Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 31

– Сво-ооолочи!!! Всё из-за вас!!! Ненави-ииижу!!! Как же я вас ненавижу!!! – сорвавшись в истерику, срывая голос закричала она от обиды и боли и… вдруг вновь оказалась в небесах, только на сей раз уже не просто понурых и стыдливо плачущих, а в неистово бушующих, под стать её настроению.

– Гррррра-аААА!!! – приветствовали её небеса, успевшие всего за несколько секунд сменить свой цвет со свинцово-серого на зловещий черный.

– Ррррра-аААА!!! – ответила им драконьим рыком сумрачная драконница, расправляя огромные черные крылья, сквозь которые, не причиняя ей никакого вреда, одна за другой устремляясь к земле летели ветвистые огненные молнии.

– Гррррмсти гроолоча-аам! Гррррмсти гроолоча-аам! Гррррмсти гроолоча-аам! – подначивала её безустали рокочущие небеса.

– Ррррра-рррррщу!!! Рррщо ррррак Ррррыррррщу! – погружаясь во влажные, тяжелые тучи, чтобы вынырнуть из просвета между ними и вслед за ветром полететь вниз к трясущейся от страха земле, обещала им сумрачная драконница, имея в виду «Отомщу! Еще как отомщу!»

Вынырнув из бури драконница, наконец, увидела того, на кого была больше всех зла. И в следующее мгновение уже летела над самой землей.

– Сссссволочь! – прошипела она и всего лишь посмотрела, а в сторону сволочи уже полетели молнии. Именно в сторону, потому что она хотела его не убить, а проучить.

Глядя на то, как маленький, похожий на червячка, человечек медленно, но уверенно пятится спиной к канаве, она злорадно посмеивалась.

– Рра-рра-рраа! Рра-рра-рраа! Рра-рра-рраа! Рра-рра-рраа! Рра-рра-рраа!

– Грррак ррыму! Грррак ррыму! Грррак ррыму! – соглашались с ней небеса.

– Рха-ха-ха-аааа! Ахаахахааааа! Рха-ха-ха-аааа! Ахаахахааааа! Рха-ха-ха-аааа! Ахаахахааааа! – удовлетворенно раскатисто расхохоталась драконица, пронаблюдав как «добрый и сердечный» отставной полковник полетел в канаву.

Получи фашист гранату! Первый готов! Теперь очередь за остальными!

– Грррак гррыму! Грррак гррыму! Грррак гррыму! – вновь согласились с ней небеса.

Их, как и её, ничуть не волновало то, что они понятия не имеют, кто эти остальные. Взмахнув огромными крыльями, драконница вновь взмыла к небесам, дабы, совершая круг почёта над поверженным противником, сориентироваться на местности. Что было несложно, учитывая совсем немаленькие размеры драконьей академии, которая-то, как раз, ей и нужна была. Поскольку остальные сволочи находились где-то там.

Туда-то она и полетела.

Точнее, полетела бы, если бы вдруг всё её тело снова не пронзили тысячи огненных стрел, не закружилась голова и не запульсировало в висках…

– Женя! Женя! Ты слышишь меня? Женя! – звал её кто-то сквозь туман невыносимой боли.

«Слышу» – мысленно отвечала она, но этот кто-то её не слышал и потому снова звал и звал.

– Женя! Ты слышишь меня? Женя!

Она снова мысленно отвечала, что слышит. Не потому, что издевалась над этим кем-то, просто вслух отвечать не получалось. И вообще, в целом, на сей раз она в себя приходила гораздо дольше и гораздо более тяжело…

В висках не стучало, но громыхало. Голова снова кружилась так, словно её вместе с бельём сушили в центрифуге стиральной машины. Все тело сотрясалось и ломило так, как если бы сначала она несколько часов подряд провела на тренажерах, занимаясь на них до полного изнеможения, а затем, её ещё и несколько часов к ряду нещадно избивали.

«Или же ты просто упала с большой высоты в шахту лифта. Чудом выжила и только что, наконец-то, вышла из комы», – мысленно выдвинула она более близкое к реальности, по её мнению, предположение, которое исчерпывающе объясняло и её плачевное физическое состояние и длительный, фантастический сон. И даже то, что она лежит не на больничной койке, а находится, судя по льющейся на неё сверху тёплой воде, в душе.

