Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 2

– Варя, не мне тебе рассказывать, что правила не просто так придуманы. И почему самое главное из них – невмешательство.

Малышка на миг задумалась, затем дёрнула худеньким плечиком и поинтересовалась:

– Первый, вы о тех правилах, которые для Психопомпов?

– Да, я об этих правилах, – не заметив расставленной ловушки, ворчливо ответил Эрмий.

– Ну тогда разрешите напомнить вам, ШЕФ, что я не Психопомп, а Вариатор Будущего! – одарив сияющей улыбкой, гордо заявила золотоволосая малышка, особенно сладко и иронично выделив обращение «шеф». – И что моя работа как раз и заключается в том, благословлять Психопомпов на вмешательство в дела смертных или не благословлять.

В надежде придумать достойный контраргумент, Эрмий снова почесал затылок. И снова совершенно безрезультатно. Его оппонентка хотя и несколько извращала факты, но в целом была права. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем выдать очередную сентенцию.

– Варя, есть такой термин, как исключительная насущная необходимость. И до сих пор, мы, я имею в виду тех, кто следует правилам, обращаясь к тебе за расчетом наиболее благоприятного исхода в будущем, руководствовались только и именно этим термином. Который, к слову, используется исключительно при возникновении ситуации, чреватой исчезновением с лица Вселенной сразу нескольких миров. Повторю ещё раз, – многозначительно добавил он, почувствовав при этом, что наконец-то он поймал за хвост вдохновение: – НЕСКОЛЬКИХ МИРОВ!!! То есть, не одного мира, а сразу нескольких! А ты… – он на несколько секунд замолчал, подбирая цензурные слова, поскольку, хоть тресни, не мог он воспринимать Варю, как взрослую. – Ты пожалела и решила спасти одну девушку! После чего, дабы не допустить аберрации, ты спасла ещё одну! И затем, дабы помочь этой второй выжить в патриархальном обществе, ты подстроила феминистский переворот в сознании монарха! – торжественно закончил глава МСИА (Межреальностной Службы Искоренения Аберраций), уверенный не только в своей безусловной правоте, но и в том, что он достучался-таки до Вари.

Однако его ждало разочарование.

Варя его вдохновенными доводами нисколько не впечатлилась.

– Да, спасла? И что? Разве я сделала этим кому-то хуже? – пожала плечами златовласка, в глазах которой плескалось искреннее и ничем незамутненное непонимание.

Эрмий открыл было рот, чтобы начать объяснять заново, но передумал: смиренно махнул рукой, закрыл рот и поинтересовался:

– Обмен – я вам кофе, вы мне блинчики с творогом ещё в силе?

Эджении не спалось.

Как бы она ни взбивала и ни укладывала подушки, они словно бы были набиты ни лебяжьим пухом, а еловыми шишками. Несмотря на настежь раскрытую балконную дверь и довольно прохладную ночь, ей было невыносимо жарко и душно.

Завтра, наконец-то, сбудется её самая заветная мечта. Так откуда же тогда этот страх? Что её тревожит?

Сколько Эджения себя помнила, она всегда была влюблена в Кинвета Золотокрылого. С их первой случайной встречи. Её отец не был одним из приближенных к Повелителю Золотокрылых драконов, а потому эта встреча долгие годы оставалась первой и последней. Кроме того, Эджения всегда знала, что Кинвет для неё недостижим. Он принц, а принцы женятся только на принцессах.

По этой причине её чувство к Его Высочеству было той комфортной разновидностью чистой, светлой и практически бескручинной любви, которую юные девушки испытывают скорее к придуманному рыцарю, чем к реально существующему человеку, и которая очень часто не выдерживает испытания реальностью.

Любовь Эджении, однако, не просто выдержала, но и стала ещё крепче: реальный повзрослевший и возмужавший Кинвет показался ей даже ещё более неотразимым, чем живший в её сердце идеальный образ.

Да и как мог идеальный образ соперничать с реальным, если реальный Кинвет не просто пригласил её на танец, но и признался, что она покорила его сердце.

