Пламя у границ империи (СИ) - Бадевский Ян - Страница 8

— Пусть идут в жопу, — беззлобно ответил Трубецкой.

— Мы так и ответили, — усмехнулся Аракчеев. — Но в цивилизованной дипломатической форме.

— Что-нибудь ещё? — сменил тему лидер.

Аракчеев продолжил доклад:

— Персии выдвинут ультиматум. Отказ от военно-политического курса на Россию и Небесный Край, снятие торгового эмбарго с Нумидии, передача части провинций Халифату. Невыполнение одного из этих пунктов приведёт к вторжению.

— Что персы?

— Обратились к нам за помощью. Неофициально. А к Москве — очень даже официально. Просят ввести миротворческие силы.

— Медведи не смогут этого сделать, — резонно заметила герцогиня. — Без всеобщей поддержки.

— Так Волки откололись, — хмыкнула Наталья Андреевна. — Они у нас главные обиженки.

— А вот здесь вы ошибаетесь, герцогиня, — покачал головой Аракчеев. — Как стало известно, князь Волконский всё же изъявил желание приехать и обсудить ситуацию. Вот только, боюсь, нам не понравится состав делегации.

— В смысле? — настала очередь Трубецкому удивиться.

Аракчеев посмотрел на Брема.

Эсбэшник обречённо заговорил:

— Клан Волков недавно укрепился. Княжеский Род Чхеидзе прибыл в Сибирь и принёс вассальную присягу Волконским. Кроме того, в состав делегации включён Арнольд Гамов, старший сын… экс-начальника СБ.

— Разве их всех не перебили? — удивилась герцогиня.

— Труп Арнольда не смогли найти, — помрачнел Брем. — Судя по всему, он — последний в Роду.

— Но у него же были дети, — вспомнил Трубецкой. — Дочка и сын.

— Они-то как раз и мертвы, — сообщил Брем. — Мертвее не бывает.

Я начал ловить сочувствующие взгляды.

— Что? — демонстрирую абсолютную невозмутимость. — Сунется — умрёт.

С Родом Гамовых у меня давние счёты. В тот день, когда я отжал у Трубецких своё баронство и вступил в клан, бывший начальник службы безопасности решил сразиться со мной на арене. Умер, естественно, не я. Ни секунды не сомневаюсь, что Арнольд затаил злобу и хочет отомстить. Вот только Гамовы участвовали в перевороте, были вырезаны под корень и лишились всего. Ну… всего, что находилось в Фазисе. Я очень удивился бы отсутствию заначек в банках Ганзы и активов за пределами России.

Так или иначе наследник Гамова не спешил с ударом. Либо приходил в себя после сокрушительного поражения, либо полагал, что месть — блюдо, которое подают холодным.

И вот он приезжает.

Сомневаюсь, что с мирными целями.

А вот реакция князя Трубецкого была неожиданной. Вряд ли он горел желанием здороваться со старыми врагами, которые намеревались его свергнуть. При этом хорошо понимал подтекст включения предателей Эфы в делегацию Волков. Конкурент хотел продемонстрировать очевидное: Трубецкие теряют влияние, Волконские его наращивают. И как бы не складывалась международная обстановка, отношения между Фазисом и Никополем всегда будут натянутыми. Но… Николай Филиппович совершенно не переживал. Напротив — радовался.

Эту метаморфозу заметили и остальные.

— Чего мы не знаем, Коля? — вкрадчиво поинтересовался Богратион.

— Эх, друзья. Всё это время нас преследовали неудачи, и, готов биться об заклад, многие утратили веру в своего лидера, — высокопарно произнёс Трубецкой. — Но вы же не думаете, что я позволял нашим врагам спокойно укрепляться за счёт этих огрызков?

Богратион хмыкнул.

— Разрешите представить вам глав благородных семейств, изъявивших желание примкнуть к Дому Эфы, — голос лидера клана стал торжественным.

Спектакль был прописан чётко.

Не успели прозвучать последние слова, как двустворчатые двери конференц-зала распахнулись, и порог переступил слуга в красно-золотой ливрее. Грохнув в пол массивным жезлом, слуга провозгласил:

— Герцог Максимилиан Вагау изволил прибыть!