«Очевидно, в данный момент, у меня по расписанию водные процедуры» – решила она, поудобней устраиваясь на коленях у заботливой медсестры, лёгкие как пушинка, ласковые прикосновения которой, как ей казалось, успокаивали её боль.

– Спасибо! – сказала она, на сей для разнообразия, уже не мысленно, а вслух.

– Слава драконьим богам, пришла в себя! – с облегчением прошептала медсестра. – Как ты? Тебе очень плохо?

Евгении было очень плохо, но то, что медсестра возблагодарили не Господа бога, а драконьих богов она расслышала.

Правда, ей могло и послышаться.

«Конечно же, мне послышалось!» – сказала она себе и дабы в этом убедиться, открыла глаза. Точнее, попыталась открыть, потому как разлепить их получилось не сразу. А когда, наконец, разлепила, столь же не сразу получилось им поверить.

– Декан Рингер?.. – спросила она с искренней надеждой на то, что «медсестра» рассмеется ей в лицо со словами: «Было-было, но так меня ещё не обзывали!»

Но «медсестра» не рассмеялась, а сочувственно улыбнулась.

– Не понимаешь, что я тут делаю?

«Не то слово!», – мысленно воскликнула Евгения.

Однако «вслух» при этом просто кивнула.

В ответ ей снова сочувственно улыбнулись.

– И, наверняка, не понимаешь, что с тобой было?

– Не то слово не понимаю! – на сей раз уже не мысленно, а вслух согласилась с предположением декана Евгения.

– Сумеречная суть в тебе проснулась… Точнее, не в тебе, а в твоей драконнице… Но, слава драконьим богам, я рядом была. И поэтому сразу же почувствовала выброс сумеречной силы. Её шлейф, к слову, и привел меня к тебе. Увидев тебя на полу в грязи и пене, сначала предположила, а затем, покрутив краны, убедилась в том, что именно вывело тебя из себя, и как следствие, твою драконницу, объяснила суть проблемы ректору, и подачу воды сразу же восстановили. Ещё бы они не восстановили, ты так разбушевалась! – усмехнулась она. – Я даже испугалась, что уже не верну тебя… Звала, звала, а ты всё не отзывалась… – она виновато покачала головой. – Прости меня… Это моя вина… Я просто не думала… Хотя должна была! Знала ж ведь, что вам тут будет несладко! Знала, что будут доводить! Но даже и не предполагала, что так преуспеют! Вот уж воистину, драконова академия! С такими условиями обучения, не только полукровки озвереют, но и чистокровные люди! Но, слава богам, обошлось… Ты как себя, кстати, чувствуешь? Дрожь и боль уже отпустили? Судорог нет? А голова? Как голова? Всё ещё кружится?

Евгения прислушалась к своим ощущениям. И с удивлением поняла, что её больше не трусит и у неё ничего не болит, а также ничего не кружится и судорожно не сжимается.

– Только слабость… И всё, кажется… – неуверенно ответила она.

– Давай попробуем встать, – предложила декан. – Меня, насколько помню, тоже быстро отпускало, но лучше убедиться. Попробуем?

Евгения кивнула. Но тут же вспомнила свою прошлую попытку встать на ноги и жалобно попросила:

– Только осторожно… Здесь очень скользко.

– Я учту это и буду держать тебя крепко-крепко, – заверили её.

– Спасибо, – кивнула Евгения и стала очень медленно подниматься: сначала она села, затем стала на четвереньки и только затем, помогая себе руками и выверяя каждое свое движение, поднялась на ноги, чтобы тут же опереться на стену.

– Голова? – обеспокоенно уточнили у неё.

– Нет, просто на всякий случай, – честно призналась Евгения, вызвав этим признанием улыбку на лице у всё ещё заботливо придерживающей её Биргитты.

– То есть, я могу отпустить тебя, – всё с той же улыбкой уточнила она. – Или лучше продолжать придерживать, на всякий случай?

– Можете отпустить, – разрешила Евгения.

Её отпустили и поинтересовались:

– Дальше ты сама? Или мне остаться, на всякий случай?

«Решительно и смело» сделав шаг от стены, Евгения снова прислушалась к своим ощущениям и «отважно» объявила:

– Сама!

[1] Общепринятыми в психоанализе стадиями горевания считаются – отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие.

– Я у вас тут похозяйничала немножко, – сунув Евгении в руки чашку с травяным чаем, сообщила декан Рингер, как только она вышла из душа.