Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ) - Росси Деметрио - Страница 27

— Что ты предлагаешь? — спросил Давид.

— А я не знаю, — ответил я. — Вы же к нам приехали, предлагайте.

— Кровь за кровь, — вдруг отчетливо сказал старик.

— Двое его сородичей умерло в больнице, — сказал Давид. — За одного Немца — двое.

— Мстить не будем, — подтвердил старик и добавил после небольшой паузы: — Клянусь!

— Лучше всего вашим сородичам вернуться на родину, — сказал я старику. — Тогда проблема решится сама собой.

Старик ничего не ответил, за него ответил Давид.

— Мы партнеры по некоторым делам, — сказал он. — Мне нужна их защита, им нужны мои связи. Вместе дела делаем уже ни один десяток лет! Могу так. Тех ребят, которые здесь плохо себя вели, отправим на родину. Годится такой уговор?

Я не успел ответить, запиликал телефон. Определитель высветил номер Николая Николаевича.

— Прошу меня простить, — сказал я гостям и поднял трубку: — Алло!

— Здравствуй, — холодно поздоровался Николай Николаевич. — У тебя там гости, насколько мне известно?

— Что-то вроде этого, — удивленно подтвердил я.

— Ну и вот, — сказал Николай Николаевич, — завязывай, короче. Никто вас трогать не будет. Забыли. Все ясно?

— Более-менее, — ответил я уклончиво.

— Все, будь здоров! — Николай Николаевич повесил трубку. Его тон и отношение в последнее время нравились мне все меньше и меньше…

— Все в порядке, дорогой? — вкрадчиво осведомился Давид.

Вот же сука, подумал я. Сунул Николай Николаичу денег, как пить дать! И, похоже, что сунул хорошо, потому что тот лично позвонил и распорядился. А может и не ему, может выше, кому-то из руководства.

— Нормально, — махнул рукой я. — Ну допустим. Спускаем все на тормозах. Как вы с блатными разбираться будете? Все точно знают, что Немца убили чеченцы, а друзей у покойного осталось много…

Губы Давида скривились в презрительную усмешку.

— Насчет этих не беспокойся, — сказал он. — Решим! Главное, чтобы ваши спортсмены не мешали!

Ушлый тип, думал я. Очень ушлый. Купил и милицию, и уголовников… Похоже на то, что «чехи» двигались без его ведома, насоздавали проблем, а он теперь разруливает…

— Так что? — спросил Давид. — Как будем жить? Делить нам в городе нечего, у вас своя поляна, у нас своя…

— Как быть с земляками уважаемого, — я кивнул на чеченского старика, — если они снова начнут вести себя неприлично?

— За своих мы ручаемся, — сказал Давид. — А насчет чужих… Если начнут плохо себя вести, то поступайте как знаете! Мы ни единого слова не скажем!

Чеченец важно кивнул.

— Если так, — пожал плечами я, — то с нашей стороны нет вопросов. Верно, Серега?

— Замнем, — кивнул Серега.

Давид расплылся в лучезарной улыбке.

— Вы — хорошие ребята! Приглашаю вас в ресторан! Посидим, вина выпьем, как друзья!

— Благодарю за предложение, — сказал я вежливо, — но вынужден отказать. Слишком много вопросов еще решить нужно.

Давид понимающе кивнул. Встреча была окончена — кавказцы ушли, а в кабинет заглянул обеспокоенный охранник Боря.

— Все в порядке? — настороженно спросил он.

— Нормально, — улыбнулся я.

Боря облегченно вздохнул.

— Это хорошо. А то мы уже в состоянии повышенной готовности!

— Можете слегка расслабиться, — сказал я. — Но только слегка.

— Не верю я этим деятелям. — Серега был мрачен. — Не верю. Говорит Абхаз гладко, но…

— Им поверить, себя обмануть, — сказал я. — Этот Давид — скользкий тип… Но воевать нам на кой хрен? Чего делить? Мы не конкуренты даже.

— Матвею, кстати, позвонить надо, — сказал Серега. — Пусть выходит из подполья.

— Позвоним, — кивнул я.

— А вот еще что, — спросил Серега настороженно, — че, те два «чеха» крякнули в больнице? Охренеть! С чего бы?

— А вот так, — сказал я жестко. — Бывает.

Серега посмотрел на меня с удивлением, но ничего не сказал.

— Некогда, — с отчаянием в голосе проговорил я. — Столько всего нужно сделать и так мало времени!

