Неверный отец. Счастье в конверте (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 35

- Да, я помню эту историю, ты лучший врач, - смотрю на него с восхищением и гордостью.

- Обычный, - отмахивается небрежно, словно я смутила его. – Тем не менее, вся медицинская семья Викки решила, что отныне у меня в неоплатном долгу. У её отца связи в Минздраве.… Стоило мне заикнуться о Богомоловой, как её в два счета сняли с должности. На очереди Сафин, но с ним сложнее. У него тоже есть определенные знакомства, которыми он панически жонглирует. Посмотрим, кто кого…

- Марат с ума сойдет, если лишится статуса, - закусываю губу и импульсивно зажмуриваюсь, предвкушая его слепую ярость.

- Он уже неадекватен, Амина, и опасен для окружающих. Но главное, он несёт угрозу тебе. Только за это я готов его с землей смешать, - рычит Герман и, кажется, разорвет каждого, кто посмеет приблизиться ко мне.

Мне страшно и волнительно одновременно. Его любовь чем-то похожа на одержимость Марата. Однако есть принципиальное отличие: если бывший муж делает больно мне, то Герман стремится уничтожить моих обидчиков. За ним я действительно как за каменной стеной.

- Я люблю тебя, родная, - признается он совершенно другим тоном, словно дьявол на время покинул его тело.

Рядом со мной он превращается в ангела. Бережно гладит меня по голове, расцеловывает щеки, крепко прижимает к себе, боясь отпустить.

- И я тебя, - шепчу чуть слышно.

Демин улавливает вибрации, выдыхает с облегчением и надеждой, касается губами моей макушки. Мы стоим в обнимку и теряем счёт времени, словно ничего вокруг не существует, кроме нас.

Тонкий детский крик проникает в наш уютный мирок, наполняя его новым смыслом. Улыбнувшись, я поворачиваюсь к двери комнаты, где всё это время спал Миша. Бросаю взгляд на часы, а затем возвращаюсь к помятому лицу Германа. Провожу кончиками пальцев по его отросшей щетине, невесомо целую в уголок рта, который тут же изгибается в усталой улыбке.

- Так, мальчики, вам обоим пора есть, - смеюсь я расслабленно, забывая о проблемах. – Садись за стол, я сейчас Мишутку принесу. Будем ужинать, - ненадолго оставив своего растаявшего мужчину, бегу за малышом.

Вечер проводим как настоящая семья – в приятных хлопотах. Дожидаемся тетю Элю с работы и бабушку Стефу, которая возилась с хозяйством, собираемся все вместе за столом. Женщины по привычке подстегивают своего обожаемого Геру, а у меня щеки начинают болеть от улыбки, что не сходит с моего лица.

Ближе к ночи забираю Мишу, укладываю спать и не замечаю, как засыпаю вместе с ним. Под мерное тиканье старых настенных часов с кукушкой.

Сквозь дрему чувствую тепло, укутывающее всё тело. Герман заботливо накрывает меня одеялом, ложится рядом, обнимая со спины, зарывается носом в мои волосы на затылке.

Эта ночь становится самой спокойной и умиротворенной за все время наших отношений. Но проклятое утро подкидывает нам новое испытание…

***

Просыпаюсь от жужжания телефона под ухом. Спешу отключить его, думая, что сработал будильник, но округляю глаза от шока. Дисплей светится, показывая входящие сообщения от неизвестного контакта.

Интуиция подсказывает мне, что это Марат никак не может угомониться, а сердце просит не открывать его письма.

Тяжелая, горячая рука Германа по-прежнему лежит на моей талии, даря ощущение уюта и безопасности. Размеренное, жаркое дыхание обжигает затылок. Нам так хорошо внутри нашего кокона, сотканного из тонких нитей доверия, что я не хочу рушить эту идиллию. Но непослушные пальцы сами разблокируют телефон и запускают почту.

- Герман, - легонько толкаю его, чтобы разбудить.

Пока он ворочается и целует меня в шею спросонья, я дрожащими руками открываю сообщения от Марата. Внутри – фотографии. Без подписи, но пояснение не нужно. Ведь на них изображен мужчина, как две капли воды похожий на Германа, вместе с Дарьей – той самой брюнеткой, которая родила Мишу.

На одном снимке они общаются в стенах клиники, на следующем – вместе ждут УЗИ, как семейная пара, а спустя ещё несколько - она сама обнимает его, застывшего и каменного.

