Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 62

А потом Лахджа соблазнила Лурию посмотреть на ноутбуке фильм про насекомых, и та аж прилипла к экрану, глядя на муравьиные войны и сражения скорпионов со сколопендрами. Документалки о животных Лахджа на парифатский не переводила, но им это особо и не требовалось.

Я потом смещу акцент на охоту и соперничество. А потом на заботу животных друг о друге. Как мама-львица не просто зрелищно охотится на буйвола, а несет покушать львятам. Или как самцы птиц дерутся за самку, а потом с ней заводят семью.

А я запишу Лурию к мэтресс Сэкретушш. Она усилит эффект… если он будет.

Что, осознал непредсказуемость того, какими могут получиться полудемоны?

Знаешь, после паргоронского исчадия, которое по ночам пыталось меня сожрать, и ходячего апокалипсиса, который все время пытается начать Пятое Вторжение, Лурия — мелкая бытовая неурядица. Ее проблема гораздо проще.

Я бы так не сказала.

Паргоронское исчадие и ходячий апокалипсис тем временем как раз вбежали в гостиную. Вирилидис они проводили в усадьбе, с родителями.

— Папа! — выкрикнула Астрид. — Скажи, что призывать мяч, когда играешь в уош — это не по правилам!

— Я не нарочно! — почти честно сказала Вероника. — Он случайно призвался!

— Она это говорит без тени стыда, между прочим!

— Ты же все равно выиграла! Ты старше, больше, быстрее и демон!

— И чо⁈ Так бы я еще разгромней выиграла!

Сестры Дегатти принялись хлопать друг друга ладошками и орать, требуя, чтобы папа рассудил, кто из них прав.

— Никто, потому что вы забыли о главном, — наставительно сказала мама.

— А?.. А!.. Пап!.. с Мужским Днем!..

И Астрид умчалась за подарком, который они с ежевичиной вчера купили в складчину, а потом тайком пронесли в многомерном рюкзачке.

Это тоже была шляпа. Попроще маминой (бюджет девочек был скромнее), но тоже кудесная. Та самая модель, которую на Парифате называют «мистерийской шляпой» — из мягкого фетра, остроконечная и широкополая. С расписанной рунами лентой в нижней части тульи.

И папа тут же ее примерил и немедленно объявил лучшей шляпой всех времен и народов.

А моя?

И твоя тоже лучшая.

Это да. Но теперь тебе придется носить эту.

Я буду чередовать.

Мы можем пришить тебе вторую голову. Йа могу пришивайт тебе голова хунд! Или… слушай, а помнишь того волшебника, который сделал себе два дополнительных тела? Он же тоже был с Униониса…

Я не буду пришивать себе вторую голову, чтобы носить две шляпы!

Э! Попрошу! Ты забываешь о том, что сможешь носить еще и две бороды! Локателли умрет от зависти! Сможешь связать их узлом и сделать качели для своих фамиллиаров! И что насчет моего второго предложения?

Второе тело я тоже делать не буду.

А зря. Ты был бы более эффективным ректором. И мужем.

Майно только отмахнулся от хихикающей демоницы. Она каждый второй разговор сводит к тому, чтобы поддеть его или позлить. Волшебник еще раз поблагодарил и крепко обнял старшую дочь, потом среднюю, а потом… так, а где Лурия?

Ноутбук одиноко лежал на диване. Лурия опять куда-то испарилась. Майно подключился ко всем фамиллиарам сразу, поискал ее повсюду… но тут девочка вернулась сама. Сияя от счастья, она вбежала в гостиную, неся на вытянутой руке необычайно крупного паука.

— Смари, какой павук! — радостно воскликнула она.

— Очень почтенный паук, — согласилась мама, оценив жирность… кто это вообще?

— Спр-равка! — тут же встрепенулся попугай. — Это мистер-рийский паук-епископ! Свое название получил за р-рисунок на спинке, отдаленно напоминающий севигистскую спир-раль, символ Космодана!

— Спасибо, Матти, — поблагодарила мама, пристально следя за Лурией.

Что она сделает? Раздавит? Снова начнет отрывать ножки?

— Мама, он хочет есть! — заявила Лурия.