— Надо было с этими в кабак ехать, — пробурчал Серега. — Все, я на завод погнал. Звонил наш человек, там какая-то хреновина очередная…

Ситуация мне не нравилась. Совсем. Постоянно все выходит из-под контроля, как-то расползается… Какие-то совершенно мелкие конфликты ведут к серьезным последствиям. Плюс к тому — появляются фигуры вроде этого Давида. И вишенка на торте — на глазах портящиеся отношения с Николаем Николаевичем. Вот, спрашивается, какого хрена⁈ Еще и чеченцы… А через три с небольшим месяца все развалится. В принципе, оно уже развалилось, в августе процесс развала будет, так сказать, официально зафиксирован… Я помотал головой, отгоняя непрошенные мысли.

— Поехали по городу покатаемся, — говорю я Боре, и через десять минут наша «Ауди» катит по центральной улице. Бочка с пивом на углу и толпа угрюмых мужиков вокруг. Что-то живо обсуждают. Наверное, последние политические новости или инопланетян.

— Разгар рабочего дня! — подмигивает мне Боря, кивая на толпу у бочки. — Митингуют! Судьбы отечества решают, а работать кто будет⁈ Работать некому!

Еще толпа у мясо-молочного магазина — тут больше женщин и пенсионеров. Люди живо общаются и, похоже, особого дискомфорта не испытывают. Привыкли. А вот у книжного никого нет. Книжные магазины переживают не лучшие времена, наши коллеги-коммерсанты буквально убивают советскую книжную торговлю — печатают огромными тиражами невиданных ранее Чейза, Гарднера, Желязны, Кинга или вовсе какой-нибудь дикий трэш вроде «Похождений космической проститутки». Естественно, никто не будет покупать «Сердце Бонивура» или даже «Человека-амфибию», если есть «Эммануэль»…

Проехали местный «белый дом» — здание обкома партии. Возле обкома на удивление малолюдно — все уже поняли, что сила из этого места ушла, сила теперь в других местах… Но здание обкома все так же величественно — образец советского неоклассического стиля.

На улицах мало машин, сильно меньше, чем еще два года назад. Я делюсь своим наблюдением с Борей, тот кивает.

— Конечно, мало. Запчастей нет, а если есть, то цены… — Боря закатывает глаза. — И за бензином очереди. Частники вообще машины прячут, потому что бензин выкачивают, разувают, магнитолы тырят… Стоянок мало, в основном ведомственные…

— Это да, — соглашаюсь я. А в голове мелькает — стоянки… хорошая ведь тема, сказать Борису Борисовичу, пусть пробьет земельные участки… Делаю пометку в блокноте.

Мы обгоняем битком набитый троллейбус — большинство жителей города пользуется общественным транспортом, который вроде бы и есть, но которого определенно недостаточно. К толкотне в трамваях и троллейбусах все давно привыкли, как и к очередям… Просто еще один элемент городской жизни позднесоветского периода. Как памятники Ленину, которые просто есть, существуют, как данность.

Мы обгоняем троллейбус, а милицейский «бобик» обгоняет нас. Суровый сотрудник недобро глядит на нашу «Ауди». Милиционеры заслуженно недолюбливают иномарки и — особенно! — их пассажиров. Чувствуют потенциальных своих клиентов. Боря добродушно улыбается.

Мы проезжаем один из первых в городе частных магазинов, который называется незатейливо, вполне в советском стиле — «Кооператор». В нем продается еда — колбаса, мясо, яйца, молочка… без очереди, но сильно дороже, чем в госторговле. Впрочем, все равно покупают. Во-первых, госторговля реально задолбала простого советского человека, а здесь, хотя бы, продавцы не хамят. А во-вторых, люди чувствуют где-то на глубоко бессознательном уровне, что происходит странное и небывалое… люди не экономят, не сдерживаются — тратят, покупают, прогуливают и пропивают, будто знают о грядущих апокалиптических событиях, чувствуют, что экономить бессмысленно и даже вредно. Кто-то покупает подержанный «жигуль», а кто-то лишний килограмм копченой колбасы, потому что неизвестно, что будет завтра…

— У эстакады притормози, — говорю я.

«Ауди» останавливается у эстакады, и я выхожу наружу. Отсюда живописный вид на старый город, который очень любят местные художники. Их союзу мы время от времени помогаем — на кисти и краски, за что мне презентовали уже несколько картин. Старый город видно, как на ладони. Частный сектор и несколько улиц двухэтажных и трехэтажных домов, в которых сто лет назад жили дворяне, купцы и чиновники…