Неверный отец. Счастье в конверте (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 26

«Они не захотят сохранять», - простреливает болью виски.

Гребаный псих! Как можно быть таким уродом по отношению к своей жене и… родному ребёнку? Чем ему нерожденный малыш не угодил? Хренов вершитель судеб! Ничего святого…

Сжимаю и разжимаю кулаки. Вспоминаю, как этот манипулятор умело выводил меня из равновесия, и не собираюсь вновь вестись на его уловки. На этот раз буду умнее и равнодушнее, чтобы меня не отстранили от работы. Постараюсь ради Амины и ее крохи.

Медленно выдыхаю, подавляя эмоции.

- Почему посторонние в отделении? – чеканю грубо, не прерывая тяжелого зрительного контакта.

- Герман Янович, так это же М-ма-м.… - заикается медсестра. Она давно работает в этой больнице и хорошо меня знает, поэтому трясется, как осиновый лист на ветру. У меня весь персонал по струнке ходил, даже продажная тварь Богомолова.

- Неважно, кто, - отрезаю сухо. - Часы посещения больных закончились.

Сафин не двигается с места. Только крылья носа раздуваются и лоб прорезает морщинами. Вряд ли я выгляжу лучше. Мы как два быка на арене.

- Демин, брось свои замашки. Не делай вид, что не понимаешь, кто я и к кому пришел. У меня жена беременная на сохранении, и я должен быть рядом, - чуть ли не в грудь себя кулаком бьет.

Жена... Беременная...

Чёрт!

Он изображает заботливого мужа. Нагоняет флер пафоса при посторонних. А меня ревность разъедает изнутри, как кислота. На месте сердца – выжженная пустыня. В мыслях – только Амина, как и все эти месяцы.

Что же ты наделала, маленькая? Зачем вернулась в клетку?

- Документы? Необходимые анализы? – обезоруживаю его простыми вопросами.

Ничего у него нет, ведь Амина не стоит на учете, а значит, стандартный осмотр они оба не проходили. Интересно, почему? Неадекватный Сафин запретил? Довел девочку до угрозы выкидыша...

Впрочем, это я во всем виноват, ведь оставил ее одну. Дал ей свободу и время простить меня.

Между предателем и тираном она выбрала второго. Из двух зол Марат оказался меньшим. В ее глазах он лучше меня. Настолько, что Амина, видимо, всё-таки согласилась на ЭКО, которое они планировали до развода. Исполнила свою мечту любой ценой, пока я спасал не её ребёнка.

- Герман, - рычит психопат предупреждающе, а я усмехаюсь сквозь горечь. Моя очередь играть на его нервах.

- У нас всё строго. Кого попало в палаты не пускаем. Если нужно что-то передать пациентке, сделайте это через санитарку.

- Ты издеваешься? - бьет по стойке ладонью, а потом делает шаг ко мне.

Стою не шелохнувшись. Я на воротах, и пройдет он только через мой труп.

Оглянувшись на снующих мимо медиков, Марат отступает.

Наблюдаю за его метаниями со злобной ухмылкой. Сегодня он проиграл.

- Вызови охрану, - невозмутимо приказываю медсестре, и она входит в ступор.

Дрожащей рукой тянется к телефону, однако Сафин жестом останавливает её. Меняет тактику.

- Я понял, - произносит на удивление ровно. - Правила нужно соблюдать. Я сам уйду.

- Будьте добры, не мешайте мне выполнять свою работу, - спокойно довожу его до белого каления.

- Я смотрю, ты хочешь устроить шоу? Мне это не нужно, я слишком дорожу своей репутацией, поэтому сейчас я отступлю. Но это ничего не изменит, она все равно моя, - цедит чуть слышно, поравнявшись со мной, а следующие слова произносит намеренно четко и громко: - Герман Янович, если вы навредите жене или ребёнку, я вас засужу. Имейте в виду, - говорит таким тоном, будто у меня нет шансов или я уже не спас эту беременность.

- Урод!

Оттолкнув его, в панике спешу в нужную мне палату. Врываюсь без стука, взглядом ищу Амину и молюсь, чтобы с ней все было в порядке. Она так мечтала о ребёнке, которого я не мог ей дать, что теперь я обязан сохранить его. Несмотря ни на что.

- Герман? – Амина вскидывает на меня заплаканный взгляд. На бледном, осунувшемся лице - шок и надежда, по щеке гремучей змеей сползает слеза, уголки губ неуверенно дергаются вверх. – Герман, - выдыхает она с облегчением.

