Старый, но крепкий 3 (СИ) - Крынов Макс - Страница 4

Я молчал, изрядно заинтересованный его словами. Я и планировал варить зелья, но думал делать это втайне. В городах ходили разные слухи о том, как Крайслеры жестоко карают тех, кто осмеливается даже пытаться варить зелья без их разрешения. И оказывается, что секты и школы — автономны? Надо будет разобраться с этим подробнее и поговорить с зельеваром секты Тьмы.

— А ради чего вообще существует секта? — спросил я, меняя тему и пытаясь разобраться в своих мыслях.

Линь откинулся назад.

— Мы существуем ради защиты города, который когда-то создал нас. Ты ведь знаешь историю нашего края?

Я лишь отрицательно качнул головой и пожал плечами.

— Я говорю про город, к которому мы идем — Циншуй, что в переводе значит «Чистая вода». Наш город появился, когда две тысячи людей переселились на берег благословенной реки Цин. Они страдали от набегов духовных зверей, от голода и болезней. Тогдашние лидеры не могли справиться с проблемами своими силами, и тогда они кинули клич по уже существующим городам. Они призвали на службу наёмников и практиков со всего Руанского королевства и предложили им нечто большее, чем просто богатства или право проживать в новом городе.

— И что же? — с искренним любопытством спросил я.

— Семью, — с улыбкой ответил мастер Линь. — Звери были побеждены, недоброжелатели поставлены на место. Наша история выстроена на крови и смертях, но что из великого в этом мире строится иначе? Старейшины города создали секту Тьмы — организацию, которая будет защищать их от внешних угроз и помогать выживать в самые трудные времена. Мы были их мечом и щитом. Со временем мы стали независимы от городской власти, но не изменили своему предназначению ни разу. Мы — меч и щит города и проживающих в нем людей.

Он сделал паузу, словно давая мне время осмыслить его слова.

— И часто приходится защищать город?

— Крайне редко, — с ноткой грусти ответил мастер Линь. — Времена изменились, люди в наших краях давно уже поняли, что людям не стоит враждовать в мире, полном злобных тварей и духов. Секта теперь больше, чем просто стражи одного города. Мы наставляем нашу молодёжь, храним знания и лучшие традиции, стараемся искать баланс между людьми и остальной природой. Мы помогаем тем, кто нуждается в помощи, защищаем тех, кто не способен защитить себя сам. Иногда странствуем по другим городам, которым повезло меньше.

Его слова звучали благородно. Если верить словам старика, секта — не просто сборище воинов или магов, как я представлял себе раньше. Они действительно играют важную роль в жизни города и его жителей.

Но рассказ звучал слишком правильно, слишком прилизанно.

— А ради чего живёте вы, молодой человек? — вдруг спросил Линь, перебивая мои раздумья.

Я задумался.

Похоже, в любом мире, где существует цивилизация, неизбежно появляются проблемы неравенства. Лечение у местных целителей стоит таких денег, что обычному человеку даже мечтать об этом бессмысленно. Цены на зелья заоблачные, их могут позволить себе только богачи.

Крайслеры. Имя их Дома вызывает у меня лишь горечь и злость. Они монополизировали зельеварение, сделав его недоступным для простых людей. Даже если ты знаешь рецепт какого-нибудь простого отвара от простуды, попытка сварить его может стоить тебе жизни. Крайслеры не терпят конкурентов. Они сделают всё, чтобы удержать свою власть и богатство. Говорят, что у них есть шпионы, которые выискивают таких, как я — тех, кто пытается обойти их запреты. А если тебя поймают? В лучшем случае ты лишишься всего, что у тебя есть, кроме самой жизни. В худшем — исчезнешь навсегда.

Я уверен, что и от Пепельной лихорадки, которая едва не унесла жизнь матери, должно иметься специальное зелье. Но благодаря Крайслерам мне пришлось максимально извернуться, чтобы вылечить мать. А сколько людей не спасли свои жизни или жизни родных?