Это не профессиональные фотографии, а стоп-кадры с камер видеонаблюдения. Причем я не узнаю медицинское учреждение. Такого точно нет в столице. Наверное, Сафин воспользовался своими связями, чтобы достать доказательства измены. Он готов на все, лишь бы разлучить нас с Германом. Любой ценой.

- М-м-м, доброе утро, родная, - лениво мычит Демин позади, пока я судорожно сжимаю телефон вспотевшими пальцами. – Что там? – приподнимается на локте.

Поворачиваю дисплей так, чтобы он тоже видел фотографии. Медленно листаю, изучая каждую деталь, а Герман почти не дышит, напрягшись. Смотрю то на него, то на экран, а потом вдруг осознаю главное.

- Это же не ты.

- Не я, - он забирает у меня телефон, просматривает кадры снова и снова. Часто моргает, не веря своим глазам. Бросает на меня удивленный взгляд, в котором вспыхивает надежда. Нервно улыбается. – Это не я, девочка моя любимая, - порывисто расцеловывает меня, словно благодарит за хорошую новость. – Это не я….

Герман

Тяжёлые, быстрые шаги грозно громыхают по пустому больничному коридору, но ещё громче бьется об ребра моё сердце. Все тело напряжено, руки сжаты в кулаки, в груди – ураган. Эмоции душат, радость пьянит и дурманит сознание, а нетерпение сжигает меня изнутри.

Мой брат жив, и я должен скорее найти его. Не хочу терять ни секунды.

Грёбаные семь лет в неизвестности! Мы похоронили его.…

Я давно утратил веру, но этим утром Амина вновь подарила мне надежду. Страшно представить, что было бы, если бы она повелась на уловки Марата и скрыла от меня эти фотографии. Я мог снова потерять любимую женщину – и никогда бы не узнал, почему… Но Амина открылась мне, впервые за всё время услышала меня, приняла мою правду и… поверила.

Наконец-то мы стали с ней по-настоящему родными.

Проникли друг другу под кожу и в душу. Сплелись в одно целое.

Истинно моя женщина.… И сейчас она незримо находится рядом, пока я пересекаю приемный покой психиатрического отделения. Поддерживает меня на расстоянии, напитывает своей любовью и мысленно оберегает от ошибок.

Я в таком нестабильном состоянии, что готов выбивать информацию из Сафина с особой жестокостью. Однако, вспомнив теплый взгляд моей рыжей малышки и её строгие наставления, я разжимаю кулаки и делаю глубокий вдох, остановившись под кабинетом ведущего психиатра, доктора наук и… гнилого человека.

Толкаю дверь без стука, опустив правила приличия, и переступаю порог. Пусть скажет спасибо, что я не разгромил здесь все и не подвесил его за яйца на лампе. Пока что…

- Я занят! Какого?... – Марат поднимает прищуренный взгляд из-под очков и осекается на полуслове, увидев меня. Откладывает бумаги, вальяжно разваливается в кресле, откинувшись на кожаную спинку.

Он смотрит на меня с кривой ухмылкой, молча ждет, когда я подойду к столу и заговорю первый.

На моем лице – весь спектр эмоций, на его – гипсовая маска. Стоит отдать ему должное – он умело прячет свои чувства и мысли. В чём хорош этот подонок, так это в завидном самоконтроле, которого мне по жизни не хватает.

Я готов взорваться в любой момент. Он же – айсберг в ожидании «Титаника».

Совладав со своими внутренними демонами, я спокойно кладу включенный телефон поверх его документов. На горящем дисплее – кадры, которые я затер до дыр, перелистывая и не веря собственным глазам.

- Объясни, откуда у тебя эти фотографии? – бросаю холодно и сажусь напротив. Внутри по-прежнему клокочет, но внешне я кремень. Правда, хватит меня ненадолго.

- Амина показала? Значит, она всё-таки простила тебя, – цинично усмехается Марат, мизинцем смахнув с экрана фото моего брата. Только за этот небрежный жест я готов придушить его, но…

«Прошу, держи себя в руках, любимый. Он будет провоцировать тебя и всё использует во вред, а я не хочу, чтобы у тебя были проблемы», - шелестит в ушах нежный голосок моего рыжего ангела-хранителя. Слегка остужает мой пыл.