Улыбается так искренне и мило, будто ждала меня все эти месяцы. Будто всё ещё любит и верит. Будто… простила.

- Всё хорошо, Амина, я рядом, - шепчу, потому что голос срывается, когда я вижу её.

Присев на край койки, опускаю руку на почти незаметный, слегка выпирающий животик. Собираюсь осмотреть и послушать, но так и замираю, впитывая тепло маленькой жизни внутри. Странно, но не чувствую отторжения, хоть там - ребёнок Марата. Скорее, себя ненавижу в этот момент. Я позволил Амине совершить ошибку… Невольно предал. Но и разлюбить её не в силах. Помешался, как псих…

- Сохрани нашего малыша, пожалуйста, - просит она в отчаянии, накрывая мою ладонь своей и крепко сжимая.

Дежавю. Только наоборот. Теперь мне предстоит спасти неродного ребёнка, но от моей любимой женщины.

Амина

Смотрю на него сквозь слёзы и не верю собственным глазам.

Он здесь. Со мной и нашим малышом.

- Герман.…

Обнимаю его руку, прижатую к моему животу, поглаживаю костяшки теплых пальцев. Беззвучно плачу, пока сердце в груди распадается на атомы. Вместе со вздохом облегчения накатывает истерика. Буквально минуту назад я готова была сбежать из больницы, лишь бы не встречаться с Маратом, а сейчас… чувствую себя в безопасности. Мне так этого не хватало.

- Не переживай, Амина, - шелестит бархатно, уютно, успокаивающе.

Я опускаю влажные ресницы, представляя нас прежних в маленьком домике бабушки, с её котами на коленях и в обнимку друг с другом у старого камина.

- Ой, - морщусь, почувствовав дискомфорт внутри. Сгибаю ноги в коленях, крепче прижимаю к себе мужскую ладонь.

Тише, малыш, папочка рядом. Он нам поможет.

– С твоим ребёнком всё будет хорошо, - доносится без тени эмоций. По-врачебному четко и равнодушно. - Я обещаю.

Широко распахиваю глаза, чтобы разбиться о непроницаемый, почти прозрачный взгляд Германа.

- С моим? – еле лепечу.

Выверенными движениями ощупав мой живот, он убирает ладонь, будто обжегся.

- Тонус повышен, - бросает на одном выдохе, пока я одергиваю свитер. – Амина, у нас нет твоих данных. Ты нигде не наблюдалась?

- Нет, - отвечаю односложно, не понимая, что происходит и почему Герман так холодно реагирует на, казалось бы, долгожданную новость. Или мечта об общем ребёнке была только моей? А ему всё равно, ведь у него уже есть сын…

- Почему? Из-за Марата? – хмурится.

- Да, - киваю, глотая всхлипы и отвлекаясь на ноющий живот.

- Он тебя больше не тронет, если ты разрешишь мне тебя защитить, - гремит строго и убедительно. Герман сейчас такой же, как в момент нашего знакомства. Готов украсть меня, спрятать от всего мира, накрыть собой. - Были ли какие-то травмы? – произносит с трудом, будто испытывает при этом физическую боль. – Ушибы, падения? Что-то, что могло спровоцировать угрозу выкидыша….

- Нет, ты что. Ничего подобного! – в панике приподнимаюсь на локтях, но Герман жестом приказывает мне лечь. - Я просто… перенервничала.

- ЭКО или естественная беременность? – задает неожиданный вопрос.

Мы оба замираем. Он в ожидании ответа, я – в глубоком шоке.

- Естественная, конечно! Герман.…

- Срок? – перебивает резко. – Дата последней менструации?

Делаю глубокий вдох, чтобы выпалить ему правду, а заодно и всё, что я о нём думаю, но воздух горячим, горьким сгустком застревает в легких. Дверь палаты распахивается, и на пороге появляется Светлана с бутылкой минералки в руке.

- Амина, твой псих мелькнул в приёмке, но сразу же ушёл, так что выдыхай. Правда, Богомолова всё равно не спешит… - осекается, увидев Демина. – Герман Янович? Я не знала, что вы вернулись… Значит, всё под контролем, - не спрашивает, а произносит как факт.

Лана широко улыбается мне, ведь давно догадалась, кто отец моего малыша. В больнице почти все в курсе, кроме самого виновника, который строит из себя отстраненного, сухого врача.