Я не могу просто сидеть сложа руки и смотреть, как люди умирают из-за жадности и равнодушия тех, кто наверху. Да, я не в силах сделать зелья доступными для всех — это слишком большая цель для одного человека. Но я могу начать с малого: составить рецепты против смертельных болезней, создать рецепты противоядий от ядов и токсинов, и распространить их. Если я освою зельеварение в полной мере, я смогу помочь людям хотя бы так.

Про зелья я говорить не стал, выстроил речь иначе.

— Я хочу сделать так, чтобы люди меньше страдали, — сказал я, глядя в глаза мастеру Линю. — От болезней, от нападений духовных зверей. Хочу сделать так, чтобы люди вытравили духов, живущих в руинах. Чтобы объединились и дали отпор этому миру, который загнал людей на самый край земель. Хочу сделать мир лучше.

Мастер внимательно слушал меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

— Очень достойная цель, — энергично закивал он.

Но даже после этого разговора меня не покидали сомнения насчёт него. Старик был слишком вовлечён в мои дела. Слишком вовремя появился в моей жизни.

Что, если он все-таки причастен к взрыву артефакта в Золотом квартале? Эта мысль засела у меня в голове и не давала покоя. Но чем больше я обдумывал это, тем больше понимал: это абсурд. Устроить такую трагедию ради вербовки одного-единственного практика? Это было бы не просто жестоко, а выходило за рамки здравого смысла. Если бы мастер Линь действительно хотел завербовать меня любой ценой, он придумал бы что-то другое. Например, подставил бы мою семью под удар какого-нибудь влиятельного человека, а потом предложил бы помощь в обмен на моё согласие.

Я отогнал эти мысли прочь и сосредоточился на том, что действительно важно. У меня есть цель. И у меня есть шанс ее достичь. Если мастер Линь говорит правду, и его секта действительно может научить меня зельеварению, тогда я готов рискнуть. Ради тех людей, которые нуждаются в помощи. Ради того мира, который я хочу изменить.

Ну, и ради своего роста — разумный эгоизм никто не отменял.

«Постель», которую я соорудил из сухой травы, получилась не то чтобы удобной, но лежать на ней было приятнее, чем на голом полу. Я уставился в провисший потолок дома, слушая, как тихо шелестит на поляне листва от внезапно проснувшегося среди ночи ветра.

В голове роились мысли: о том, что ждёт меня впереди, о секте, о моих целях. Постепенно мысли становились все сумбурнее и спутаннее. Наконец усталость взяла своё, и я провалился в сон.

В доме было прохладно. Я проснулся посреди ночи, завернулся в тонкое покрывало из мешковины, скрючился, подтянув ноги к груди, и снова заснул.

Утром меня разбудил мягкий стук каблука об пол.

— Поднимайся, кандидат Китт, — сказал старик. — У нас впереди долгий путь.

Я выбрался наружу. Неприятно холодный утренний воздух взбодрил меня.

Размял плечи, шею и ноги, потянулся к небу. К сожалению, на долгую зарядку не было времени: мы быстро собрались и тронулись в путь.

Тарантас катился по ухабистой дороге. Колеса все так же скрипели, а лошади мерно переступали копытами. Мы ехали через холмистую местность, заросшую низкой травой и редкими деревьями. Мастер Линь сидел напротив меня и молчал, погруженный в свои мысли. Иногда он бросал взгляд в сторону горизонта, будто высматривал что-то.

К полудню мы достигли подножия высокого холма. Дорога вела в сторону, объезжая препятствие, но мастер Линь окликнул возницу и подал знак остановиться.

— Здесь мы выйдем, — сказал он спокойно. — Дальше дойдём сами.

— Но я могу подвести вас до города, — удивлённо произнёс возница. — Тут недалеко ведь.

— Не нужно, — отмахнулся мастер Линь. — Юному практику стоит посмотреть на город.

Мы выбрались из тарантаса. Мастер Линь забрал свой рюкзак, я взял вязанки с травами.

От подножия к самой вершине холма тянулась поросшая пыреем каменная лестница. Ступени были старыми, треснутыми, местами покрытыми мхом. Мастер Линь первым шагнул на лестницу, я потопал позади. Подъем ощущался не слишком крутым, но достаточно долгим, чтобы я почувствовал приятное тепло в мышцах, когда мы достигли вершины.