Вот как?

— Да, это совсем несложно! Я, например, когда просыпаюсь утром, прежде чем встать с постели, улыбаюсь, я улыбаюсь жизни, улыбаюсь новому дню и стараюсь мыслить позитивно, например думаю о цветах. Я обожаю цветы! А ты любишь цветы?

— Да… Я… Я люблю цветы…

— Цветы, улыбка, вот и все, что нужно, чтобы быть счастливой…

Алиса сжала кулаки, сжала зубы, сжала колени, сжала все, что только можно сжать, ей очень захотелось ударить Северину прямо по ее красивому сорокалетнему лицу, разрушить в одну секунду бережное действие дорогого крема и эффект уколов ботокса. От этого всплеска ярости у нее перехватило дыхание.