Посторонившись, распорядитель пропустил пожилого немца в костюме, стоившем не меньше моего «Ирбиса». Немец был гладко выбрит, но бакенбарды и смахивающие на пенсне очки делали его несколько старомодным. Как будто мужик включил машину времени и прыгнул из девятнадцатого века прямиком в двадцатый. Коротко поклонившись, Максимилиан Вагау направился к свободному стулу, который для него любезно отодвинул второй слуга в лакейской ливрее.

— Если кто не в курсе, — продолжил Трубецкой, — герцог специализируется на военной промышленности, а именно — на выпуске штурмовых механикусов. Смена власти в Халифате нанесла удар по его предприятиям. Мы любезно согласились предоставить Роду Вагау защиту и покровительство, так что герцог переносит все производства в подконтрольные нам губернии. Присяга уже принесена, прошу любить и жаловать нового промышленника Дома Эфы.

Богратион не выдержал и наградил лидера медленными, уважительными хлопками.

Распорядитель вновь ударил жезлом:

— Соломон Абрамович Каменка! Финансист, виконт по пожалованию, банкир и ведущий инвестор юга России!

Вот про этого типа я слышал. И даже кое-что читал в домашней библиотеке. Род Соломона Абрамовича почти семьдесят лет руководил Азовско-Донским банком, уверенно входившим в десятку самых богатых финансовых структур России. Возникал логичный вопрос, зачем столь влиятельному персонажу понадобился клан? Финансисты уровня Каменки могли дать отпор кому угодно, наняв частную армию, дорогих шиноби или ещё кого-нибудь серьёзного. Или тупо сменить гражданство. Периодически один из Великих Домов предпринимал попытки подмять финансовую империю АДБ, но финансист неизменно выходил сухим из воды. Поговаривают, не без помощи Ганзы, ведь «Транскапитал» тесно сотрудничал с банком Соломона Абрамовича.

В зал вошёл усатый мужик в костюме-тройке. Мужик мне чем-то напоминал Горького в молодые годы, но еврейские корни явно прослеживались.

Поприветствовав коллег, финансист занял место за столом.

— Штаб-квартира АДБ переносится в Фазис, — сообщил князь Трубецкой. — У Соломона Абрамовича возникли кое-какие… недопонимания с Волконскими. После этого — с Чингисами. И тогда я предложил его Роду вступить в Дом Эфы на выгодных условиях. Произойдут кое-какие поглощения и объединения, так что мы усилим АДБ и выведем эту сеть в число самых влиятельных банков страны. Не только нашего региона, Приазовья или европейской части России. Кстати, от сотрудничества с Домом Волка Соломон Абрамович отказался.

Я уж было решил, что козыри в рукавах Трубецкого закончились, но тут жезл в очередной раз ударил в пол.

— Великий князь Абдул ибн Асад, эмир Самарканда, глава ферганской ветви Рода Саманидов!

По спине пробежал неприятный холодок.

Не так давно я был в Самарканде по распоряжению Администратора — подсаживал АРМ в колонию Мароан. Проблема в том, что данная колония Предтеч принадлежала Саманидам и контролировалась инквизиторами. Мы чудом ушли оттуда, выполнив свою миссию, но Абдул ибн Асад, вне всяких сомнений, был наслышан об инциденте.

Стереотипы — неискоренимое зло.

Я ожидал увидеть какого-нибудь исламского деятеля в чалме и роскошном белом халате, но порог переступил молодой человек лет тридцати. Подтянутый, без капли лишнего жира, в белых брюках и длинной голубой рубахе, застёгивающейся на манер ифу. У рубахи был строгий воротник — кажется, такие называют «мандаринами». На поясе Асад носил кривой меч в ножнах, инкрустированных драгоценными камнями. В глаза бросался и массивный родовой перстень с шипом.

При виде одного из самых могущественных аристо Средней Азии, измельчавшее правящее ядро Эфы оживилось. Брем перекинулся парой слов с герцогиней, Богратион не скрывал своего восхищения. У всех на глазах творились невероятные, исторические вещи. Князь Трубецкой вытаскивал распадающийся клан из болота.

Распорядитель, поклонившись, удалился.

Двери с глухим стуком захлопнулись.

Когда Асад занял отведённое место по левую руку от Николая Филипповича, лидер Эфы заговорил:

— Как вам известно, Халифат угрожает одной из ветвей Саманидов на территории Северного Хорасана. Есть сведения о том, что особый интерес Шахин проявляет к военным предприятиям, изготавливающим запчасти для механикусов, а также к передовым артефактным и каббалистическим разработкам. В частности, им нужны схемы подземных лодок и оборудование для их производства.