Перед мысленным взором Эджении, вновь и вновь за эту ночь, как наяву распахивались широкие двери огромного бального зала императорского дворца и, растерянная и ослепленная она, застывала на пороге, не веря глазам своим…

Тот, кого она долгие годы видела лишь во сне и в мечтах, не просто шёл ей навстречу, он смотрел на неё и улыбался ей.

Когда же он назвал её по имени, Эджения, дабы убедиться, что не спит, отвела за спину руки и больно ущипнула себя за запястье.

Его Высочество шел к ней решительной и грациозной походкой, уверенного в выбранном направлении дракона. Его светло-каштановые волосы отливали золотом. Разноцветные отблески, падавшие от многочисленных огней, драгоценными камнями играли на его пути. Впрочем, Эджения не видела ни их, ни толпу причудливо разряженных юных лордов и леди за его спиной, головы которых были повернуты к ней. Она не могла отвести глаз от НЕГО.

Он приветствовал её низким голосом с хрипотцой. А она посмотрела ему в глаза и словно получила удар под дых.

Его глаза… Они были вовсе не карими, как у всех золотокрылых, а темно-синими, как самые глубины моря. Лимб же радужной оболочки[1] и вовсе казался угольно-черного цвета. Эджения отчетливо ощутила, как взгляд этих глаз проник ей в самую душу, подмечая всё: и её безнадежную любовь к нему и её безграничное, бесконечное счастье всего лишь от того, что у неё есть возможность просто стоять и смотреть ему в глаза.

Она так и приняла его руку, смотря прямо ему в глаза. Точнее, утонув в его глазах.

Играла какая-то мелодия. Именно какая-то… Сердце её билось столь громко, что она её просто не слышала.

Как она не отдавила ноги пригласившему её на танец принцу, она до сих пор не знала. Хотя нет, неправда, всё она знала: Кинвет был потрясающим танцором и очень внимательным и чутким партнером.

Чтобы хоть как-то скрыть своё смущение, она заговорила.

– Мне кажется или на нас и, правда, все смотрят? – спросила она, бросив на принца робкий взгляд из-под опущенных густых ресниц.

Обведя быстрым взглядом зал, Его Высочество беззаботно рассмеялся.

– Нет, вам не кажется, мы в центре внимания. А потому не удивляйтесь, если вдруг начнете получать поздравления от некоторых здесь присутствующих…

– Поздравления? – Изумление её было так велико, что она всё же наступила ему на ногу, – Ох, простите…

Она боялась увидеть в глазах молодого человека насмешку или раздражение, но увидела лишь веселость и… нежность.

– Видите ли, многие тут знают, что я не танцую, – объяснил он.

– В это сложно поверить, вы – прекрасный танцор, – с искренним недоверием в голосе заметила она.

– Разумеется, я – прекрасный танцор, – согласился он, без тени хвастовства в голосе, просто констатируя факт. – По-другому и быть не может, я – же принц, как любит говорить моя матушка. Я имел в виду, что не танцую на балах с дебютантками высшего света.

– Почему? – она не флиртовала, не напрашивалась на комплимент. Ей просто было искренне интересно.

– Потому что до сих пор ни одна дебютантка не была вами, – в буквальном смысле, обласкав её взглядом, ответили ей.

У Эджении пересохло в горле. И всё же она нашла в себе силы, озорно улыбнуться, и насмешливо-скептически заметить:

– Если бы это было так, я была бы на седьмом небе от счастья, но здравый смысл мне подсказывает, что вы это говорите всем девушкам!

Кинвет понимающе усмехнулся и с нарочитой обидой в голосе поинтересовался:

– Иначе говоря, в любовь с первого взгляда вы не верите?

Она-то как раз верила, но признаваться ему в этом не собиралась. Хотя бы уже потому, что он явно не помнит их первую встречу, если считает, что сегодня увидел её в первый раз.

– Нет, не верю, – покачала она головой.

– А со второго? – вдруг спросил он, испытывающе заглянув ей в глаза.

И Эджения забыла, как дышать.

– Не может быть, – прошептала она. – Я думала…

Закончил за неё принц.

– Что я вас забыл?