— Хорошо, давай посадим его в коробку и покидаем ему мух, — предложила мама.

Лурии понравилась эта идея. Весь остаток дня она то и дело возвращалась к террариуму, где паук уже начал сплетать сеть. Мама наловила еще живых мух и покидала их туда, закрыв крышку. Паука это сильно взволновало, но еще сильнее это взволновало Лурию.

Она неожиданно поняла, что гораздо интересней не убивать и не мучать животных самой, а смотреть, как они делают это друг с другом. Болеть за кого-то и следить за его успехами.

Ну хотя бы так. Сегодня она выбирает любимчиков, а завтра начнет им сопереживать.

Или построит собственную Башню Боли.

Глава 16

В пятой спальне группы 2−1–4 Апеллиума с утра было тихо. Крошечные пылинки в лучах солнца безмолвно опускались на спинки стульев. Едва слышно щелкал минутный обод часов.

Вероника проснулась раньше всех и сосредоточенно рисовала в альбоме схему. В центре она изобразила себя, вокруг — свои сильные и слабые стороны. Первые она раскрасила красным карандашом, а вторые — зеленым. Еще она нарисовала фиолетовым свои желания, а синим — жизненные цели.

Схема становилась все сложнее. В ней прибывало стрелочек, облачков и корявых человечков, которые означали друзей Вероники. А по краям листа выстроились институты Клеверного Ансамбля, куда Вероника ставила плюсы и минусы в зависимости от того, какие стрелочки туда указывали.

— Что делаешь? — заглянула ей через плечо Свертхи.

— Да так, — ответила Вероника, немного прикрыв альбом.

— Да покажи. Что у тебя там?

Вероника неохотно убрала руку и еще неохотней разъяснила, что это ее планы на будущее. Что на третьем курсе у них начнутся факультативы, и она заранее хочет решить, чему будет учиться дополнительно. А то заниматься исключительно призывательством неудобно, к тому же сейчас оно получается не так легко, как в детстве.

— Мы только вторую луну учимся, — хмыкнула Даниша, не открывая глаз. — Тебя, может, на второй курс и не допустят. Экзамены, я слышала, сложные.

— Допустят-допустят, не слушай ее, — успокоила Веронику Свертхи.

— Она даже лекции не успевает конспектировать, — напомнила Даниша. — Переписывает у меня.

Вероника скуксилась. Ну да, пишет она все еще медленней остальных. Читает быстро, а пишет медленно.

Но это вообще-то жестоко — заставлять записывать то, что и так есть в учебнике. Хорошо, что так делает только мэтр Пиррье, и это при том, что у него и предмет-то самый бесполезный — история и философия магии.

Еще, правда, мэтр Эйхгорн заставляет записывать всякое. Но он не мучает детей скоростной писаниной. К тому же того, что дает он, в учебниках нет, так что это полезно. На его уроках Вероника даже успевала писать красиво, с завитушками и картиночками.

А на истории и философии магии — делала лихорадочные обрывочные записи, которые потом было невозможно прочесть. В итоге она и лекцию не слушала, и конспектировала кое-как, так что конспекты не помогали учить предмет, а только мешали.

— Ого, у Метаморфозиса много плюсиков, — сказала Свертхи, с интересом изучавшая схему Вероники. — А почему?

— Чтобы призывать разных существ, а потом снимать с них матрицы и принимать их облики, — серьезно объяснила Вероника. — Я пока не знаю, зачем это, но выглядит взаимоудобным…

— Так ты тогда и Вакуумад отметь, — посоветовала гномка. — Чтобы снимать матрицы, а потом создавать немтырей.

Вероника послушно отметила. А еще отметила Скрибонизий. И Вербалеон. И Энормир. И Темпестадор… и… и…

Как их много. Вероника схватилась за голову и невнятно замычала. Слишком большой выбор, и полезно всё.

Всё!

Подумав, она подвела еще одну стрелочку к Энормиру, и сразу две — к Темпестадору. Управление пространством очень полезно. А временем — еще полезнее. Маги и прочие существа часто плохо умеют защищаться от пространственно-временной магии, потому что это редко пригождается, ее мало кто умеет применять в сражении. Она для этого слишком трудная.